Маска Зеркал - M. A. Каррик

"Вам лучше знать, чем мне".

Значит, его прагматизм распространялся и на него самого. Ей стало интересно, что и от кого он надеется получить сегодня вечером. Деросси Варго не просто хотел урвать себе богатство и статус на задворках нынешней городской власти; он хотел сломать те структуры, которые мешали ему достичь своих целей. И для этого он использовал все имеющиеся в его распоряжении средства — в том числе и собственное тело.

У Рен были пределы. У Варго, похоже, их не было. Это немного охлаждало ее, но в то же время вызывало странное чувство товарищества: не такие уж они и разные, эти двое.

Варго молчал, пока темп и время музыки не изменились, означая начало следующего танца. Затем он вывел их, остановившись рядом с молодым и очень мускулистым Кайусом, в котором она узнала Фадрина Акреникса. Однако Акреникс не смотрел на нее; его внимание было полностью приковано к Варго.

"Думаю, на этом мы расстаемся на сегодня", — сказал Варго со слабой улыбкой.

Легкость, с которой он опустил ее руку и взял руку Фадрина, вызвала дрожь по позвоночнику Ренаты, которая не покидала ее, пока она удалялась, не имея больше настроения танцевать.

На краю площади стояли длинные столы с напитками и едой, и за одним из них она увидела знакомый медный плащ, расшитый трехцветными узорами. Рената прижала руку к груди, где под платьем прятался медальон Акреникса. Трикат — Трикату: Конечно, это принесет пользу.

Конечно, Донайя, казалось, была рада ее видеть, когда Рената подошла к ней. "Наслаждаешься праздником, дорогая?" — спросила она с улыбкой.

"Маски восхитительны. Как и куклы", — сказала Рената. Сегодня здесь были представлены все животные рода Врасценов: парящая над головой сова-призрак Аношкина, лошадь Мешароса, величественно шествующая по площади, паук Варади, крыса Стрецко, лиса Дворника, енот Кирали и, конечно же, Ткач Снов, эмблема мертвых Ижрани. Такие выставки были обычным явлением в городе, но она была удивлена, обнаружив их здесь, в самом сердце власти Лиганти.

Она внутренне застонала, когда к ней приблизился еще один рук, но это переросло в приступ кашля, когда она поняла, что человек под капюшоном — не кто иной, как Леато.

"Я надеялся, что ты потеряешь дар речи, но не таким образом". Леато заговорил своим обычным тенором. Покрой его костюма был достаточно похож на костюм Рука, чтобы его можно было сразу узнать, но рассеянные блестки ловили свет нуминатрийских ламп, как звезды на бархатно-черном поле. Тени, отбрасываемые капюшоном, были ничем не примечательны; линия челюсти и изгиб улыбки явно принадлежали ему, а не какому-то волшебно замаскированному незнакомцу.

И все же она невольно сравнивала его с тем мужчиной, с которым стояла рядом в кабинете Метторе. Правильный ли у Леато рост? А ширина его плеч? В соответствии с репутацией Рука, он должен был проделать такой трюк, появиться в Ночь колоколов в театральной версии своей собственной маскировки.

Леато протянул ей фужер с сидром. "Хотя я понимаю иронию, когда предлагаю выпить самой реке. Дай мне знать, если хочешь, чтобы я похлопал тебя по спине — похоже, ты в этом нуждаешься".

"Леато!" Донайя скинула с его головы капюшон, обнажив золотистые, тщательно уложенные волосы. "О чем ты думаешь, когда так одеваешься? Ты собираешься снова затеять драку с Меззаном Индестором?"

Он прижал руку к груди, как будто был глубоко оскорблен. "Мама, отдай мне должное. Конечно, я не хочу с ним ссориться". Он подмигнул Ренате. "Я надеюсь, что он будет драться со мной".

"Ах ты, невозможный мальчик". Донайя вскинула руки и отвернулась.

"Так скоро покидаешь поле, мама?" Леато позвал ее вслед.

Донайя приостановилась, окинув их обоих холодным взглядом, который Рената узнала как маску, скрывающую ее привязанность. "Нет. Я оставляю вас под командованием более хитрого генерала, чем я. Постараешься ли ты уберечь его от неприятностей, моя дорогая?"

Рената даже не пыталась скрыть улыбку. Летилия была не права, это стало слишком очевидно, чтобы отрицать. Донайя, далеко не такая властная, как она ожидала, а всего лишь хотела защитить свою семью — как и ее сын. Это стремление объединяло их, а поскольку Рената принесла им грамоту, это скорее втянуло ее в их круг, чем оттолкнуло.

Вот если бы только это помогло мне попасть в ее проклятый реестр.

Она сделала Донайе свой лучший реверанс. "Можно только сделать все, что в силах смертного".

"Хорошо. Тогда я найду что-нибудь покрепче этого шипучего фруктового сока".

"Я довел свою мать до пьянства", — с нежностью подумал Леато, когда она уходила. Затем он встряхнулся и посмотрел на Ренату. "Ты пытаешься удержать меня в узде? Я надеялся завлечь тебя в менее полезные развлечения".

Он хорошо играл роль беспечного человека, но Рената знала, что это лишь фасад. Она подошла ближе и сказала: "Вообще-то… Я подумала, что смогу заманить вас в какое-нибудь нездоровое место".

Взгляд Леато упал на ее рот, и его губы сами собой разошлись в ожидании ответа, которого так и не последовало. С видимым усилием он поднялся и наклонился еще ближе, пробормотав: "Это нечестно. Ты должна быть ответственной. Если ты и дальше будешь предлагать подобные приглашения, я могу потерять из-за тебя еще одну перчатку".

Все Руки, кроме Рывчек, просили у нее одну из перчаток, и никто не предлагал ее взамен. Рената поискала глазами Леато, гадая, не принесет ли он зашифрованное извинение за конфронтацию в Лейсвотере. Но она увидела лишь искушение, более мягкую, менее конфронтационную версию того, что предложил Варго.

Она не ожидала ничего подобного, когда собиралась проникнуть в дом Трементис. Не то, что семья покажется ей очаровательной, не то, что она заподозрит сына в том, что он Рук, не то, что Леато ей в конце концов очень понравится. В чем-то она могла быть похожа на Варго… но, возможно, ей не нужно было быть такой холодной.

Ни убийств, ни шлюх. Два ее правила. Но было ли это сводничеством, если она выбирала его для себя, из влечения, а не из выгоды? Разве это использование Леато, когда ее интерес был одной из немногих истин, которые она могла ему дать?

Его рука поднялась и обхватила ее подбородок. Она могла бы легко отстраниться, но в его прикосновении, в его глазах было тепло, а она устала мерзнуть.

Леато ощущал вкус яблок и корицы, сидр задерживался на его губах и языке. И, как глоток сидра, жар его поцелуя скользнул по горлу и расцвел в ней. Его большой палец провел по жесткой