Письма о буддийской этике - Бидия Дандарон

По поводу ключевой мантры. Ты спрашиваешь: «Вот ты, например, посвященный, но не знаешь ключевой мантры для достижения тех способностей, о которых ты прочел в тех тибетских книгах. Значит, и посвящения мало? А что же представляет собой ключевая мантра созерцания Ваджрасаттвы?» Я имею посвящения к следующим дандари (тантрам — ред.): Ямандаги, Тары, Ваджрасаттвы, Дамциг-Доржи, Авалокитешвары. И ко всем этим посвящениям имею ключевые мантры, а иначе посвящения не бывает.

Когда я дал тебе Ваджрасаттву, я дал тебе его ключевую мантру (самая большая мантра: ОМ БАЗАР САДА САМАЯ, МАНУ БАЛАЯ и т. д.) и не только ключевую мантру, но старался или, вернее, передал тебе всю свою мистическую силу. Это я делал разными способами, ты должна была (мне кажется) понять это. Возможно, ты думала, что меня охватила безумная животная страсть, и эту страсть я возбуждаю в тебе. Прежде всего, у йогов не должно быть сомнения. Если сомнения начинаются, то уже ничего не выйдет. Если ты безраздельно поверишь, что получила от меня все, что полагается для достижения йоги, то можешь созерцать Ваджрасаттву и добьешься духовного могущества.

Тантр очень много за пределами указанных мною пяти тантр. Так просто читать их не имеет смысла (кроме теоретического знания). Никакого результата не будет. Я тебе буду писать все, что читал и читаю в этих тибетских и в тех русских книгах. Поскольку ты имеешь посвящение Ваджрасаттвы, то тебе необходимо знать теорию этого тайного учения.

Я пишу, что нет у меня условий для серьезной работы — сосредоточения. Это вполне естественно. Ведь здесь огромное значение имеет душевное равновесие. Мое положение — постоянное беспокойство за завтрашний день, неопределенность насчет устройства на работу — постоянно мешает сосредоточиться. Вот в каком смысле я это говорю. Если устроюсь, я буду знать точно, что мне легко будет сосредоточиваться систематически, каждый день. Насчет твоего посвящения через П. не может быть теперь и речи. Эти указанные пять тантр я могу тебе дать. Кроме того, можно найти людей (учителей), когда будет в этом необходимость. Сейчас ты имеешь посвящение Ваджрасаттвы и в этом не сомневайся.

Насчет моего настроения: в связи с проклятым, никому не нужным фестивалем в Москве проводится кампания по высылке всех тех, кто не прописан. Об этом я знал еще в начале марта. Сказали мне, что кого найдут непрописанным, сразу берут под винтовку (под стражу) и высылают в Сибирь, поэтому я ждал каждый день прихода милиции и поэтому не спал, по сути дела. Каждый стук в дверь и разговор под окном волновали мои нервы, я вздрагивал, соскакивал среди ночи с кровати. Нечто ужасное я уже переживал. Наконец кончилось это тем, что 11 апреля, когда я проявлял фотографии с В. П., явился к нам капитан милиции и заявил В. П., что раз есть гость, то нужно проверить документы. Он составил протокол на М. А. и от меня взял подписку о выезде в течение 72-х часов или прописке за это время. Я пробовал временно прописаться, до 13 апреля. Но, увы, бесполезно. Теперь я живу между небом и землею. В общем, дело обстоит плохо.

Сегодня 14 апреля. Я посылаю в Ленинград мою научную работу, написанную в эти дни. Ее оценили очень хорошо в Институте востоковедения АН в Москве; напечатана она на машинке, получилось около 25 страниц. Эту работу вдруг потребовал в Ленинград академик И. А. Орбели. Одним словом, я посылаю туда сегодня же. И с этого дня я переселяюсь к профессору Познякову под Москву (40 км) и там я буду ждать результата или вызов из Ленинграда. Так обстоят мои дела.

(Продолжение.)

Относительно аскетизма. Мы говорили, что размышление в одиночестве рекомендовалось как средство воспитания духовного спокойствия и отказа от привязанности к вещам. «Для буддизма невозможно отказаться от связи с прошлым. С самых ранних, ведийских, времен в Индии существовали аскетические направления, проповедовавшие отказ от жизненных обязанностей и свободное скитание по земле. Мы видели в упанишадах, что, стремясь к высшему, „некоторые отказываются от желания иметь детей, от борьбы за богатство, от стремления к мирским благам и уходят нищенствовать“. Брахманские законы признавали право таких людей отказаться от обязанностей в жизни и соблюдать обряды. Идеальный человек в Индии, перед которым склоняются государь и крестьянин, — это аскет, бродящий с чашкой для милостыни в руках по улицам и дорогам, от Дома к дому, не произнося ни слова и не высказывая какой-либо просьбы. Якоб сказал о нищих: „Из законов, предписывающих уважать их, видно, что они, несомненно, имели признанный статус уже около VIII в. до н. э.“ Буддийские бхикшу — это нищие, живущие милостынею, давшие обет бедности и посвятившие себя распространению проповеди Будды.

Конечно, Будда не ждал, что все люди станут аскетами. Он делил людей на два класса. На тех, кто еще привязан к миру и к мирской жизни, — упасаков, и на тех, кто благодаря самоумерщвлению освободились от мирской жизни, — шраманов, аскетов. Несмотря на все свое уважение к мирским добродетелям, Будда полагал, что выполнение мирских обязанностей не помогает непосредственно спасению. „Полна превратностей домашняя жизнь, путь, оскверненный страстью; свободна, как воздух, жизнь того, кто отказался от всех мирских вещей. Как трудно для человека, который живет дома, жить более высокой жизнью во всей ее полноте, во всей ее чистоте, во всем ее светлом совершенстве! Итак, отрежу-ка я свои волосы и бороду, облекусь в одежды оранжевого цвета, уйду от домашней жизни и стану бездомным!“ (Tevijja Sutta). Однако в этом вопросе буддизм непоследователен (ранний буддизм), ибо, согласно „Маджджхиме никайе“, человек может достигнуть нирваны, не будучи монахом. Хотя Будда осуждал болезненную аскетическую практику, мы с удивлением находим, что искус, требуемый от буддийских монахов, в ряде случаев более суров, чем все то, о чем говорится в брахманских текстах. Хотя теоретически Будда признает возможность достижения спасения без сурового аскетизма, на практике, по его мнению, он необходим почти всем.

Сангха — это буддийское братство, в которое вступают ученики, решившие вести совершенную жизнь. Это религиозный орден, в члены которого принимают после ряда обетов и заявлений о принятии основных положений веры. Он открыт для всех без исключения».

Будда сначала неблагоприятно относился к женщинам, потом равно ко всем.

(Продолжение следует.)

Пиши, моя Наташенька, моя радость, ведь твое письмо — единственная опора, которая поддерживает меня. Желаю тебе всех благ. Целую тысячи раз.

Всегда твой Биди. Жду фото.

58.

17 апреля 1957 г.