Грешница и кающаяся. Часть II - Георг Борн

Когда они достигли часовни, всегда открытой для путников, Сандоку послышался вдалеке топот лошадиных копыт, но он не обратил на это внимания, так как должен был показать Маргарите место, где нашли Иоганна.

Она увидела черный памятник, высоко вознесенный над тем местом, где пролилась его кровь.

Долго стояла она перед ним, заливаясь горькими слезами, губы ее шептали:

— Мальчик мой дорогой, ты лишился жизни именно тогда, когда я нашла тебя и узнала. Ты пал жертвой гнусного убийцы; не предчувствуя своей гибели, ты поскакал ей навстречу. О, если это правда, а не только земное утешение, что ты смотришь на меня сверху, увидь, что я простираю к тебе руки, я страдаю без тебя, страдаю потому, что мне не удалось искупить пред тобой свой проступок.

И если взор твой сверху обращен на меня, то загляни в мое сердце, полное горячей материнской любви к тебе, пойми мои муки и прости меня! Я хотела бы быть около тебя, Иоганн, хотела бы быть на твоем месте и с душой младенца войти в царство небесное. Я устала, Иоганн, возьми меня к себе! Мне бы только еще раз увидеть того, кто так далеко отсюда, проститься с ним, а потом возьми меня к себе! На этой земле для меня нет больше счастья!…

Слезы душили ее.

Сандок стоял поодаль, за деревьями, боясь пошевелиться, чтобы не помешать матери Оплакивать своего сына. У него тоже было тяжело на сердце, и в то же время он порывался сказать дочери его господина, что в лесу появились какие-то всадники. Впрочем, что им до этого одинокого памятника и скорбной фигуры перед ним? Тоскующая, плачущая мать — все равно что святая, кто посмеет обидеть ее?

Негр имел чрезвычайно восприимчивое сердце ко всему доброму, но и к злому тоже.

Маргарита простилась с местом гибели своего сына и направилась к лесной часовне, чувствуя неодолимую потребность помолиться в уединении. Сандоку она сделала знак оставаться на месте.

Часовня походила на маленькую церковь в готическом стиле. Дверь была открыта, свет проникал внутрь через четыре стрельчатых окна. У противоположной от входа стены возвышался аналой, над ним парило изображение Богоматери; на аналое лежало маленькое распятие.

С поникшей головой вошла Маргарита в часовню, медленно поднялась по ступеням и преклонила колена перед аналоем, опершись на него дрожащей рукой; взгляд ее был устремлен на изображение Мадонны.

Маргарита усердно молилась, и душа ее до того вознеслась к небесам, что она не услышала тихих шагов позади себя.

Увидев ее, вошедший остолбенел.

Он молитвенно сложил руки, он дрожал всем телом…

Принц Вольдемар узнал в коленопреклоненной молодой женщине свою Маргариту!

Глаза его заблистали радостью, на красивом мужественном лице расцвела улыбка счастья.

Он не осмеливался подойти ближе и застыл в неподвижности.

Таким образом долго оставались они в капелле, и души их соединились в одной общей молитве.

Наконец Маргарита поднялась, взглянула последний раз на светлый лик Божьей Матери и направилась к выходу.

Сбоку от входа со слезами на глазах стоял принц Вольдемар.

Кроме них и Божьей Матери, в часовне, освещенной лучами заходящего солнца, не было больше никого.

— Маргарита! — прошептал растроганный принц.

Молодая женщина вздрогнула; ей казалось, что принц, протягивающий к ней руки,— это наваждение, сон.

Она замерла на месте, боясь неосторожным движением прогнать желанное видение.

— Маргарита, это Божья воля,— сказал Вольдемар, и, сделав шаг, взял ее за руку,— мы должны были еще раз увидеться, и мы встретились!

— Не сон ли это, не видение ли, посланное мне с небес? — прошептала Маргарита, освещенная золотыми лучами солнца.

— Это не сон, моя дорогая Маргарита, это явь! Мы оба пришли сюда для молитвы, и нам суждено было встретиться. Не это ли Божье Провидение?

Маргарита смотрела на бесконечно дорогого ей человека и не находила слов для выражения своих чувств, пока слезы радости не хлынули из ее глаз.

— Это ты, я опять тебя вижу! — прошептала она.

— Преклоним колена, Маргарита; здесь, перед обликом Божьей Матери, я еще раз клянусь, что навеки принадлежу тебе!

— Мы не имеем более права принадлежать друг другу, принц!

— Если мы должны навеки расстаться, то, по крайней мере, заключим союз между нашими душами, Маргарита; преклони колена рядом со мной и поклянись, подобно мне, что наши сердца навеки принадлежат друг другу!

Маргарита без колебаний последовала примеру принца, и они оба преклонили колена перед аналоем. Вечернее солнце дивно освещало их лица, и казалось, будто благословение свыше осеняло союз их любящих сердец, заключенный перед Девой Марией и Иисусом Христом.

— Клянусь, что мое сердце вечно будет принадлежать тебе,— прошептала она.

Потом она бросилась в его объятия, и никто не видел их ласк, никто не мешал им, только Утешитель скорбящих невидимо парил над влюбленными, после долгой разлуки отыскавшими, наконец, друг друга в уединенной глухой часовне.

Они расстались с закатом солнца.

Маргарита возвратилась в Париж.

Принц Вольдемар исчез в лесной чаще.

Неужели это было последнее их свидание, неужели двум влюбленным никогда не суждено соединиться окончательно?…

XXII. АНГЕЛ-ДУШИТЕЛЬ

Мартин с нетерпением ожидал, когда же Сандок исполнит свое обещание.

История с ангелом-душителем была ему не вполне понятна и он говорил себе, что если Сандок будет полагаться на россказни о привидениях, то барон, по всей вероятности, переживет молодого и крепкого негра. Оставалось надеяться, что Сандок все же не так глуп, и в один прекрасный день барон понесет, наконец, давно заслуженное наказание.

Он не мог удержаться, чтобы однажды вечером не окликнуть Сандока, проходившего по парку:

— Эй, брат Сандок! Ну, как дела? В каком положении находятся твои акции с безбожным бароном?

— О, высоко, кормчий Мартин — самоуверенно отвечал негр.— Сандок ожидает удобного случая, чтобы поймать барона! Не следует торопиться, кормчий Мартин, чтобы добыча надежней попала в сети.

— Ты прав! Надо выкидывать брам-дрек не прежде, чем корабли сойдутся борт с бортом! Но признайся, брат Сандок, что ты отказался от помощи ангела-душителя. Даю тебе слово моряка, что вся эта история с ангелом мало походит на правду. Черт по-прежнему не прогуливается по земле и не сворачивает шею своим верным помощникам и последователям, скорее, наоборот; что же касается привидений, то и они вздор!

— Кормчий Мартин не верит? Что ж, кормчий, поедем сегодня вечером туда, и сам испытаешь на себе объятия ангела-душителя.