Скандальное лето - Мередит Дьюран

Тело Майкла скользнуло вверх, ладонь обхватила ее лоно, терзая влажную, жаркую плоть, а губы нашли сосок. Дыхание Элизабет прервалось, сбивчивый шепот сменился всхлипываниями, тело выгнулось, но Майкл крепче сжал ее в объятиях.

— Я хочу почувствовать тебя внутри себя, — хрипло шепнула она ему на ухо.

Майкл глухо застонал, когда маленькая горячая ладонь Элизабет обхватила его жезл. А в следующий миг его плоть уже касалась ее лона.

— Пожалуйста, — взмолилась Элизабет.

Завладев ее губами, Майкл одним мощным выпадом пронзил ее. Упоительная нежность невинных ласк уступила место исступленной страсти. Желание клокотало в нем, пробуждая ярость, гнев на собственную беспомощность перед этой могущественной силой. Но стоило Элизабет обвить ногами его талию и выгнуть спину, как весь его гнев мигом улетучился, осталась лишь благодарность, восхищение свершившимся волшебством.

— Боже, как ты прекрасна, — тихо произнес он.

Элизабет хихикнула.

— Ты даже не видишь меня.

Но разве это имело значение?

— Ты чудо. Даже будь я слепцом, это я увидел бы.

Но рассудительность Элизабет не понравилась ему. Он хотел заставить ее стонать, бессвязно лепетать, моля о пощаде. Майкл качнул бедрами, и дыхание ее стало прерывистым. Наклонившись, он коснулся языком мочки ее уха. Бедра ее затрепетали, ноги крепче сомкнулись вокруг его бедер. Этого знака он и ждал. Снова и снова сплетались и расплетались их тела, пока хриплые вздохи Элизабет не сменились громкими стонами.

Один яростный выпад следовал за другим, тело Майкла пылало огнем. «Боже, дай мне сил! Дай мне сил это выдержать…»

Пальцы Элизабет сжали его ягодицы, ногти впились в кожу. Вздрогнув всем телом, Майкл с хриплым криком излил семя.

«Это было ошибкой». Он понял это, как только, обессиленный, откатился в сторону. Но существовал способ все исправить.

— Будь моей женой, — прошептал он.

На мгновение Элизабет затаила дыхание, потом прерывисто вздохнула.

— Я не могу, — отозвалась она. — Ты знаешь, я не могу.

— Забудь, что ты не можешь. Только скажи мне, что ты этого хочешь. Что ты будешь моей.

Пальцы Элизабет коснулись его горла, нежно погладили щеку. Губы прижались к его губам, обезоружив Майкла.

— Я не могу, — с нежностью сказала она. — И ты тоже не можешь, любовь моя.

Любовь моя.

— Не произноси этих слов, — резко оборвал ее Майкл, — если не чувствуешь…

— Утром ты уедешь, и мое сердце разобьется, — продолжала Элизабет. — Но я люблю тебя. И этого не изменить, даже если мне суждено навсегда остаться с разбитым сердцем.

Майкл неподвижно замер. Кто знает, чье сердце разобьется раньше, ее или его?

Внезапно вспышка ярости заставила его вскочить на постели. Брат не ответил на его письмо. Настало время вступить с ним в противоборство.

— Если бы я пришел к тебе с деньгами… — заговорил он. Если Аластера удастся убедить… или запутать, ибо, видит Бог, Майкл готов был прибегнуть к угрозам. — Тогда ты согласишься… — Усевшись на постели, Элизабет поцеловала Майкла. Ее прохладная кожа была влажной от пота. Майкл понимал, что означает ее поцелуй, но не желал с этим мириться. Он высвободился из ее рук. — Ответь мне!

— Я желаю для тебя лучшего, — прошептала она. — Это и есть любовь.

— Но для тебя нет никого лучше меня. — Элизабет не ответила, Майкл скрежетнул зубами. — А если после сегодняшней ночи у тебя появится ребенок?

— Я скажу тебе. Мы вместе решим, что делать. Но не думаю, что это случится. Мой цикл только что завершился.

Она с легкостью находила ответы на все вопросы, но вовсе не те ответы, которые ему хотелось бы услышать. Поднявшись, Майкл подхватил с пола свою одежду.

— Обещай, что не станешь принимать решений до нашей следующей встречи.

— Хорошо. Я обещаю.

Майкл уехал на следующее утро, вскоре после рассвета, когда солнце проглянуло сквозь багряные облака. Но Лиза не стала провожать его. Она храбро держалась, пока он не покинул ее спальню, а затем разразилась слезами и рыдала, пока горло не сжало судорогой. Временами ужасные мысли приходили ей в голову: как заставить Марвика подчиниться и признать ее, но потом безумие отступало, и ей вновь удавалось совладать с собой.

Наконец с первыми лучами солнца Лиза отправилась в лес. Озеро серебрилось в рассветной дымке, но Лиза не задержалась надолго возле него, поспешив дальше.

До последней минуты она не признавалась себе, куда ведут ее ноги. Солнце освещало косыми лучами тихое кладбище. Длинные тени от надгробий стлались по траве. Лиза отворила скрипучую калитку, чувствуя, как тревога отступает и приходит покой.

На могиле мамы лежала охапка свежих роз, алые лепестки поблескивали от росы. Элизабет наклонилась и подняла их, намочив водой рукава. От густого, опьяняющего аромата у нее немного закружилась голова. Лиза моргнула, пытаясь стряхнуть мутную пелену, застилавшую глаза. Недостаток сна и пролитые слезы затуманили ей взор; слова, высеченные на матушкином надгробии, расплывались.

«Положи меня, как печать, на сердце твое… ибо крепка, как смерть, любовь».

— Мама, — тихо произнесла она. Легкий ветерок нежно коснулся ее щеки, принеся с собой запахи лета, теплое дыхание приближающегося дня, едва уловимый дымок очага, на котором готовили пищу.

Опустившись на колени, Лиза положила розы на место. «Это от меня, мама. Как всегда, от меня».

Лиза боялась приходить сюда. Ее удерживал стыд. Вдобавок мамы здесь не было. А даже если и была… то не стала бы осуждать дочь.

Этот голос, вечно сопровождавший Лизу… был лишь отзвуком ее мыслей.

— Мне не хватает тебя, — прошептала она.

Краем глаза Элизабет уловила какое-то движение: маленький пестрый зяблик опустился на могилу ее отца. Склонив головку, птичка разглядывала Лизу.

Как мама вынесла разлуку с ним? Она оплакивала мужа, но никогда не погружалась в горе всецело, оставаясь такой же доброй, участливой и нежной, полной любви.

Майкл был прав. Каждому ребенку нужен пример. И Лиза будет стараться подражать своей матери.

Она поднялась с травы. Ее вдруг охватило странное чувство. Ее возлюбленный уехал на лондонском поезде, но, стоя здесь, на кладбище, в окружении древних могил и забытых имен, она внезапно ощутила, что одиночество больше не властно над ней. Она не одинока, хоть и осталась одна.

Элизабет думала, что после смерти матери никогда не встретит того, кто любил бы ее так же безоглядно. Но она забыла, что есть человек, способный на такую любовь. Этот человек она сама.

«Ты чудо», — сказал ей Майкл.