Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

— Боцман, руби конец! — прозвучала команда де ла Круса; он не желал терять ни минуты, потому жертвовал якорем.

Когда «Каталина» благодаря течению вышла из рукава, развернулась, поставила паруса, сняла команду со скалы, покинула устье, а затем и залив, Зоркий доложил:

— Шхуна милях в четырех, курсом на острова Москито!

Де ла Крус поставил все паруса, вплоть до лиселей, и началась погоня. Она длилась полных четыре часа, вплоть до момента, когда «Каталина» подошла к шхуне на расстояние пушечного выстрела. Де ла Крус приказал поднять флажки, предлагавшие лечь в дрейф и сдаться на милость победителя.

— Так он и послушался нас, — заметил Девото и стал спускаться с мостика к своей абордажной команде.

— Еще как! Он — трус! — произнес Тетю.

Де ла Крус подал знак старшему бомбардиру, находившемуся на баке у погонных пушек.

— Будьте осторожны! На баке в каюте корабля может находиться Каталина!

Меркурий в знак согласия махнул рукой и произвел два выстрела. Одно ядро взметнуло белый фонтан у самого борта шхуны, второе угодило в постройку на шканцах.

И прежде чем Добрая Душа крякнул и прокричал: «Сигнальный фал пошел!» — все увидели, как марсовые принялись убирать на шхуне паруса.

— Кошка — лев для мыши, но мышь для льва. Таким я себе и представлял Ганта, — произнес Тетю.

— Это уловка! Западня! Он знает, что его Ждет! — нервничал Девото, возвратившийся на мостик.

— Там на юте происходит буза, — сообщил де ла Крус, наблюдавший в подзорную трубу за шхуной. — Похоже, команда бунтует, не желает сдаваться.

Между тем Гант ответил: «Предлагаем переговоры». Де ла Крус немедленно предостерег: «Безоговорочная сдача! Через пять минут открываю огонь!»

— А ведь команда может не подчиниться капитану, — Педро высказал свою мысль вслух и громко добавил: — Предупредите: любое сопротивление будет стоить жизни всему экипажу! Надеюсь, они поймут, что добровольная сдача обернется для них обменом на невольничьем рынке. Пленение в бою — рея или в лучшем случае кандалы.

Еще через несколько минут над шхуной был поднят белый флаг и она легла в дрейф.

Де ла Крус распорядился поднять на сигнальном фале приказ: «Ждем капитана, старшего помощника и боцмана!»

Вскоре от борта шхуны отчалил четырехвесельный ялик. Девото пошел к трапу встречать «гостей». Матросы засобирались было на палубе, чтобы поглазеть на пиратов, но Добрая Душа прикрикнул на них, и все отправились на свои боевые места.

— Прав тот, кто утверждает, что храбрый человек может совершить невозможное! — проговорил Тетю и тепло обнял де ла Круса.

— Идемте в каюту, Поль Эли. Я очень нервничаю. Антонио Идальго и Хуан, заходите и вы, — Педро толкнул дверь и направился к зеркалу, снял шляпу, надел парик, поправил шпагу.

Тетю видел, что де ла Крус не в силах скрыть свое волнение.

— Я бы на твоем месте, Педро, встретил их сидя.

В это время у трапа показался Гант. Внешний вид Ганта вызвал улыбку на устах Девото. В огромной темно-синей шляпе с ярко-красным бантом, в камлотовом кафтане с широкими лиловыми отворотами и манжетами в бежевую зебру, в васильковых плиссированных панталонах, прикрытых под кафтаном светло-желтым поясом в гармошку с темно-синей полосой вдоль, в бежевых чулках и коричневых башмаках на высоких цвета ночебуэны [83] каблуках с золотистыми пряжками, Гант был похож на жениха. «Ну, прямо попугай! Никак, на бал собрался вместо реи», — подумалось старшему помощнику, в то время как Гант рассуждал о своем: «Верну „Вакха“, золотые чаши, свою долю, полученную в Тринидаде. Приплачу, если потребует, „неустоечку“. Извинюсь! Взамен попрошу свободу. Что ему мое тело на рее? Особого признания не принесет. А „Вакха“ надо вернуть, и чаши обещал. Казну города пополнит. Вот это ему прибавит славы!»

В старшем помощнике Добрая Душа тут же признал одного из «любителей», интересовавшихся тогда в Кайоне картиной Веласкеса.

Все прибывшие на корабль были при оружии. Девото и Добрая Душа провели их в капитанскую каюту.

— Оружие на стол! — встретил приказом Красный Корсар вошедших пиратов.

Гант было попытался свою шпагу вручить в руки капитана «Каталины», но тот резким жестом указал на край стола, где уже лежали шпага, пистолет и кинжал в богатых ножнах и куда боцман, в котором Тетю узнал накинувшего ему на голову мешок в номере гостиницы, укладывал два пистолета и внушительных размеров кривой складной нож

— Мы готовы начать с наших извинений за те неприятности, которые доставили вам, — медленно начал Гант.

Он выглядел и смешно, и жалко, но был действительно страшен. Педро сразу показалось, что он прежде где-то видел лицо этого плюгавого коротышки. И тут же вспомнил: низкий, чуть скошенный назад лоб, длинный неровный нос с широкой переносицей между небольшими, глубоко посаженными глазами, прикрытыми густыми изогнутыми бровями. Сесар Борджиа, превзошедший в порочности неверности и жестокости своего учителя Макиавелли.

— Давайте по порядку, — произнес Красный Корcap, но капитан пиратов его перебил:

— Золотые чаши из собора Тринидада верну, отдам Веласкеса. Они в сохранности, в Кайоне. Вручу вам мою долю за Тринидад. Выплатим контрибуцию. Назовите сумму, — одним духом выпалил Гант, чем, откровенно говоря, привел в некоторое замешательство де ла Круса.

Педро поднялся. Медико и Фиксатор затаили дыхание.

— Начнем с начала! — сказал, как отрубил, Красный Корсар. — Седьмого ноября три года назад три корабля под вашим началом разграбили Тринидад, опустошили его, увезли с собой нескольких граждан. Среди них была голубоглазая девочка четырнадцати лет по имени Каталина. Где она? Что вы сделали с ней?

Гант промолчал в ответ, и было видно, что он искренне не понимает, о чем шла речь.

— Что стало с Каталиной, дочерью состоятельного коммерсанта Тринидада? — еще более жестким голосом спросил де ла Крус.

Гант пожал плечами и в недоумении развел руками, но тут же спохватился.

— А, да! Вспомнил, — и обратился к своему боцману: — Рефери [84], не ее ли взял к себе Боб?

— Так точно, мой капитан!

— Боб и присоединился-то к нам с условием, что первую красавицу берет на свой корабль, — это сообщил старший помощник Ганта. — Ты помнишь, Чарлз?

— Все ясно! Боб ее увез с собой.

Лицо Педро сделалось белее колпака Коко.

— Кто такой Боб? Где он? — севшим голосом спросил де ла Крус.

— Боб Железная Рука — американский пират. В последнюю минуту присоединился к нам со своей шхуной «Скорая Надежда». Где он сейчас? Один черт знает! — Гант исподлобья поглядел на Красного Корсара. — Большой любитель…