Сага о героях. В поисках Пророка. Том I - Макс Ридли Кроу

По светящимся следам Берка мы вышли из леса. Как успел объяснить Рурк, охрана барона служила хозяину от безысходности, и едва услышала о том, что старик под стражей, вызвалась помогать инквизиции. Одни остались в замке охранять пленников, а другие отправились сражаться с людоедами. Мы увидели их на дороге среди разгромленных телег с каким-то старьем, которое должно было сойти издалека за товар. Вояки выглядели потрепано, между ними сновала Айра, меняя повязки на ранах.

Айра обернулась, услышав наши шаги, и взгляд ее остановился на Вилли. Скорбно прикрыв глаза, женщина что-то прошептала. Тяжелых ранений в нашем отряде почти не было, если не считать Тома, потерявшего много крови. Все остальное так, царапины. Ардан и вовсе умудрился подвернуть ногу уже на обратном пути, неудачно наступив на кочку. Но, кажется, только теперь, когда пыл сражения угас, мы все начали понимать цену, заплаченную за победу. Смешной, неуклюжий, трусоватый конюх и талантливый следопыт навсегда покинул нас. Отряд понес первую потерю, и пусть мы с Вилли не были друзьями, и я не знал его так хорошо, как братья по церкви, но в этот миг стало ясно, что означают слова «один из нас». Нас всех, независимо от происхождения и религии, связывает нечто большее, чем просто одна дорога и общий котел на привале. Доверие одного мига, выросшее во много крат, и далекая цель.

Одар и Ардан выкопали могилу на деревенском кладбище. Крестьяне опасливо и робко, как испуганные дети, издалека смотрели на нас. Дворцовые стражники, которых Рурк организовал помогать в борьбе с людоедами, разнесли по деревне весть о том, что барон продался поклонникам Ваарха, и что мы, то есть инквизиторы, освободили их от этой напасти. О погибшей женщине и ее возлюбленном Шеймусе тоже стало известно. Ее родственников отвели к могиле при дороге. Рэми поговорил со старостой Нилом, пояснив тому, что в ближайшее время в Графский Привал будут присланы новый барон и церковный служитель, а до тех пор крестьянам нужно быть предельно осторожными, на случай если придет новое племя людоедов. Барон же и его сообщник Тасгалл должны оставаться в заточении, пока их судьбу не решат на суде инквизиции. Пойманную людоедку едва не разорвали на части крестьяне, но по приказу Рэми стража отвела ее в подвал замка и заперла. Ни у кого из нас не было уверенности, что все трое пленников доживут до приезда инквизиторов из ближайшего города, но едва ли хоть кто-то всерьез готов был бы заниматься судьбой тех мерзавцев.

– Спи спокойно, брат, – произнес Рурк, когда тело Вилли опустили на дно вырытой ямы.

– Пусть Создатель приведет тебя к свету, – тихо проговорил Тэд.

– Да будет вечность для тебя прекрасна, – Рэми прижал руку к груди, – и милость Пророка не покинет тебя.

– Прощай, брат. Покойся с миром… – вторили остальные.

Мы покидали деревню в молчании. Пасмурный рассвет полностью соответствовал общему настроению. За целый день никто не сказал ни слова. В деревне удалось купить лишь пару кур, а в замке барона нам выдали несколько покрывал и пять бутылок вина. До наступления темноты мы успели перейти мост, но ни одна деревня так и не встретилась на нашем пути. Останавливаться пришлось на окраине леса, под открытым небом, которое, кажется, собиралось с силами перед очередным дождем.

Айра с помощью своих порошков развела огонь на сыром хворосте, Одар и Том нашли подходящие ветки, чтобы соорудить подобие вертела для кур. Никогда еще на привале не было так тихо, как в этот раз.

Я собирался сесть возле костра, дабы с наслаждением вдыхать аромат жарящегося мяса, когда Алтан подозвал меня. Когда я подошел, он медленно произнес короткую фразу, но я не понял ни слова. Тогда он повторил, а я лишь покачал головой, поясняя, что нуждаюсь в переводе. Шраванец достал сииф из ножен и указал его клинком на рукоять моего кинжала, а затем снова повторил свои слова.

– «Берись за оружие», – к нам сбоку подошел Лис, заложив руки за спину. – Вот, что он говорит.

Я повторил эти слова на шраванском, и, судя по всему, мне это удалось, поскольку Алтан одобрительно кивнул мне. Берк, Гокер, Тарек и Озан уже разбились на пары и фехтовали чуть в стороне, чтобы не мешать остальным.

– А ты сам-то тренируешься? – спросил я сармантийца, что со скучающим видом наблюдал за своими воинами.

– Несомненно, – его голос выдал искреннее недоумение.

– Может, присоединишься к нам?

Мое предложение показалось смешным не только ему. Не уверен, что я раньше видел, как улыбается Алтан, или слышал, как смеются Тарек, Озан и Берк, и уж точно мне еще не приходилось быть свидетелем чуда под названием развеселившийся Гокер. На самом деле, его выдал лишь чуть дрогнувший уголок губ, во всем остальном лицо его осталось неизменно суровым, но это могло означать только одно: я сказал весьма забавную глупость.

– Звучит заманчиво, – ответил Лис с ироничной вежливостью, – но я вынужден отказаться. Видишь ли, сражаться с другим человеком нужно тогда, когда можешь от него чему-то научиться, или если спасаешь свою жизнь. Впрочем, это часто взаимосвязано. О, и еще одно, пока не забыл…

Он поглядел мимо меня на Берка и что-то крикнул ему на шраванском языке. У того с лица мгновенно сползла улыбка. Решительно стиснув зубы, он подошел к дереву и прислонил к нему руку. Лис снова что-то сказал ему, и тот широко растопырил пальцы. Остальные шраванцы замерли, настороженно глядя то на предводителя, то на Алтана, то на собрата, оказавшегося в затруднительном положении. Лис снял с пояса метательные ножи и затем по очереди направил каждый из них в ствол. Моя челюсть отвисла от удивления и не собиралась возвращаться на прежнее, положенное ей место. Четыре ножа вошли в дерево между растопыренными пальцами шраванца, не коснувшись его кожи. Берк медленно убрал руку и сжал ладонь в кулак, осторожно глядя на Лиса.

– Я дарю их тебе, – сказал сармантиец, обращаясь к нему. – Алтан проследит, чтобы ты исправно упражнялся.

Берк поклонился ему, взял ножи и приладил их себе на пояс. Остальные шраванцы вернулись к своим занятиям, будто ничего и не произошло. Алтан, хмуро проводив взглядом Берка, повернулся к Лису и что-то сказал ему.

– Я знаю, что слишком добр, – сокрушенно вздохнул тот, говоря все так же на дорионском. – Если увидишь, что он недостаточно усерден в тренировках, скажешь мне. Не хотелось бы, чтобы однажды он ненароком поцарапал меня одним из этих ножей… по неосторожности.