Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга - Петр Киле

П у ш к и н. Что вы хотите сказать?

А л е к с и с. Меня записали пажом; мне предстояла придворная или военная карьера, но маменька столь увлеклась просвещением, что возмечтала дать мне университетское образование.

П у ш к и н. Это ее инициатива?

А л е к с и с. Да. К тому времени, когда мне надо было выбрать университет, генерала Керна назначили с понижением в должности командиром бригады в Дерпт, и мы всем семейством долго гостили у Анеты. Маменька увидела почти что европейский город, заметила благотворное влияние на меня кузины, и вопрос был решен.

П у ш к и н. Боже правый! И вы, Алексис, стали студентом Дерптского университета! И кто же правит миром? Власть? Я думаю, красота!

         Д е т с к и й  г о л о с       (поет на мотив баркаролы)    Но густее тень ночная;    И красот цветущий рой,    В неге страстной утопая,    Покидает пир ночной.    Стихли пышные забавы,    Всё спокойно на реке,    Лишь Торкватовы октавы    Раздаются вдалеке.

А л е к с и с. Может быть, вы правы.

П у ш к и н. Алексей Николаевич, мы с вами проговорили 4 часа подряд. Никогда еще не было у нас такого продолжительного разговора.

А л е к с и с. К тому же, Александр Сергеевич, весьма задушевного, хотя вы считаете, нам чувство дико и смешно.

П у ш к и н. И что нас вдруг так сблизило?

А л е к с и с. Скука?

П у ш к и н. Может быть, сродство чувства. Неужели у вас не было времени влюбиться в вашу кузину и успеть остыть, вместо того чтобы заступать дорогу отшельнику?

А л е к с и с. Вы думаете, я влюблен?

П у ш к и н. Не того я боюсь, что вы влюблены, ведь и сосед ваш господин Рокотов успел влюбиться в Керн, а того, что она неравнодушна к вам, и у вас все преимущества.

А л е к с и с (рассмеявшись свысока). Вам нравится быть циничным, милый Пушкин. Между тем вы-то и влюблены в Керн.

П у ш к и н. Кто вам сказал?

А л е к с и с. Вы сами вашими устами. Сестра показала нам ваше стихотворение "Я помню чудное мгновенье..."; она в полном восхищении, мы тоже, я хочу сказать, Анета и я. Маменька еще не знает, а узнает, сделает все, чтобы ваше послание не попалось в глаза генералу Керну.

П у ш к и н. Показала! Как легкомысленны женщины! Не успела отъехать и версту, уже похвасталась.

А л е к с и с. Милый Пушкин! В Керн при ее красоте хорошо то, что она совсем не тщеславна. Будь это стихотворение посвящено не ей, а другой, она бы с тем же восхищением показала его нам. И как не радоваться жемчужине? Она права.

П у ш к и н (явно взволнованный). Не знаю. Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь - камень, о который она споткнулась, лежит у меня на столе, подле ветки увядшего гелиотропа, я пишу много стихов - всё это, если хотите, очень похоже на любовь, но клянусь вам, что это совсем не то.

А л е к с и с. Не то? Что же это еще может быть?

П у ш к и н. Будь я влюблен, в воскресенье со мною сделались бы судороги от бешенства и ревности.

А л е к с и с. В воскресенье? Отъезд сестер. Я сел в коляску проводить сестер моих до станции...

П у ш к и н. Да, да! Между тем мне было только досадно.

А л е к с и с. Понимаю, только досадно. Как же можно говорить о влюбленности, если дело не доходит до судорог от бешенства и ревности? Я шучу, милый Пушкин, ведь вы сами склонны подшучивать над любыми проявлениями чувства.

П у ш к и н. И всё же мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком-нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, - нет, эта мысль для меня невыносима.

А л е к с и с. Вы, как всегда, точны: ее глаза обладают, при ее желании, пронизывающим сердце и сладострастным выражением, как я заметил, но на меня она так не смотрит, вообще редко на кого, смею вас уверить.

П у ш к и н. Вы увидите ее вскоре. Скажите ей, что я умру от этого, - нет, лучше не говорите, она только посмеется надо мной, это очаровательное создание.

