Рогнеда. Книга 1 - Евгений Рогачев

— Достану я подводу. Вон их сколько, — Михей кивнул головой на видневшийся край харчевни, где они были до этого. У коновязи стояли привязанные кони, тут же рядом стояло три подводы. Две пустых, а третья груженная каким-то барахлом. Лошади, понурив голову, мерно жевали овес.

— А не боязно?

— Чего бояться то? — Михей пожал плечами, показывая свою удаль. Наклонился к Дашке, подмигнул, чуть понизил голос: — После того, что сегодня мы с тобой с сотворили, боятся уже как бы и не с руки. О ящиках этих не думай. Достанем мы сегодня их и отвезем, куда ты скажешь. Ну, а что в них — меня мало интересует. Не люблю я влезать своим носом в чужой карман. Не приучен с детства.

«Во как! — Дашка про себя удивилась. — А паренек-то разошелся, хвост распушил. Уже, наверное, видит меня в своей избе хозяйкой».

Дашка вдруг представила себя стоящей возле печи, а в руках у нее медный горшок. За спиной трое ребят, мал мала меньше, и каждый орет — жрать хочет, а во главе стола Михей, с большой ложкой в руке и с похабной улыбкой на лице. Господи, спаси и помилуй! Дашка непроизвольно вздрогнула.

— Ты чего? Чего дергаешься-то? Не сумлевайся, говорю, все сделаем.

— Благодарствую тебе, Михей. Знала, что не откажешь.

Михей не обманул. Как только стемнело, пригнал подводу. Дашка его уже ждала. Велела отогнать ее подальше, от греха и от постороннего глаза. Да стреножить крепко. Что Михей и сделал, после чего скоренько вернулся обратно.

На том месте, где был лаз под землю, валялись обгорелые бревна и разная домашняя утварь, что не успела сгореть, вперемешку с золой и пеплом. Днем здесь стояли стражники, отгоняя любопытных от сгоревшего подворья. Но с наступлением темноты они ушли. Чего здесь охранять, бревна обугленные что ли? Да и ночью навряд ли кто сюда полезет ноги ломать. Вот и ушли, оставив пепелище без присмотра. Дашка, видя такое дело, только обрадовалась, и вдвоем с Михеем они принялись разбирать завал.

Долго копошились, считай, за полночь уже было, когда наконец обнажился подземный зев.

— Что тут? — шепотом спросил Михей, вытирая с лица пот вперемешку с золой.

— Ход тайный. — Дашка тоже вся испачкалась, и только глаза лихорадочно блестели на лице. — Давай спускаться вниз. Только осторожно, да пригнись, потолок там низкий.

— Может, я первым пойду?

Дашка пропустила его слова мимо ушей и начала спускаться. Вопреки ожиданиям нижний зал был полон дыма. Вероятнее всего он проник сюда сквозь штольни, через которые ранее поступал свежий воздух. Едва только открылась последняя дверь, как дым рванулся наружу, и Дашка с Михеем чуть не задохнулись. Упали на землю и так и лежали, зажав рот и прикрыв слезящиеся глаза. Лежали долго, пока весь дым понемногу вытянулся наружу. Только тогда встали, Дашка зажгла припасенную свечу.

Ящики стояли там же, где она и видела их в последний раз, наглухо закрытые и ничуть не тронутые огнем. Открывать их не стала, и так знала, что в них находится. А Михея смущать не хотелось. Узнает тайну, и тогда точно придется отправить его к Господу, а так — пущай живет.

Управиться успели до рассвета. Михей по одному вынес ящики, сгибаясь под их тяжестью, и погрузил на подводы. За все время не проронил ни слова. Дашка тоже молчала. Погрузив, накидали сверху сена, что до этого было на подводе, и поехали в сторону реки. Там умылись и стали похожи на людей, а не на чертей, приспешников Ада. Михей достал краюху хлеба, сала шмат, быстро перекусили.

— Теперь куда? — наконец спросил.

— За город надо выбираться.

