Берия. Судьба всесильного наркома - Борис Соколов

Поступок мой при приеме венгерских товарищей, ничем не оправданный. Предложения о Надь Имре[8] должен был не я или кто иной вносить, а тебе надо было сделать (тогда Берия полез поперек батьки — Маленкова — в пекло. — /Б. С./), а тут я выскочил идиотски, кроме того, наряду с правильными замечаниями я допустил вольность и развязность, за что, конечно, меня следует крепко взгреть. Но должен сказать со всей честностью, сам тщательно готовился и заставлял своих помощников готовиться к заседаниям ЦК и правительства, чтобы в меру своих сил и способностей помочь в правильном решении обсуждаемых вопросов. Если же вносились мной инициативные вопросы, то несколько раз пересматривал вместе с товарищами, работающими со мной, чтобы не ошибиться и не подвести ЦК и Правительство. У меня остался в Совмине, я не успел представить тебе докладную записку и проект решения об упорядочении наградных дел, над этим я провозился около двух месяцев. Вопрос об этом, как ты знаешь, мы с тобой долго вынашивали еще при жизни товарища Сталина. В отношении товарищей, с которыми я работаю, всегда старался быть принципиальным, партийным, требовательным, чтобы порученное им дело выполнялось, как это требуется в интересах нашей партии и нашего Правительства. Никаких других отношений с указанными товарищами у меня никогда не было. Взять хотя бы руководящих работников в МВД. Т-щей Круглова, Кобулова, Серова, Масленникова, Федотова, Стаханова, Питовранова, Короткова, Сазыкина, Горлинского, Гоглидзе, Рясного, Судоплатова, Савченко, Райхмана, Обручникова, Мешика, Зырянова и многих других (показательно отсутствие в списке Меркулова; вероятно, Берия, перечисляя близких себе людей, Меркулова таковым в 1953 году уже не считал. — /Б. С./), кроме помощи им в работе, требований, чтобы лучше организовать борьбу с врагами Советского Государства, как внутри Страны так и вне ее у меня не было. Да и указанные товарищи работали как положено настоящим партийцам. Т-ща Серова с бригадой по оказании помощи Московской и Ленинградской милиции просто загонял, чтобы сделать все возможное, навести порядок в работе милиции указанных городов и сделать необходимые выводы и предложения для других Республик. Безусловно, под руководством партии и Правительства, работу МВД можно было в течение не более года наладить, как внутри страны, так и на зарубежные страны, и обеспечить квалифицированный совет Странам Народной Демократии, для этого людей в МВД больше чем достаточно, только нужно кропотливо и неустанно работать. Я в начале говорил, что я перед тобой виноват, что не сумел себя поставить, как я это был обязан сделать, это самая непростительная ошибка. Тем более, это очень досадно, что мы дружно, честно, По-партийному работали в течение многих лет и тяжелых и грозных военных и восстановительный период нашей страны. Все ценное в моей жизни связано с совместной работой с тобой. С первых же дней в 1938 г. по наведению порядка в МВД, твое участие в приемке и сдаче дел, укрепление кадрами МВД при твоей помощи, — большая, напряженная работа во время войны в Государственном Комитете Обороны, когда, волей партии нам было поручено: тебе — организовать в необходимых количествах в предприятиях министерств — выпуск самолетов и моторов, а мне — вооружения и боеприпасов, или вопросы формирования для фронта, совместная работа в Оперативном бюро Совнаркома СССР по организации народного хозяйства во время войны, когда понадобилось крепко поддержать работу транспорта, были направлены оба мы с тобой с тт. Кагановичем Л.М. и Микояном А.И. для налаживания железнодорожного транспорта, который играл исключительную роль. Первые недели войны, когда нечем было прикрыть Западный фронт — который немец сильно теснил, наша совместная работа по созданию под руководством Государственного Комитета, Ставки и лично Товарища Сталина резервного фронта для защиты подступов к Москве, одних только для резервного фронта было организовано 15 полнокровных, чекистских войсковых дивизий. Одновременно посылка тебя на Сталинградский фронт, меня на Кавказский. Надо прямо сказать, что мы самым добросовестнейшим образом относились к выполнению поручений партии, Правительства и Товарища Сталина, никогда не жалели сил и энергии и не знали страха. После войны совместная работа в Комиссии по восстановлению разрушенных районов. Особо должен отметить нашу совместную активную многолетнюю работу в Специальном Комитете при Совете Министров по созданию атомного оружья, а позже по системам "Комета" и "Беркут" — управляемых снарядов. Никогда не забывал я твое большое товарищеское человеческое отношение ко мне, когда я по известным тебе причинам в подавленном настроении вылетал в 1948 г. в район Семипалатинска Казахской ССР, где, как известно, успешно завершилось испытание атомного оружья. Как тебе хорошо известно, а в последнее время — и т-щу Булганину Н.А., организации, контролируемые Специальным Комитетом, Первое и Второе Главные управления и их предприятия и Научно-технические силы, лаборатории, конструкторские бюро и институты представляют колоссальнейшее достижение, это гордость нашей Страны. Я тебе вскользь докладывал, и поручил составить для Правительства подробный доклад о состоянии наших атомных дел. Уже в этом году должны произвести несколько взрывов, в том числе одной модели сверхмощной, равной 250–300 тысяч тонн тротила.[9]

