Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1 - Михал Огинский

Последнее заключение меня весьма удивило, и князь Мурузи сделал такие пояснения. Каждый год весной турецкое правительство выводит свой флот к Архипелагу, но в 1794 году все лето военные корабли в состоянии полной боеготовности стояли на рейде в порту Константинополя. Кроме этого, в тот же год турки инициировали введение новых правил навигации по Дунаю, что вынудило Россию засомневаться и задуматься о скрытых истинных целях этого нововведения. Чтобы я лучше смог понять смысл сказанного, Мурузи подсказал, что генерал Суворов со своей армией ушел от турецких границ и направился в Польшу лишь с наступлением осени, когда исчезла вероятность военных действий со стороны Турции.

Мой собеседник добавил также, что восстание в Польше привлекло внимание не только правительства, но и всех турок, полагавших, что наступил очень благоприятный момент, чтобы сбить спесь с России. Он вовсе не отрицал, что поляки явно поторопились с началом восстания, не согласовав свои действия с Францией и Турцией. Отдавая должное отваге и активности ингургентов, Мурузи неодобрительно отзывался об экстремистских лозунгах и действиях некоторых революционеров, которые могли бы привести Польшу к самым пагубным последствиям даже в том случае, если бы страна не оказалась в кабале у объединившихся захватчиков. Он назвал двух генералов и одного бывшего министра, которые, по его мнению, были якобинцами, и своим фанатизмом натворили столько же зла, сколько и король со своим окружением, хотя последний руководствовался диаметрально противоположными идеями и делал все возможное, чтобы на корню уничтожить добрые всходы революции 1794 года.

Мурузи с глубоким уважением говорил о Костюшко, который, как он выразился, был ниспослан самим Господом для спасения Польши. Высокой похвалы удостоился также Игнаций Потоцкий.

Больше всего князь был озадачен отсутствием согласия среди поляков. Эта беда, по его словам, вредила польскому делу в прошлом, вредит и поныне. И это дурное предзнаменование, ибо возродиться Польша может только на основе сплоченности всех патриотических сил и единства их помыслов и действий. В подтверждение своих слов Мурузи показал груду писем, справок, записок, воспоминаний и проектов, присланных со всей Польши. В этих материалах содержались самые противоречивые рекомендации и меры по восстановлению Польши. Всякий, кто пожелал бы выстроить их в какую-либо систему, потерялся бы в догадках, предположениях, неясностях и неопределенностях. Конечно, мой собеседник допускал и считал естественным, что отчаянное положение поляков предполагало разноообразные пути к освобождению страны. Он нисколько не сомневался, что все поляки руководствуются самыми лучшими намерениями и цель у них одна – возрождение Польши, и все же полагал, что Бартелеми – французский посол в Базеле – был совершенно прав, когда говорил: «Необходимо для поляков сделать все без самих поляков».

После столь пространного вступления князь Мурузи заявил, что ведет эту искреннюю беседу со мной исключительно для того, чтобы засвидетельствовать свое доверие к моей особе, принимая во внимание мое надлежащее поведение в Константинополе и информацию обо мне, полученную от Вернинака.

Далее главный драгоман Оттоманской Порты попытался отвести от турок обвинения в их безразличии к польским проблемам. Упреки подобного рода, по его мнению, следовало бы направить правительству Франции, которая своими военными достижениями и дипломатическими успехами с каждым днем наращивает свое превосходство в Европе. Франция завершила войну с Пруссией, подписала с ней в Базеле мирный договор и… забыла о поляках. По всем правилам Франция как страна-победительница могла диктовать свои условия побежденной Пруссии и предусмотреть в тексте договора статьи в поддержку Польши. «А вы хотели бы, чтобы турки одни пошли за вас воевать против трех объединившихся держав-соучастниц раздела Польши?.. Впрочем, не следует беспокоиться по этому поводу. Что теперь требуется, так это время, терпение и, особенно, благоразумие поляков», – подытожил Мурузи.