— Сейчас ворота закрыты. Надо утра ждать.

— Вот и подождем. Народ из города в поля двинет, и мы с ним просочимся.

— А дальше куда?

— Там посмотрим.

Дашка устала так, что держалась из последних сил. Но расслабиться себе не позволяла. Схоронит золото и уже тогда можно будет отдохнуть. Где его упрятать — уже знала, как поступить с Михеем тоже решила.

Медленно наступал рассвет. Вдали, за городскими стенами, небо посерело, предвещая начало скорого дня. Рядом в сарае, пробуждаясь, закопошилась скотина, ожидая утренней кормежки. В избе напротив хлопнула дверь, послышались неторопливые шаги, негромкий говор. Привалившись к плечу Михея, Дашка чуть задремала, но от этих звуков открыла глаза, тряхнула головой, прогоняя сон. Пора.

— Трогай, — велела Михею, тоже клевавшему носом.

Он встрепенулся, протер глаза, перехватил вожжи.

— Но, пошла! — И телега заскрипела.

Вдоль реки они выбрались на главную дорогу города, ведущую к городским воротам. Там уже собирался народ, все те, кто спозаранку собирался по своим делам из города. Дашка с Михеем пристроились в хвост одного из обозов, и так, никем не узнанные и никем не остановленные, выехали, покинули город.

Версты через две отстали от обоза и свернули на едва приметную проселочную дорогу. Проехав еще с версту, Дашка велела остановиться.

— Куды теперь? — Михей соскочил с телеги, потянулся, прошелся взад вперед, разминая затекшие ноги.

— Подождем немного. — Дашка слезла на землю, обошла телегу, встала рядом с Михеем. — Сейчас далее двинем.

Михей скосил глаза на Дашку, улыбнулся в усы. Его мало интересовало, что находится в ящиках, спрятанных на телеге под ворохом сена. Зачем ему это знать? Помог — и слава Богу. Быстрее бы оказаться в деревне. Вот все удивятся, когда он привезет из города этакую девицу. Особенно насмешники, коих в жизни Михея хватало вдосталь. Теперь он утрет им нос! А то увалень да увалень. Вот тебе и недотепа! Я им покажу, какой я ува… Внезапно свет в глазах Михея померк, и он стал заваливаться в сторону. Мысли все из головы пропали вмиг, и стало пусто, как в жбане из-под вина. Остался только звон, раздирающий изнутри, но и он вскоре исчез, не оставив после себя ничего.

Дашка сверху вниз посмотрела на Михея, наклонилась, потрогала жилку на шее. Уловила под пальцами едва заметную пульсацию. Она знала, что в таком состоянии Михей пробудет до вечера, а потом будет медленно возвращаться к жизни. Старалась сделать все аккуратно, чтоб не покалечить. Помог он все-таки ей. Помог, а теперь не нужен. Как взаправду все будет — об этом один Бог ведает. Главное, ее не вспомнит, а, ежели и всплывет ненароком в голове то, что они совершили с Дашкой, то воспримет это как дурной сон.

Удару этому научил незабвенный Учитель. При должном умении и сноровке лишал он человека рассудка, но не жизни. Человек как бы впадал в призрачное состояние, где плавал до тех пор, пока не выкарабкивался к жизни. Но память терял начисто и жить начинал после этого с чистого лица, как младенец.

Дашка последний раз взглянула на Михея, вскочила на подводу и выехала из березняка. Золото она решила укрыть на берегу реки. Была там пещера одна, еще лет триста назад прорытая старцами Вознесенского монастыря. Жили они там уединенно, проводя время в молитвах и покаяниях. Но старцы умерли, кости их истлели и путь туда, хоть и не почиталось такое на Руси, предался забвению. Пещера и многочисленные ответвления местами обрушились и засыпались песком. Но было там сухо и, если знать, куда ведут прорытые старцами ходы и не плутать, то можно укрыть там что угодно и знать, что это никогда не найдут. Там Дашка и решила укрыть золото.