По "Беркуту" испытания закончены удачно. Теперь все дело обеспечить производство в серии и соответствующими кадрами, и в этой области делается очень много соответствующими министерствами. Главное, на основе "Кометы" и "Беркута" есть колоссальные возможности дальнейших улучшений в области управляемых снарядов, как в смысле точности, так и по скорости и дальности. Специальный доклад готовится для правительства. Эти оружья надо двигать вперед, это настоящее будущее, которым надо вооружить армию нашей страны. США и Англия придают этому исключительное значение. Повторяю, все это достигнуто потому, что этого хотели Партия и Правительство, но хотел сказать, и тут мы совместно работали. Почти одновременно освободили тебя из ЦК и меня из МВД и стали работать в Совнаркоме, повторяю, дружно стали работать, также честно и по-партийному вместе с т-щами Молотовым В.М., Кагановичем Л.М., Булганиным Н.А., Ворошиловым, Микояном А.И., а после перехода в Москву и с т. Хрущевым Н.С. и другими. Своей работой, своей преданностью своему ЦК и своему Правительству мы убедили товарища Сталина, что он был не прав в отношении нас. Я не говорю о всевозможных поручениях, которые давались нам ЦК, правительством и лично т-щем Сталиным, в связи с чем приходилось очень часто и кропотливо работать, всегда мы старались быть принципиальными, объективными, не было у нас других интересов, так сложилось, что мы, чуть ли не каждый день встречались в течение десяти лет и разговор у нас всегда был только о делах, го людях, как лучше организовать ту или иную работу и как лучше выполнить имеющиеся поручения. У меня всегда была потребность с тобой посоветоваться и всегда для дела получалось лучше. Я видел в лице, тебя старшего, опытного партийного деятеля большого масштаба, талантливого, энергичного и неутомимого, прекрасного друга и товарища, я никогда не забуду твою роль в отношении в ряде случаев, и особенно когда хотели меня связать с событиями в Грузии (с так называемым "мингрельским делом"-/Б. С./). И когда не стало Товарища Сталина я не задумываясь назвал тебя, так же как и другие товарищи Председателем Правительства и что считал и считаю это единственно правильной. В дальнейшем я еще больше убедился в этом, что именно ты успешно поведешь вместе с руководящим коллективом ЦК и Правительства. Поэтому, моя трагедия в том, что, как я уже выше говорил, на протяжении свыше десяти лет были настоящими большевистскими друзьями, работали с душой на самых различных сложных условиях работы, были в сложных переплетах, и никто не расстроил нашу дружбу, столь ценную и необходимую для меня, а теперь исключительно по моей вине, потерял все, что связывало нас. Хочу сказать несколько слов в отношении товарищей.

Вячеслав Михайлович! У меня всегда было прекрасное ровное отношение к Вам, работая в Закавказье, мы все высоко ценили, считали Вас верным учеником Ленина и верным Соратником Сталина, вторым лицом после товарища Сталина, это наглядно можно было видеть в отношении Вас Закавказской организации. Если спросить мою семью, Вам могут рассказать очень много хорошего о Вас с моих слов. После переезда в Москву, если не считать дел, если помните Мальцева — работавшего в Архиве и Слезберг — которые велись по прямому указанию товарища Сталина (имеются в виду арестованные в связи с делом жены Молотова П.С. Жемчужиной в 1939 году Н.В. Мальцев и А.Я. Слезберг, от которых требовали показаний на Жемчужину и впоследствии расстреляли. — /Б. С./), что, очевидно, может подтвердить т. Анастас Иванович и кое-кто другие, я не знаю ни одного случая, чтобы меня можно было упрекнуть в отношении Вас. Наоборот, Вы прекрасно помните, когда в начале войны было очень плохо и после нашего разговора с т-щем Сталиным у него на ближней даче Вы поставили вопрос ребром у Вас в кабинете в Совмине, что надо спасать положение, надо немедленно организовать центр, который поведет тогда оборону нашей родины, я вас тогда целиком поддержал и предложил Вам немедля вызвать на совещание товарища Маленкова Г.М., а спустя небольшой промежуток времени подошли и другие члены Политбюро, находившиеся в Москве. После этого совещания мы все поехали к т-щу Сталину и убедили его в немедленной организации Комитета Обороны Страны со всеми правами. Совместная работа в Комитете Ваша исключительная роль в области внешней политики. Ваше прекрасное отношение ко мне, в бытность на конференциях (я об этом многим товарищам рассказывал) в Тегеране, Ялте и Потсдаме, где, как знаете, я не был делегатом, а был по роду своей работы, хотя Вы и настаивали.