Элирис. Книга 1. Должник - Валентин Якимов

—Так, доктор, давайте без вашего многословия, пожалуйста. Объясните мне, что это было, что это за светильник и откуда он там взялся, а главное, почему вы его оттуда не уберете, раз маме от него так плохо?!

С каждым словом я все сильнее распалялся. Но весь мой запал разбился как о стену легкой насмешкой в глазах лечащего врача. Да уж, ему явно не впервой принимать тут буйных.

—Хотите серьезно, Семен Сергеевич, давайте серьезно. Как взрослые люди, а не нервные дети. У вашей матери тяжелая форма бреда, которая сопровождается безоговорочной верой в реальность всего, что с ней происходит. Я не знаю, что вы сделали, находясь в палате, но это было что-то, что выбивается из ее картины мира, выработанной под влиянием расстройства. Как реакция на эти ваши действия случилась потеря пациенткой самоконтроля. А что касается этого светильника - она сама заказала его еще три дня назад. Никаких регламентов он не нарушал, так что мы пропустили доставку. До вчерашнего дня никаких проблем с ним не было, но теперь он явно прочно встроился в картину бреда пациентки, стал для нее важным предметом. Если унести его из палаты, ее самочувствие - в том числе и физическое, значительно ухудшается по объективным показателям. Когда она смотрит на него - наоборот. Но эта… Надежда просто забыла сообщить вам, что его ни в коем случае нельзя давать пациентке в руки. Тогда она начинает биться в припадке, пытается его сломать, съесть, простите за подробности, разбить о стену. Ночью она один уже разбила, когда медсестра пожалела ее и, после настойчивых просьб пациентки, дала ей шар в руки. После этого пациентка впала беспамятство и ее бред явно носил особенно болезненный характер, почему я и решил сообщить вам обо всем именно в это время. Тот шар, что вы видели, мы заказали утром и, как вы могли заметить, она не увидела никакой разницы и успокоилась.

—Постойте-ка. Вы же говорили, что она примет какие-то лекарства и придет в себя, поэтому мне не стоило приезжать раньше? Так выходит…

—Ну конечно. Мы - не богадельня, если вы, молодежь, еще знаете, что это такое. Никто никаких лекарств сверх договора прописывать не станет. Мы ждали нового светильника и проверяли реакцию на него. Вообще, это довольно типовой случай. По неустановленной причине больные, чье заболевание протекает в форме бреда, часто привязываются в своем бреду к конкретным предметам, обычно - к светящимся, или блестящим. Раз она впала теперь в беспамятство, то до ночи теперь в себя не придет, так что с ней вы пообщаться больше не сумеете.

—Я так понимаю, это вы так собрались перейти к главному? К деньгам?

Вячеслав Павлович мягко улыбнулся.

—Ну, молодой человек, раз вы сами заговорили. У нас есть способы в разы сократить время приступов и, в целом, сделать так, чтобы ваша прекрасная мама почти все время пребывала в себе и в спокойном состоянии. Эмоции и кошмары, знаете ли, плохо влияют на общее самочувствие. Но конкретно в русле электронедостаточности это все прямого вреда не несет, так что идет по дополнительной цене.

—И по какой же?

Услышав цену я самыми грязными словами вспомнил лицемерные клятвы Гиппократу и изуверов-врачей, лицемерно эти клятвы приносящих. Про себя материл, конечно - не хватало еще быть выставленным отсюда охраной. Нет, конечно, сумма была многократно меньше той, что требовалась за основное лечение. На порядки. Но в ситуации, когда денег моих буквально хватает только на еду и элементарную бытовуху, любые расходы режут как нож.

Но затем я вспомнил слова матери. Недели. Часы беспамятства субъективно равны для нее неделям мучений. Бред или не бред, а страдает она по-настоящему.

К тому же, на краю сознания, куда я очень не хотел заглядывать, скользили мысли о том, что слова матери - не бред. И что жуткое чувство, испытанное мной в палате, исходило совсем не от нее, а откуда-то еще. Но пока я отбросил это в дальний ящик. Помочь матери необходимо. Но как?..

Похоже, все мои метания прекрасно читались на лице, потому что наливший мне черного чаю из китайского глиняного чайничка Вячеслав Палыч понимающе улыбнулся и произнес:

—Ну, молодой человек. Не стоит так убиваться. Я понимаю вас и уж точно понимаю, как себя ощущает ваша матушка. Она ведь далеко не первый и не единственный наш пациент с такими симптомами. Увы, помочь я вам ничем не могу. Разве что вот… - он протянул мне какую-то визитку. —Можете обратиться к этим ребятам. Небольшая конторка, буквально четыре замечательных человека при деньгах, они часто помогают людям, попавшим в… неловкие жизненные ситуации. Ну и в крайнем случае - ведь эти симптомы не угрожают жизни вашей дорогой маменьки, не так ли? Я все понимаю, каждый живет по своим средствам…

Я встал с кресла, медленно взял протянутый круглым человечком, внешне так и излучающим добродушие и сострадание, пластиковый прямоугольник.

—Спасибо, доктор. Я пойду, подумаю. Чай у вас замечательный. Всего вам хорошего.

Развернувшись на каблуках туфель покинул этот обволакивающий кабинет, так и чувствуя спиной мягкий и, разумеется, все понимающий взгляд милого доктора. Помыться - мне нужно срочно помыться.

Чаю я даже не пригубил.

Не обращая внимания на прыснувших в стороны медсестер, о чем-то весело болтающих у двери маминой палаты, я широким мерным шагом прошел по запутанным коридорам к выходу из здания - на память я никогда не жаловался, так что сумел сориентироваться без подсказок. Больничный КПП проводил меня мертвенно-равнодушным взглядом охранника в черной униформе.

Игривое сентябрьское солнышко резало глаза, отвратительной рябью рассыпаясь в мелких лужицах на асфальте. Куда бы я не пытался смотреть - всюду эти слепящие блики. В итоге я стал смотреть под ноги.

До дома я доехал почти в беспамятстве. Одно в этом было хорошо - я почти не улавливал эманации, исходящие от окружающих. Механически выбрался из смердящего потом и свалкой автобуса, отправился к дому. Прячущийся от бликов солнца взгляд мазнул по старой доске объявлений у остановке.

«ВНИМАНИЕ!!! Разыскивается ребенок. Лена Паршина, 12 лет…». Пропала три дня назад, описание и фото прилагается. Фото показалось отдаленно знакомым. Да и пофигу. Взять пива и домой.

Лампы в сетевом магазине резали глаза не хуже солнца, опустил взгляд. Заметил старые порезы в области вен на руках привычной уже за последнее время работницы магазина. Так, мне нужна не она, мне нужна автокасса. Пиво, выхода, привычный двор дома.

Наступил на что-то, хрустнуло.