Черный цветок - Ольга Денисова

- Не знаю, - Есеня задумался. - Я же там не был, тогда еще мой дед не родился.

- Хорошо. А какие слова они велели говорить?

- «Когда-нибудь Харалуг откроет медальон». Это последняя заповедь вольных людей - сказать так, когда их делают ущербными.

- Как красиво… - пробормотал Улич, рассматривая медальон. - Последняя заповедь… Я могу себе представить, какой силой обладают эти слова, да еще и сказанные неоднократно. Значит, именно эта вещь превращает людей Оболешья в ущербных? Наверное, поэтому у медальона такое сильное свечение. И ты полагаешь, если я заставлю его слышать твои слова, они тоже будут для него что-то значить?

- Ну, наверное…

- Конечно, любое слово, даже сказанное впопыхах, имеет некоторую силу. Но, я думаю, эти силы отличаются на несколько порядков.

- Но попробовать можно? - Есеня чувствовал, что Улич не сильно верит в хороший исход, и его это расстраивало.

- Конечно, - Улич пожал плечами, взял медальон двумя пальцами, и тут же тонкий красный луч прорезал темноту и уперся в песок.

Есеня подскочил, но Улич тихо и очень спокойно проговорил:

- Не двигайся. Этот луч страшен, разве ты не видишь? Ну? Попробуй сказать ему…

Есеня сглотнул: он не думал, что все будет таким простым и обыденным.

- Когда-нибудь Харалуг откроет медальон, - сказал он с чувством и приготовился повторить это еще много раз. - Когда-нибудь…

- Не надо, - оборвал его Улич, - он услышал. Он услышал это давно. Заклятие обмануто, оно давно преобразовалось в нечто совсем иное.

- В смысле?

- Вам не надо было искать того, кто заставит красный луч светиться. Последняя заповедь вольных людей сделала свое дело. Пойдем. Полозу, наверное, это тоже интересно, - Улич погасил красный луч и поднялся.

- Но… но почему же тогда Харалуг не открыл его? Почему он не встал из могилы? - Есеня побежал вслед за широко шагавшим стариком.

Полоз посмотрел на Улича с удивлением, когда тот повторил ему свои слова о заклятье.

- Улич, но почему тогда? - не унимался Есеня.

- Как ты себе это представляешь? - улыбнулся старик. - Безобразный, истлевший труп идет сейчас из Оболешья в Урдию? Или дух спускается на землю и ломает медальон, как пустой орех? Нет, мудрецы, давшие совет вольным людям, имели в виду совсем другое. Слово! Они говорили о силе слова. В последней заповеди всего четыре слова. «Когда-нибудь» указывает на неопределенность времени, и это значит, что медальон может быть открыт в любой момент. Не в конкретный год, день и час, а в любое время. Второе слово - «Харалуг». Кто вам сказал, что это будет тот самый Харалуг, которого первым превратили в ущербного? Я думаю, сила слова преодолела именно эту часть заклятия. Медальон откроет не тот Харалуг, который давно мертв, а любой другой человек, носящий это имя. Я полагаю, смысл последних слов и так ясен?

- То есть нам надо найти человека по имени Харалуг? Только и всего? - переспросил Полоз.

- Да, именно так. Это мое мнение, но вы можете спросить об этом и других мудрецов. Возможно, этот человек тоже будет ущербным… Но категорически я бы так утверждать не стал. Имеет значение только имя, ведь в последней заповеди ни слова не говорилось об ущербном Харалуге.

- Они знали об этом! - вдруг крикнул Полоз и хлопнул ладонью по краю лавки, но тут же застонал и схватился за голову.

- Кто? - спросил Есеня.

- Благородные господа, кто же еще! - прошипел Полоз сквозь зубы.

- Они знали о том, что это может быть другой Харалуг?

- Ну да! Они боялись последней заповеди, они боялись его имени! Вспомни: стоило упомянуть Харалуга при Изборе - и он бледнел до синевы! Между прочим, в Оболешье это имя под запретом. Ни одна мать, ни один отец в здравом уме не назовут так своего ребенка!

- Это необязательно должно быть домашнее имя, это может быть прозвище, данное подростку. Ведь Харалуг получил это имя не при рождении, я прав? - уточнил Улич.

- В Оболешье еще не родился столь выдающийся человек, которого прозвали бы Харалугом, - пробормотал Полоз, - это стало бы большой честью для любого из вольных людей. Но, возможно, где-нибудь в деревнях, где слава Харалуга не столь велика… Или в кругах, где к нему относятся предвзято… Среди стражи или ущербных ремесленников… Балуй, ты знаешь кого-нибудь с таким именем?

- Не-а, - Есеня покачал головой.

- Нам надо обойти все Оболешье, чтобы его найти! - усмехнулся Полоз. - Но нас много - я думаю, это получится!

- А если мы никого не найдем?

- Если мы никого не найдем, мы женим тебя на Гоже, она родит мальчика, и мы назовем его Харалугом, - Полоз засмеялся.

- А что? - Улич поднял и опустил брови. - Это тоже вполне допустимо. Вы ждали много поколений, можно подождать и еще несколько лет, пока ребенок родится и подрастет.

- Ничего себе, - Есеня обиженно изогнул губы, - это сколько ждать!

- Но сначала мы все же поищем! - утешил его Полоз. - И почему только в Оболешье? Можем начать с Урда, здесь ведь запрета на это имя не было. Все равно до весны тут торчать.

Глава VI. Балуй. Книги

На следующее утро Есеня чуть свет побежал к Остроуму, чтобы успеть до начала занятий. И учитель, выслушав его сбивчивый рассказ, полностью согласился с Уличем: если сила заклятия нарушена Словом, любой человек по имени Харалуг в любое время может открыть медальон. Кроме того, он подкинул Есене идею о том, как его искать в Урдии: власти города ведут учет рождений, смертей, свадеб и прочих важных событий в жизни людей, и все это записывается в метрических книгах. Полистать их не так уж сложно - клерки архивов с радостью возьмут деньги за доступ к ним. Это проще, чем расспрашивать людей на улице. Кроме того, Харалугом могут звать невольника, и учет всех рабов, продаваемых и покупаемых в Урде, тоже ведется в специальных книгах.

Есеня поинтересовался ценой этих услуг: серебреник за день поиска в архиве. Это его вдохновило. Два серебреника он уже скопил - возможно, ему хватит и двух дней! А если не хватит, он заработает еще.

Но ни Полоз, ни Улич не разделили его радости. Улич написал на полу одно слово и предложил Есене его прочесть.

- Ха-аз… рцы-аз, - Есеня долго шевелил губами. - Харалуг, правильно?

- И как ты собираешься смотреть метрические книги, если столько времени читал одно слово? - рассмеялся Полоз.

- Да я научусь - трудно, что ли? Мне только вспомнить надо, я же умею, меня батька учил!

- Вот давай, вспоминай, - кивнул Полоз.

И теперь Улич учил его грамоте.

- Не надо, забудь ты эти названия! Каждая буква - это какой-нибудь звук. Буква червь - звук ч, буква аз - звук а. Вот по звукам их и запоминай. Ч-а, ча. Понял?

Улич вычертил всю азбуку на полу и заставил Есеню повторить, какая буква какому звуку соответствует. Пошло значительно проще! Два дня старик писал слова на полу, а потом велел попросить у Остроума какую-нибудь книгу. Есеня тут же вспомнил о лечебнике, который читал не меньше полутора лет, - и его едва не стошнило. Оставалась надежда, что книгу Остроум не даст, но и тут его ожидало разочарование.