Далекие горизонты - Роберт Силверберг

Она подобрала карты и некоторое время, не отвечая, разглядывала их. Потом коротко ответила:

- Я была мясником. Чей ход?

На седьмой день пути всем троим трудно было отвести взгляд от спирали. Ничего не менялось.

- Что ж, - оживленно сказала Эстрелла, - думаю, этот трехместник бьет собственный рекорд. Но у нас все равно неплохой запас, а завтра скорее всего будут изменения.

Но изменений не было ни на девятый день, ни на десятый. На одиннадцатый день Тан вздохнул, отбросил карты и сказал:

- Нужно посмотреть в лицо фактам. Мы можем навечно застрять в этой летающей крысиной норе.

Эстрелла потрепала его по руке.

- Слишком легко сдаешься, Тан. Он огрызнулся:

- Что ты можешь знать? Так случалось и раньше. Разве ты не слышала рассказы о старом старателе - забыл, как его звали, - который вернулся домой только потому, что съел своих товарищей?

- Не ссорьтесь, - попросил Стэн, Но Эстрелла тоже рассердилась.

- И зачем только я записалась с двумя турками - ну, одним турком и одним полутурком, которые согласны стать каннибалами? Вероятно, вы уже решили, кого съедите первым, Тан. Меня? Потому что вы сильней, а я самая маленькая? Так вот, позвольте вам сказать…

Неожиданно она замолчала. Ее изуродованное лицо выглядело удивленным, потом стало ангельским. Стэн тоже ощутил это: верх корабля неожиданно стал низом, а спираль ярко засветилась.

Наконец они достигли середины пути. Значит, они не умрут, во всяком случае, не таким определенным образом.

Поскольку они выживут, атмосфера сразу стала менее напряженной. Тан широко улыбнулся Эстрелле, а Стэну по-турецки прошептал:

- Может, мы и съедим друг друга, но более дружелюбным способом.

Эстрелла услышала его, и даже в это мгновение восторга лицо ее застыло.

- Тан, - сказала она, - я не понимаю по-турецки, но вид, с которым ты говоришь, я прекрасно понимаю. У тебя в обоих глазах колючки. Прибереги их для кого-нибудь другого. Я девственница. Я оставалась девственницей и в более трудных положениях, чем здесь, и намерена ею оставаться до замужества.

- Ад и дьяволы, - простонал Тан. - Мне казалось, что только мусульманские девушки держат свои колени сведенными, а не вольнодумные американки.

Эстрелла решила вести себя по-дружески.

- Ну вот ты и узнал кое-что новое об американских женщинах. По крайней мере о некоторых из них. Ну что, поиграем еще в карты или ляжем спать?

VII

Большую часть дня Тан был мрачен, но постепенно к нему вернулось хорошее настроение. В конце концов, они все вместе участвуют в великом приключении. Тан решил пересмотреть свое отношение к Эстрелле. Хорошо, она не будет любовницей. Значит, станет сестрой. А у Тана большой опыт жизни с сестрой.

Но в чем у Тана совсем не было опыта, так это в жизни в очень ограниченном пространстве, когда совершенно нечего делать.

- Надо было хотя бы прихватить наши проклятые инструменты, - сказал он Стэну, который в ответ пожал плечами.

- Нет места, - отозвался он. Эстрелла подняла голову от своей тарелки.

- Можно поиграть в покер, - предложила она. Тан, поджав губы, покачал головой;- Ну, тогда просто поговорим. Я почти ничего о вас не знаю, парни. Олтан? Как ты жил в Стамбуле?

Тан отказывался демонстрировать бодрость.

- Я зарабатывал на жизнь тем, что водил фургон, - мрачно сказал он. - Жил с матерью, отцом и младшей сестрой Наслан. У меня было пять - на самом деле пять - подружек, и все они были очень добры ко мне й на все соглашались. Что еще рассказывать?

Эстрелла кивнула, словно ответ ее удовлетворил, и повернулась к Стэну.

- А ты?

Стэн постарался быть отзывчивым.

- Мой отец работал в американском консульстве шифровальщиком, это высокооплачиваемая работа, когда встретился с моей матерью. Она была турчанка, но христианка - методистка, как и он. Я родился в больнице посольства в Анкаре, то есть на американской территории. Таким образом, я американский гражданин, как и ты.

Это заставило ее улыбнуться.

- Совсем не как я.

- Ты имеешь в виду то, что моему отцу хорошо платили? Наверно, ты права, но так было, только когда я был маленьким. Мама умерла, когда мне было семь лет, а после этого… - Он пожал плечами, не закончив предложение. Не хотелось рассказывать о том, Как отец постепенно превратился в пьяницу.

Тан, нетерпеливо слушавший, распрямился и оттолкнулся.

