День Святого Никогда - Антон Фарб

Он не обернулся даже тогда, когда открылся портал.

Загудели массивные петли, со скрежетом стронулись с места огромные створки, по взмокшей спине неприятно протянуло сквозняком… Но Феликс упрямо смотрел вперед. Там восходило солнце.

— Вот дурак-то, — сказал Нестор. — Такую вещь испортил.

В правой руке он держал ворох скомканных парчовых одежд, обильно пропитанных кровью, а указательным пальцем левой — исследовал дырку в пикейном жилете, придерживая локтем футляр с мечом.

— Не мог в голову стрелять? — плаксиво спросил Нестор. — Где я теперь такую ткань достану!

Феликс скосил глаза на испорченный жилет и промолчал. Ткань действительно была знатная: плотная, глянцевитая, с рельефным орнаментом. Пуля пробила жилетку Нестора на груди и на спине, оставив после себя две рваных дырки, откуда торчали обрывки подкладки. Вокруг пятен стремительно подсыхали обширные пятна крови.

— Нет, это теперь только выбросить, — грустно констатировал Нестор. — Ну куда это годится? Ладно рясу, этого добра у меня навалом, а жилетку — жалко…

— Хватит, — резко сказал Феликс. — Прекрати.

— Можно и прекратить, — покладисто согласился Нестор. Он наклонил голову вперед и заглянул Феликсу в глаза. — А поторжествовать можно?

— Валяй, — криво усмехнулся Феликс.

Нестор со счастливой улыбкой ребенка выпрямился, бросил на землю изгвазданный кровью священнический костюм, бережно опустил футляр и завопил во все горло:

— Я вернулся!!!

Он сорвал с себя жилет и завертел им над головой.

— Я вернулся!!! — проорал он прямо в небо.

— А потише нельзя? — поморщился Феликс.

— Потише — нельзя! — объяснил Нестор все с той же улыбкой. — Знал бы ты, дружище, что такое пару тысяч лет небытия… Эх, да что тебе объяснять! — махнул рукой он. — Все равно не поймешь!

— Не пойму, — кивнул Феликс. — Просто обидно, наверно, сразу после возвращения загреметь в дурдом…

— Это ты верно подметил, — сразу притих Нестор. — Торопиться мне пока ни к чему. Возвращение мое — всего лишь репетиция, а премьера у нас с тобой впереди. Кстати, скоро месса…

— Нет, — сказал Феликс. — Это без меня. Подыщи себе другого палача.

— Как это другого?! — не на шутку обиделся Нестор.

— Другого. Тебе что, твоей паствы мало? Подберешь фанатика поглупее, скажешь — Дракон повелел, он тебя и зарубит…

— Да ну их к черту, — отмахнулся Нестор. — Слизняки. У них духу не хватит меня зарубить… Феликс, ну чего ты в самом деле? Из-за проигрыша так расстроился? Зря, дело житейское! Подумаешь, проиграл! Дьяволу, к твоему сведению, проигрывать не зазорно. На то он и дьявол. В смысле — на то я и дьявол! — поправился он.

— А с чего ты взял, что я проиграл? — спокойно осведомился Феликс.

Нестор уронил челюсть и дурашливо выкатил глаза.

— А что, нет? — шепотом спросил он.

— Мир без дьявола, — вслух подумал Феликс, — был бы слишком отвратительным местом. Мир без дьявола — это мир без врага. А мир без врага — это мир без борьбы. Это уже не мир. Это болото… Не знаю, кто из нас сегодня выиграл, но я-то точно не проиграл. Пока в мире есть дьявол, я без работы не останусь.

Договорив, Феликс нагнулся и подобрал футляр с мечом.

— Ну ты и нахал, — восхитился Нестор. — Думаешь, самого дьявола обхитрил? Воспользовался, значит, моей тягой к театральным эффектам…

— Поэтому на мессу я не останусь, — перебил Феликс. — Времени жаль. Лучше пойду отосплюсь. Мне еще сегодня с внучкой гулять…

Он заправил уже порядком замаранные штанины в ботинки, коротко кивнул Нестору на прощанье и осторожно ступил в жидкую грязь.

— Постой, — окликнул его Нестор. — Ты что, так вот возьмешь и уйдешь?

— Да, — остановившись, сказал Феликс. — Но ты не огорчайся: мы теперь с тобой будем часто видеться. А если не с тобой, то с твоими ублюдками. Я всегда предпочитал убивать чудовищ, а не людей… А когда-нибудь я снова убью тебя. Только по-настоящему. Навсегда. Но это будет не сегодня.

— А когда? — выкрикнул Нестор.

Феликс снова остановился и подумал. Легкая улыбка тронула его уста.

— В День Святого Никогда, — сказал он и зашагал через пустырь навстречу восходящему солнцу, с трудом выдирая ноги из чавкающей грязи и подставляя лицо ласковому ветерку.

Утро наступало ясное, но прохладное.

Житомир,

31 января — 5 ноября 2000 года.