Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески - Джозефина Тэй

– Люси? Что еще за Елизавета Люси?

– Ах, совсем забыл, вы же не в курсе! Согласно достопочтенному Мору, Ричард утверждал, будто Эдуард состоял в законном браке с одной из своих любовниц, некой Елизаветой Люси.

При упоминании о Море на лице молодого Кэррэдайна отразилось уже привычное отвращение.

– Что за чепуха!

– Святой Мор это самодовольно подчеркнул.

– Почему они хотели скрыть Элеонору Батлер?! – воскликнул Кэррэдайн, быстро ухватив суть дела.

– Потому что она и впрямь была замужем за Эдуардом, и его дети от Елизаветы Вудвилл и в самом деле являлись незаконнорожденными. А раз так, то никто не стал бы восставать в их поддержку, и они не представляли опасности для Ричарда. Вы заметили, что вудвиллско-ланкастерское вторжение совершалось в поддержку Генриха, а не принцев, хотя Дорсет был их братом по матери? И это было еще до того, как слухи об их исчезновении могли достичь его ушей. Для главарей восстания – Дорсета, Мортона и других – мальчики не представляли интереса. Они поддерживали Генриха. Таким образом Дорсет имел бы шурина на английском престоле, а королевой стала бы его сводная сестра. Такое положение вполне устроило бы нищего изгнанника.

– Верно. Что ж, вполне логично, что Дорсет не стал бы сражаться ради того, чтобы посадить на трон своего сводного брата. Он поддержал бы его, лишь если бы был уверен, что вся Англия станет на сторону мальчика. Расскажу об еще одной интересной детали, которую я обнаружил. Королева с дочерьми покинула монастырское убежище весьма скоро. Более того, она зажила, словно ничего не случилось. Ее дочери посещали празднества во дворе. И вы знаете, в чем вся соль?

– Да?

– Это произошло после того, как принцы были якобы убиты. Да! И я скажу вам кое-что еще. В то время как двух ее сыновей «прикончил» дядюшка-злодей, она пишет своему другому сыну во Францию, Дорсету, и приглашает его вернуться домой и помириться с Ричардом, который настроен к нему вполне миролюбиво.

Наступило молчание.

Сегодня воробьи за окном не щебетали. Только капли дождя мягко стучали по стеклу.

– Комментариев не будет? – наконец спросил Кэррэдайн.

– Вы знаете, – начал Грант, – с юридической, полицейской точки зрения обвинения против Ричарда не существует вообще. Буквально. Не то чтобы обвинение недоработано для передачи в суд, нет – оно попросту не существует.

– Вот именно. Тем более после того, как я узнал, что все те люди, список которых вы мне послали, были живы, здоровы и на свободе, когда Ричард погиб в битве при Босворте. И не просто на свободе – о них хорошо заботились. Дети Эдуарда не только танцевали на балах во дворце, они получали пенсии. Когда умер его сын, Ричард назначил своим наследником одного из этих родственников.

– Которого?

– Сына Джорджа, герцога Кларенса.

– Значит, он хотел восстановить в правах детей своего брата?

– Да. Если помните, Ричард с самого начала протестовал против осуждения.

– С этим соглашается даже Мор. Итак, во время правления Ричарда Третьего Ужасного все наследники английского престола жили себе на свободе и припеваючи.

– Да. И в полном согласии с прочими членами королевского дома. Я читал сборник архивных документов Йорка, составленный неким Дэвисом. Я имею в виду город Йорк. И младший Уорик – сын Джорджа, и его двоюродный брат – младший Линкольн являлись членами Совета. Город направил им официальное письмо. В тысяча четыреста восемьдесят пятом году. Более того, Ричард посвятил в рыцари юного Уорика одновременно со своим сыном на пышной церемонии в Йорке. – Молодой человек замолчал, затем выпалил: – Мистер Грант, вы не собираетесь написать об этом книгу?

– Книгу?! – с удивлением воскликнул Грант. – Боже упаси! Зачем?

– А мне самому хотелось бы сделать это. Такая книга вышла бы куда лучше, чем про крестьянское восстание.

– Валяйте.

– Понимаете, мне надо что-нибудь показать отцу. Он считает, что я ни на что не годен, раз меня не интересуют мебель, маркетинг и торговое дело. А увидев написанную мной книгу, он поверил бы, что я не так уж безнадежен. Он даже, пожалуй, стал бы этим хвастать.

Грант смотрел на Кэррэдайна с доброй улыбкой.

– Забыл спросить, как вам понравился Кросби-плейс?

– Чудесный дом. Попадись он на глаза Кэррэдайну Третьему, тот непременно захотел бы увезти его с собой в Америку и вновь собрать где-нибудь на Адирондаке.

– Если вы напишете книгу о Ричарде, так и случится. Он почувствует себя совладельцем. Как вы ее назовете?

– Книгу?

– Да.

– Я позаимствую выражение у Генри Форда и назову ее «История – вздор».

– Отлично.

– Однако, прежде чем сесть и написать ее, мне придется еще немало прочесть и покопаться в документах.

– Наверняка. Ведь вы даже не подошли к главному вопросу.

– Какому?

– Кто же на самом деле убил мальчиков?

– Да, конечно.

– Если мальчики были живы, когда Генрих захватил Тауэр, что случилось с ними потом?

– Доберусь и до этого. Но сначала я хочу узнать, почему Генриху было так важно замолчать содержание «Титулус региус».

Кэррэдайн собрался уходить, но заметил, что портрет Ричарда лежит на тумбочке лицом вниз. Он поднял его и аккуратно прислонил к стопке книг.

– Стой пока здесь, – молодой человек обратился к портрету. – Скоро я верну тебя на место.

Когда посетитель был уже в дверях, Грант сказал:

– Я сейчас подумал об эпизоде истории, который не был Тонипэнди.

– Да?

– Резня в Гленко.

– Это было на самом деле?

– Да, это произошло. И… Брент!

Голова молодого человека снова возникла в проеме двери:

– Да?

– Человек, отдавший приказ об этом, был ярым сторонником «Ковенанта».

Глава тринадцатая

Не прошло и двадцати минут после ухода Кэррэдайна, как появилась сияющая Марта с охапками цветов, книгами и сластями. Грант был глубоко погружен в события XV века, как их описывал сэр Катберт Олифант, и потому приветствовал актрису с удивившей ее рассеянностью.

– Слушай, если бы твой деверь убил двух твоих сыновей, ты бы приняла от него пенсию?

– Вопрос, как я понимаю, чисто риторический, – сказала Марта, кладя на стол охапку цветов и озираясь по сторонам в поисках подходящей вазы.

– Честно говоря, по-моему, у всех историков неладно с головой. Послушай-ка:

«Поведение вдовствующей королевы труднообъяснимо; нельзя с уверенностью сказать, опасалась ли она, что ее насильственно заберут из убежища, или же просто устала одиноко жить в Вестминстере и потому с бездушной апатией решила помириться с убийцей сыновей».

– Боже милостивый! – воскликнула Марта, замерев с делфтским кувшином в одной руке и стеклянным цилиндром в другой. – А кто была эта вдовствующая королева?

– Елизавета Вудвилл, жена Эдуарда Четвертого.

– Ах да. Я ее играла. Эпизодическая роль в пьесе про графа Уорика –