- Мне нужно пописать, - сказал он.

Стэн посмотрел ему вслед, потом снова на Эстреллу.

- А ты? - спросил он, перекрывая плещущие звуки из туалета. - Ты сказала, что была мясником.

Она погладила свою левую скулу, смещенную с центра.

- Да, до этого несчастного случая. В Монтане. Я тоже полукровка, Стэн. Отец мой был преимущественно баск. А мать - из племени навахо, с примесью хопи. Это была рослая и сильная женщина. У нас не было работы, поэтому мы перебрались в Монтану, чтобы работать в коралях. Ты знаешь ранчо бизонов в Америке?

- Да. Ну, не непосредственно. Читал о них, когда был маленький. Прежде чем мечтать о Вратах, я хотел стать ковбоем, сидеть по ночам у костра и пасти стада бизонов в прериях.

На этот раз она громко рассмеялась.

- Бизонов не пасут, Стэн. Они этого не допустят. Их отпускают на свободу, потому что трава прерий - это все, что им нужно. Потом, когда они набирают вес и готовы для бойни, их приманивают чем-то, что им нравится больше травы. Заманивают прямо в корали, обнесенные трехметровой оградой из стальных пластин, потому что через меньшую преграду бизон может перепрыгнуть. И они очень быстро бегают - сто километров в час. Одного за другим пастухи, как мои родители, заманивают бизонов в желобы бойни, а там пистолеро стреляют им в голову из большого ружья таким пистоном, который проходит через мозг и выходит, снова готовый к применению. Мертвого бизона конвейер привозит ко мне, и я разрезаю ему горло. Подцепляю к креплениям конвейера над головой, тушу поднимают, чтобы вытекла кровь, и перевозят в холодильник. А дальше она превращается в бифштексы и поджарку. В одном бизоне почти пятьдесят литров крови. Кровь собирается в баках внизу - та, что не попала на меня.

Тан вышел из туалета и, слушая, застегивался.

- Да, Эстрелла, - сказал он, возражая, - но ты говорила, что бык наступил на тебя и сломал тебе голову. Как может наступить мертвый бык?

- Этот не был мертвым, - коротко ответила она.

- Но если пистолеро выстрелил ему в голову…

- В тот раз он выстрелил ему в плечо. Бык был очень живой, когда подъехал ко мне, и очень сердитый.

- Похоже на очень неприятный несчастный случай; - заметил Стэн.

- Нет, это был совсем не случай. Пистолеро сделал это нарочно. У него тоже были колючки в глазах, Тан, и, когда я не легла с ним в постель, он преподал мне урок.

Двадцатый день. Двадцать первый день. Они больше не играли в карты, потому что не могли сосредоточиться. Почти не разговаривали. Они уже все сказали друг другу о своих надеждах, а о страхах никто вслух говорить не хотелi Нервы у всех были натянуты, как у игрока с выигрышным билетом в кармане, который должен явиться вовремя; он мчится по улице. Но все же недостаточно быстро. Наконец Эстрелла решительно сказала:

- Нет смысла нервничать. Нужно как можно больше спать.

Стэн понимал, что ее предложение разумно. Им потребуется много сил и внимания, когда они долетят туда. Чем бы это «туда» ни обернулось.

Но разумному совету оказалось очень трудно следовать. Как ни трудно было Стэну уснуть, еще труднее оказалось оставаться в таком состоянии. Он часто просыпался и считал минуты. Так прошел двадцать первый день и начался двадцать второй.

Тут никто из них уже не мог спать совсем. Каждые несколько секунд они поглядывали на часы. Яростно спорили о том, когда наступил поворотный, пункт, а следовательно, в какой час и в какую минуту они прибудут…

А потом они прибыли. Они поняли это, когда увидели, что спираль погасла.

И тут же все приборы сошли с ума.

Их показания были совершенно нелепыми. Приборы утверждали, что трехместник погружен в разреженную плазму, более горячую, чем Солнце, пронизанную смертоносной радиацией всех разновидностей, и тут Стэн понял, почему их корабль бронированный.

Никакой планеты с забытыми сокровищами хичи, которые сделали бы их богатыми, здесь не было. Поблизости не было даже звезды.

- Убираемся отсюда! - заорал Тан, а Эстрелла закричала:

- Нет, сначала снимем показания! Фото! Надо провести наблюдения!

Но помимо того, что показали приборы, наблюдать было нечего. И когда Стэн положил руку на сосок двигателя, Эстрелла больше не возражала. Она только заплакала.

Полет назад длился не больше полета вперед, но им так не показалось. Им казалось, что он длится бесконечно. Они не могли дождаться его конца. А когда дождались, начали узнавать дурные новости.