Полночный час - Карен Робардс

Но как только он издал короткий болезненный стон, отличный ог тех возгласов наслаждения, какие она слышала до этого, Грейс скатилась с него.

– О, Тони! Прости! Я так виновата… – Она включила торшер возле кровати и поглядела на любимого мужчину жалостливо и смущенно. – С тобой все в порядке?

– Я подумал, что ты доломаешь все мои оставшиеся ребра, – сказал он и вдруг с места в карьер начал хохотать. Его рассмешил ее наполнившийся ужасом взгляд. – Я пошутил, милая, мне очень хорошо. Ты просто коснулась одного чувствительного местечка, вот и все.

Ей стало стыдно за себя.

– Нам не следовало так… – начала было она.

– …так увлекаться, – закончил он за нее фразу. – А по-моему, очень даже следовало. Если ты дашь мне минуту, чтобы отдышаться, я б с охотой все повторил.

– Нет, Тони, повторения не будет. – Грейс вскочила с кровати, выпрямилась, встала над ним подбоченившись и окинула его строгим взглядом.

Вот он, ее любимый Тони, красивейший из мужчин, широкий в плечах, тонкий в талии, с длинными сильными ногами, но с белыми повязками на голове и груди и со шрамом на правой щеке. Он был похож на персонаж из фильма ужасов.

– Если б ты видел себя со стороны. Тебе надо полежать спокойно.

Его глаза прожигали ее насквозь. Она не отдавала себе отчета, что стоит перед ним обнаженная. Он потянул ее за руку, Грейс упиралась.

– Нет, Тони!

– Ляг и просто полежи рядом со мной хоть минуту. Я ничего не буду делать, клянусь. И не бойся за меня. Вечные эти твои страхи…

– Ты по-прежнему считаешь меня параноиком?

– А разве это не так?

– У моих страхов были веские основания.

– Но то было в прошлом, с тех пор мир изменился. Перестань, наконец, бояться. За Джессику, за меня…

– Я всегда буду бояться за вас обоих, – призналась Грейс.

– Тогда выходи за меня замуж и оберегай меня уже на законных основаниях.

Не ослышалась ли она? Но он прижал губы к ее уху и произнес, обдавая горячим дыханием:

– Я люблю тебя. Давай поженимся.

Только ближе к полуночи они собрались покинуть уютное жилище Тони. Грейс настояла на том, что она сама понесет рюкзак с его вещами в машину, и привела убедительный довод – он и так уже изрядно потрудился за эти последние часы. Тони улыбнулся, весьма довольный собой, и согласился. Во-первых, его натруженная грудная клетка адски болела, но он не признавался в этом Грейс, а во-вторых, он хотел побыть в доме пару-другую минут в одиночестве.

Тони менял свою жизнь, расставался в какой-то степени с прошлым и чувствовал себя по этой причине немного виноватым. Он по-прежнему будет помнить и любить Рейчел. Она останется частью его самого до конца его дней, но он также знал, что новая жизнь сулит неизведанные радости, будто подарок, приятный сюрприз ожидает его где-то в укромном уголке, и он вот-вот развернет обертку.

Фото Рейчел уже нашло свое место в рюкзаке, и поэтому он решил проститься с нею по-иному – в саду, который был ей так дорог. Ночь была ясной и на удивление теплой. За оградой светил уличный фонарь, и мотыльки устремлялись к нему из темноты и вились в луче серебрящимися искрами. Над садом в темной синеве неба повис бледный месяц в окружении похожих на крохотные алмазы звезд. Ветви уже почти совсем обнажились, и палая листва устилала землю, но в воздухе почему-то витал слабый цветочный аромат. Не ошибся ли он? Какие сейчас могут быть цветы? Розы?

Тони наморщил лоб, теряясь в догадках, но вдруг глаза его удивленно расширились. Или он совсем сошел с ума, или стал свидетелем чуда. Розовые кусты Рейчел были в полном цвету.

Четыре года подряд на этих кустах не появлялись цветы – только маленькие бутоны, которые, так и не распустившись, опадали. И вот теперь, в это на удивление теплое, воистину волшебное индейское лето, они зацвели в полную силу. Розы в октябре.

Тони не поверил, пока не дотронулся рукой до живых лепестков – со всей осторожностью, чтобы не спугнуть чудное видение. Но это было не видение, а реальность во всей своей красе. А ведь еще неделю назад кусты казались совсем мертвыми.

Белый мотылек вынырнул откуда-то из темного пространства, прочертил в воздухе несколько замысловатых петель, покружился вокруг Тони, задевая его щеку нежными крылышками.

Было такое ощущение, что мотылек ласкается к нему.

Послышался гудок с улицы. Грейс зовет его. Надо сорвать хоть один цветок и показать ей. Или не стоит?

Лучше он сохранит эту тайну. И все же Тони не удержался от искушения, бережно отделил самый крупный, самый красивый цветок и спрятал в нагрудный карман рубашки. Позже он засушит его в книге, и когда будет раскрывать страницы, этот цветок станет напоминанием о чуде, случившемся в саду его дочери, скрасит ему минуты одиночества.

Впрочем, его вряд ли ожидает одиночество в обретенной им новой семье.

Автомобильный гудок настойчиво звал его. Тони улыбнулся, обводя взглядом цветущие розовые кусты. Его ждут, за него волнуются.

– Мне надо идти, – произнес он вслух, неизвестно к кому обращаясь.

Жизнь его словно бы проделала полный круг. Он должен возвратиться из прошлого в настоящее, к своим девочкам.

Мотылек проводил его до машины, а когда Тони устроился рядом с Грейс на пассажирском сиденье и захлопнул дверцу, развернулся и полетел обратно к свету и почти сразу же затерялся среди подобных ему крохотных серебристых созданий.

Но эта сверкающая искорка еще некоторое время мелькала у Тони перед глазами, унося на своих легких крылышках горькие воспоминания.

Примечания

1

«Нарк» — сотрудник отдела по борьбе с наркотиками.