Дао Блаженств - Александр Матяш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А: Нет, получается, что объяснив последнюю часть, старший монах продемонстрировал бы, что все предыдущее он и так уже знает.
У: У меня не укладывается: «Это лишь предложение, показывающее содержание Одной Формы» – какой-то такой ответ…
В: У меня тоже не очень укладывается.
А: Потому что старший монах просто брякнул глупость – хотя и ужасно умную и даже правильную. Но для нас как учеников, размышляющих над гунъанем, самый большой вопрос – почему умер старший монах?
А порядок размышлений у нас будет такой: сначала мы разберем нашего покойного Мастера. И в отличие от сердобольного Чжу Фэна, который просил растолковать только конец, я спрошу вас о значении всего высказывания целиком.
М: Мне эта фраза представляется призывом отречься, отойти от суетности, в которой мы постоянно пребываем – и не только в делах, но и в мыслях. Этот ментальный шум, который постоянно нас преследует… «Полностью отдохнуть»: слово «полностью» говорит о высокой концентрации присутствия – чтобы полностью отдохнуть, мы должны присутствовать в своем теле, расслабляя его напряжения. Мы иногда не замечаем, как правая рука чешет левую, как мы, разговаривая, продолжаем совершать неконтролируемые движения – потому что мы не присутствуем в своем теле. То же можно сказать о голове: расслабить свои мозги, избавить их от мыслей, в которые мы постоянно погружены…
А: Я нашел параллель из «Скрижалей Лазурной скалы»53:
Отшельник с Лотосового пика выставил свой посох и дал собравшимся следующее наставление:
– Когда древние попали сюда, почему они не захотели остаться здесь? – И сам же ответил: – Потому что не набрались сил в дороге.
И еще он говорил:
– Что же в конце концов? – И сам же отвечал: – С посохом на плече, не обращая внимания на людей, я ухожу за тысячу вершин и десять тысяч пиков.
А: Рита, скажи, от чего ты устаешь?
М: От отсутствия.
А: «Знаешь, Саш, я так от этого устала» – это твоя любимая фраза, когда ты на что-нибудь жалуешься.
М: Больше всего устаешь от напряжения, которое возникает, когда чего-то не принимаешь, когда что-то не нравится. Если мы абсолютно расслаблены и нас ничего не «напрягает», то нет и усталости.
А: А ты сейчас абсолютно расслаблена?
М: Нет, конечно.
А: Жалко. Давайте начнем со второй фразы: «Старайтесь миновать десять тысяч лет за одну мысль». Как миновать десять тысяч лет за одну мысль?
В: Мне кажется, это как проникнуть в глубину тысячелетий, пронзить их все, все охватить.
А: Давайте немного снизим пафос, и приблизимся к земле – это очень просто, это всего лишь дза-дзен.
М: Когда времени не существует или оно течет совсем по-другому.
А: Вот Рита села в дза-дзен, выпрямила спину, закрыла глаза, сосредоточилась на одной мысли и сидит. Сидит, сидит… Какая мысль возникает первой, а, Рита? «Сколько времени я уже так сижу?» Возникала такая мысль? Уля, ты вспоминала про время, сидя в дза-дзен?
У: Да. Причем, кажется, что сидишь очень долго, а реального времени проходит очень мало.
А: Да, откуда возникает такое ощущение? Откуда такой перепад между нашим восприятием времени и его реальным протеканием?
М: Это обусловлено степенью присутствия: если степень присутствия высока, то и время начинает течь по-другому.
А: При каком условии мы смотрим на часы и думаем: «Интересно, а сколько времени я тут сижу»?
М: Когда мы вышли из этого состояния.
А: По какой причине? Мы вспоминаем о времени только тогда, когда мы устаем заниматься тем, чем мы занимаемся. Вдумайтесь в смысл вопроса: «Интересно, сколько времени я уже этим занимаюсь?» А интенция: «Не пора ли выходить? Как мало, оказывается, времени прошло!»
У: Когда мы не полностью отдохнувшие?
А: Когда не отдыхаем. А когда мы не отдыхаем?
В: Когда напрягаемся.
М: Ты лучше спроси так: «А когда мы отдыхаем?» Как правило, мы не отдыхаем.
А: Мы не отдыхаем тогда, когда не забываем о себе, вот в чем секрет. Причем, это «незабывание» может носить различный характер: например, мы можем подспудно стараться быть безупречными в том, что делаем, и это стремление к перфектности, пусть даже самое незначительное и незамечаемое, будет отбирать у нас ресурс – надо же не только проконтролировать себя на предмет этой самой безупречности, но еще и умудриться вытеснить эту самую процедуру контроля, ведь если этого не сделать, эффекта «перфектности» не получится, а будет сплошное досадное недоразумение и разоблачение. А еще такое «незабывание» может принять вид жалости к себе: сидишь тут, сидишь – вот уже и все тело затекло…
Но самый главный враг медитации – это, конечно, скука. А что такое скука? – Это такое состояние, которое возникает, когда в том, чем мы занимаемся, нам нечем заняться. Это означает, что наше сознание не может быть целиком захвачено тем занятием, в которое оно на данный момент погружено, и тогда его незанятая часть начинает томиться без дела – скучать. Происходит это в двух прямо противоположных случаях: 1) когда наше сознание переросло свое занятие, и поэтому ему скучно им заниматься; 2) когда занятие слишком глубоко и утонченно, и наше сознание скользит по его поверхности, как водомерка, не в силах нырнуть в глубину, потому что для такого погружения ему не хватает меры присутствия. И это скольжение, как ни парадоксально, в своем переживании оказывается очень похожим на состояние, возникающее в первом случае. Этот парадокс часто приводит к путанице и весьма досадным недоразумениям в отношении практикующих к скуке.