А л е к с и с. Посмеется? Вы не поверите мне, никто вас в целом свете так не ценит, как она.

П у ш к и н (словно не находя себе места). Но скажите ей, что если в сердце ее нет скрытой нежности ко мне, таинственного и меланхолического влечения, то я презираю ее, - слышите? - да, презираю, несмотря на всё удивление, которое должно вызвать в ней столь непривычное для нее чувство.

А л е к с и с (с беспокойством). Не знаю, не знаю, вряд ли я сумею все это передать в точности; лучше припишите в письме к сестре, которое вы начали, я передам им в руки. Все это весьма сложно, но яснее и лучше у вас сказано в стихах: "И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь".

П у ш к и н. А я о чем говорю? Но мне необходим отклик, кроме восхищения стихами. (Берется за перо.)

Сцена 2

Рига. Дом военного коменданта генерала Керна Е.Ф. Гостиная, в которой Ермолай Федорович, сидя в кресле с полусонным видом, курит, и комната, в которой Анна Вульф и Анна Керн  расхаживают в тревоге.

                  К е р нАх, что со мною делают родные!

                 В у л ь фПрости, прости! Из лучших побужденийВсегда так маменька ведет себя.Какая новость в том для нас с тобою?

                  К е р нОтец - он мало выдал замуж рано,Не разобравшись ни в моей душе,Столь любящей и жаждущей быть верной,Ни в бравом генерале в летах, нет,Мое приданое, что отдал, сам жеМое имение пустил по ветру,Последнее пристанище мое.

                В у л ь фНет, слез твоих я видеть не могу...

                 К е р нДа, я дала согласье на аферу,Как и на брак, доверившись отцу,Которого по-прежнему люблю,Как с детства обожала за веселость.Сейчас он беден, весь в долгах, и лучшеОн понимает, каково мне с мужем,И не грозится выгнать уж меняИз дома, ежели оставлю мужа.

                В у л ь фВот ты уже смеешься над бедой!

                 К е р нРоптать на близких бесполезно так же,Как на судьбу; но лучше бы ониНе вмешивались в жизнь мою, желаяДобра ли, если зло выходит мне?

                В у л ь фПрости! За маменьку мне, право, стыдно.Не знаем мы, какого содержаньяПисьмо попалось в руки ей.

                 К е р н                                                    ОнаПозволила себе прочесть чужое,Когда так просто передать мне в руки,Спросить, и я дала бы ей прочесть;Ведь у поэта тайны нет от света,Он искренен, все мысли на устах,Он жаждет отклика, любви и счастья,С мольбою обращаясь к красоте,Поет любовь, как соловей пернатый,Что в прозе, что в стихах. Какие тайны?!

                  В у л ь фЧто ежели влюбился он всерьез?

                   К е р нА если тайны, то скорей отдайтеПисьмо, не адресованное вам, -Не дети ж мы? Скорей она ребенок,И трудно мне сердиться на нее.

                 В у л ь фНо как бы все ж ее нам образумить?Алексиса, быть может, попросить?

                   К е р нДа он-то отдал матери все письма.И то, от Пушкина, ей в искушенье.

                  В у л ь фНад нами он надзор по-братски чинит.

                   К е р нИ ревность Пушкина к нему смешна.

Дамы, рассмеявшись превесело, продолжают разговор; входит в гостиную Алексей Вульф, генерал Керн, не меняя позы, предлагает сигару.

Г е н е р а л. Ни вас не дождались мы к обеду, ни дамы, кроме Зизи, не вышли к столу.

А л е к с и с (закуривая). Ах, что случилось, Ермолай Федорович?

Г е н е р а л. Грозой пахнет. А перед грозой меня всегда клонит в сон. Я не знаю. Мне не докладывают. Но у всех на устах Пушкин. Что такое Пушкин? Это тот самый стихотворец, которого за возмутительные стихи государь император сослал на юг, оттуда в деревню его матери под надзор губернатора Псковской губернии Адеркаса? Чем же он столь примечателен? Стихи пишет? У меня все офицеры пишут стихи.