Затем он перешел к характеристике современного положения в Европе, подробно рассказал об успехах французских войск в Италии, Германии и предположил, что в скором времени может быть подписан мир с Венским двором, переговоры с которым могут и должны принести благоприятные результаты для будущего Польши. Князь заверил меня, что в Оттоманской Порте близко к сердцу принимают все, что происходит в Польше, и не переставая готовятся к военным действиям. Как только Швеция сможет выступить против России, Турция немедленно пойдет на вооруженный конфликт с русскими, и туркам будет очень приятно ощущать поддержку храбрых поляков, получивших убежище, поддержку и покровительство на турецких границах. Мурузи настоятельно требовал, чтобы поляки не допускали никаких поспешных шагов, которые могут иметь самые печальные последствия.

На этой встрече я собирался подробно изложить свое видение процессов, происходящих в Польше, но драгоман Оттоманской Порты избавил меня от этой необходимости, так как сам был информирован о состояниии дел на моей родине, пожалуй, не хуже меня… У меня было что сказать в оправдание поляков по конкретным эпизодам их истории и настоящего времени, о которых упоминал мой собеседник, но мне не хотелось прерывать его и вступать в бесполезную дискуссию. Я подождал, пока он закончит, и выразил признательность за те добрые чувства, которые Оттоманская Порта сохраняет к своей давней союзнице Польше. Я от всей души поблагодарил за теплый, сердечный прием, а также за готовность предоставить убежище моим соотечественникам и оказать им поддержку и покровительство на турецких границах.

Не скрывая своего восхищения от глубокой осведомленности князя Мурузи о последних событиях на моей родине, я все же позволил себе заметить, что был немало удивлен нейтральной реакцией турецкого правительства на третий раздел Польши. А ведь уже тогда были поставлены на обсуждение меры, призванные уготовить и Турции печальную участь Польши. Я также добавил, что правительство Турции во время восстания в Польше в 1794 году упустило хорошую возможность для обеспечения безопасности страны и не вернуло себе Крым. Если бы Турция не держала свой флот в Константинополе и не раздражала Россию новыми трудностями навигации по Дунаю, а объявила ей войну в тот самый час, когда поляки сражались за независимость своей страны, польские патриоты одержали бы триумфальную победу. Польша вернула бы себе свои прежние границы и стала бы для Турции мощной оборонительной линией от России, которая никогда не оставит ее в покое.

Я напомнил, что уже много лет в Петербурге лелеют мечту возвести на турецкий престол кого-нибудь из внуков императрицы Екатерины. Теперь, после раздела Польши, ничто не мешает российской армии осуществить эту мечту, если только не воспользоваться нынешними обстоятельствами и не возродить Польшу. Это позволило бы Турции обеспечить господство на всех своих обширных территориях, отодвинуть границы России, сбить спесь с победоносной русской армии, восстановить политическое равновесие в Европе и на долгое время утвердить мир и спокойствие.

В конце встречи я с пафосом заявил, что если мы сделаем вид, что не замечаем социально-политических коллизий в Польше и не воспользуемся ее пока еще не растраченными материальными ресурсами, а также успехами французской армии и недружественным отношением Швеции к России, то через год-другой такая ситуация не повторится. Оттоманская Порта будет раскаиваться и жалеть о своей нерешительности, когда Россия захватит Молдову и Валахию, взбудоражит Грецию, укрепит свой военный флот на Черном море и посеет страх и ужас у ворот Константинополя.

Мой прогноз событий, кажется, нисколько не удивил и не огорчил князя Мурузи. Он улыбнулся и сказал, что пока все эти бедствия наступят, много воды утечет в Дунае. По его мнению, в силе остаются многие факторы, которые могут не только нейтрализовать мощь России, но и способствовать восстановлению Польши, раздел которой стал актом беззакония и нарушил политическую стабильность в Европе. В конце концов, считал Мурузи, земли Оттоманской Порты в Европе и Азии столь обширны и богаты ресурсами, что турки и одни могут успешно противостоять всем вооруженным силам России.

Глава VII

14 июня Вернинак сообщил мне, что представитель Франции в Берлине проинформировал его о восстановлении и укреплении отношений Французской республики с берлинским двором. Более того, выяснилось, что король Пруссии начал понимать, что владение Варшавой доставляет ему больше неудобств, чем реальных выгод. На содержание чиновников и крупного гарнизона в Варшаве уходило немало средств. При этом не было никакой уверенности, что в любой момент эти беспокойные поляки не начнут протестовать и бунтовать. Король даже дал понять, что восстановление Польши ему кажется менее предосудительным, нежели прямые контакты его государства с Российской империей и владениями австрийского императора.