Почему болевые ощущения выводят из медитации? Почему мы не можем отнестись к ним с легкостью? Ну, возник телесный дискомфорт – зачем же вот так сразу и безмятежность терять? Разве эти вещи безусловно и безоговорочно связанны? Нет, это не так!
Это «незабывание о себе» может принимать множество всевозможнейших обликов, но главным при этом будет одно – утрата важнейшего параметра истинного медитативного процесса – беззаботности… Медитировать надо так, словно желтый осенний лист, плывущий по ручью, со спящей в нем цикадой – у какого берега ручья она проснется? Или как полевые лилии, беззаботные, но при этом выглядящие так, как царь Соломон во всей своей славе не выглядел. Чувствуете, как вторая фраза Мастера связана с первой?
Мастер Ши Шуан очень глубоко проник внутрь наших психических процессов. Об этом говорит его высказывание, цитируемое Чжу Фэном. Вспомните дза-дзен. Когда сидишь в дза-дзен неподвижно – именно ментально неподвижно – в этой неподвижности кажется, что ничего нет. И вдруг откуда-то из глубины души возникает вопрос: «Интересно, сколько я так уже сижу?» Откуда он возник? Ведь мы сидели, как единая, цельная, монолитная скала – а он взял и возник. Значит, мы не были этой скалой, нам это только казалось. Или мы ею были, но этот монолит разрушился раньше, чем возникла мысль, потому что эта мысль может возникнуть только из уже разрушенного монолита.
М: Этот вопрос не возникает пока мы являемся монолитом, сначала исподтишка начинают рождаться какие-то другие мысли, а потом уже возникает эта: «Сколько я сижу?»
А: Бывает по-разному. А что это за мысли «исподтишка»? В какое мгновение они начинают возвращаться?
М: Когда наступает момент усталости. Когда нам становится тяжело удерживать концентрацию.
А: Я могу предложить следующую форму дза-дзен для того, чтобы вам стало понятнее то поистине сокровенное учение, которое предлагает Мастер Ши Шуан. Закройте глаза, сядьте прямо. И теперь представьте себе, как сильно вы устали от обстоятельств этой жизни: от несправедливости окружающих вас людей, от того, насколько ситуации, в которые вы попадаете, бесчувственны по отношению к вам, как они игнорируют ваши страхи и желания – от заветных до самых обыденных. Почувствуйте себя камнем, неловко кувыркающимся внутри мощного потока камнепада – его толкают и бьют точно такие же камни сверху и справа, слева и снизу, и он тоже бьет эти камни. Почувствуйте, как этот поток катится и гремит, и как все бесчувственны по отношению друг к другу внутри этого потока. Кого-то раздражают собственные дети, кого-то родители, кого-то случайно встреченные люди, которым из-за собственной усталости нет никакого дела ни до кого другого. И ощутите возникающее на фоне всего этого сильнейшее желание покоя. На свете счастья нет, а вот покоя, гармонии, и чтоб никто не теребил. Хочется?
М: Да.
А: Так вот же он, прямо сейчас. Не открывай глаза, Рита. Прямо здесь и сейчас, внутри вас, насладитесь им. Сейчас вас никто не теребит, не беспокоит, вам не надо напряженно думать о том, чтобы не пропустить остановку, или о том, чтобы вас не обсчитали, чтобы не навязали вам чужую, ненужную вам точку зрения, или о том, как бы вас не обманули собственный ребенок, начальство, продавец в магазине, подчиненные и т. д. Посмотрите, как много контроля и как мало покоя. Много контроля, забот, усталости… Покой – он такой же расслабленный, как летящие перышки тополиного пуха. Останьтесь внутри неподвижности, задержитесь, наберитесь в ней сил. И почувствуйте, как что-то внутри вас тянет вас обратно – в эту круговерть суеты. Внутри вас, а не снаружи – даже сейчас, когда можно успокоиться. Вся эта суетливость, от которой мы так сильно устаем, оказывается, есть внутри каждого из нас, больше того – она не дает нам оставаться в покое, она страшится этого покоя и не хочет его. Насладитесь созерцанием всего этого в себе. Мы не хотим покоя, мы хотим суеты, от которой сами же и устаем. Осознайте, что вы, только вы, ваша воля является главным и единственным источником сансары. Потому что внутри покоя исчезает чувство «я». И тогда «я», уже почти исчезнувшее, начинает беспокоиться и спрашивать: «Так, а где я, вообще-то? Я-то есть или нет? Мне надо срочно себя найти». А найти себя наше «я» может только в круговерти. Вот они – тончайшие процессы, протекающие ежесекундно, ежемгновенно удерживающие нас в сансаре. Посмотрите на это, ощутите это, убедитесь в этом. И насладитесь этим. Не тем, что вы видите, но тем, что вы это видите, то есть, тонкостью и глубиной своего созерцания. Поэтому следующий этап дза-дзен должен быть другим: в нашем покое должна быть точка еще большего покоя, в которую мы помещаем свое эго и там наслаждаемся его растворением. Только глубинное и экзистенциальное знание, основанное на самом сокровенном смысле жизни, поможет нам правильно понять смысл дза-дзен. Только осознавая, насколько оно глубоко и важно, мы сможем по-настоящему им заняться. Только понимая, что таким образом мы решаем фундаментальные вопросы своего бытия – те, которые определят ближайшие даже не десять тысяч, а миллионы лет наших воплощений – мы сможем по-настоящему и с полной ответственностью заняться этой потрясающей практикой.