Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века - Сборник

5 июля 1937 года отец Роман просил написать старцу Зосимовой пустыни игумену Митрофану, которого он особенно почитал, и поблагодарить за его святые молитвы.

22 июля отец Роман попросил духовную дочь записать под его диктовку заветные и дорогие ему мысли о Церкви. Диктовал, несмотря на то, что боли все это время не прекращались. «Вокруг постели тишина и мир, — отметила она, — поразительна кротость батюшки и его покорность воле Божией».

Почти сразу же по поселении в Малоярославце протоиерей Роман, несмотря на болезнь, стал служить литургию, которая была для него великим утешением.

27 июля его духовная дочь записала в дневнике, что батюшка говорил ей: «Я хотел бы достичь чистоты в молитве полной, чтобы она зажигалась сразу как пламя и была бы чистой, но сейчас такие боли у меня, что я молюсь с перерывами. Боли останавливают молитву, не дают покоя. Иисусова же молитва по милости Божией всегда со мною непрестанно. Литургия — это моя единственная услада и утешение. Я не могу без нее жить. Не могу себя лишить ее».

На следующий день «после утренних молитв и литургии батюшка просил отложить еду и чаепитие, ему хотелось побыть в тишине и молчании. Днем батюшка сказал, что сегодня после литургии чувствовал себя особенно хорошо, радостно и покойно».

Летом 1937 года гонения на Церковь усилились и власти приняли решение о массовом аресте священнослужителей. В июле двое сотрудников НКВД пришли в дом к протоиерею Роману и предъявили Анне Николаевне ордер на арест мужа. В это время у отца Романа открылось легочное кровотечение, и Анна Николаевна сказала им:

—Вы видите, он умирает. Ну, берите, мне еще лучше будет, не надо будет его хоронить.

Сотрудники НКВД посмотрели на священника, и один из них недовольно пробормотал:

— Там своих покойников хватает.

И они развернулись и ушли.

Вскоре состояние здоровья протоиерея Романа ухудшилось настолько, что он уже не мог совершать литургию. Накануне праздника Преображения, 18 августа, он попросил призвать к нему протоиерея Зосиму, чтобы исповедаться и причаститься Святых Христовых Таин. Когда тот пришел, батюшка долго исповедовался и горько плакал, затем приобщился Святых Христовых Таин и, со слезами поблагодарив отца Зосиму, поцеловал его руку. Спустя десять минут после ухода священника приехал к отцу Роману игумен Митрофан. Их встреча была исполнена искренней взаимной любви. Игумен Митрофан предложил ему принять монашеский постриг. Отец Роман согласился, и игумен спросил: «В какой чин?» — «В первоначальный», — ответил отец Роман. В тот же день протоиерей Роман был пострижен в рясофор с наречением ему имени Иосиф. Прощаясь, игумен Митрофан поклонился батюшке в ноги, и затем они обнялись, обливаясь слезами.

Постриг отец Роман хотел сохранить в тайне и просил ухаживавших за ним не рассказывать о нем, но об этом все же стало известно через келейниц игумена Митрофана. Во все последующие дни протоиерей Зосима ежедневно причащал отца Романа. 6 сентября протоиерей Роман сказал ухаживавшей за ним духовной дочери: «Смерть на расстоянии двух дней, и тогда конец. Остались последние денечки. Я поставлен Господом быть ответчиком — и буду, как пример для других».

В этот же день отец Роман продиктовал Анне Николаевне письмо духовным детям: «Дорогие, все бывшие духовные дети мои! Я тяжко болен, и дни мои сочтены. Христиане перед смертью прощаются и примиряются друг с другом. Прошу простить меня во всем, в чем я согрешил перед вами: делом, словом, помышлением. Со своей стороны, во всем, в чем вы согрешили против меня, я властию, мне данной от Господа нашего Иисуса Христа, прощаю и разрешаю во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Недостойный протоиерей Роман Медведь».

Ночью отец Роман сказал: «Свет Божественный здесь… — и указал рукою вверх. — Расчеты сводятся к концу… Давайте скорее кончать…» В четыре часа отец Роман успокоился и сказал: «Слава Богу, хорошо!..»

8 сентября в шесть часов утра пришел протоиерей Зосима; отец Роман причастился и успокоился. Весь день он лежал почти не шевелясь, с закрытыми глазами. Около пяти часов вечера он открыл глаза, протянул обе руки вперед и его лицо озарилось сердечной и кроткой улыбкой. Затем он откинулся на подушку и впал в полузабытье. Вскоре у него стали холодеть руки и ноги. Одна из его духовных дочерей стала читать молитвы на исход души. Отец Роман открыл глаза и посмотрел высоко вверх, потом повел глазами вправо и склонил голову к плечу. Затем вздохнул еще несколько раз… В семь часов вечера 8 сентября 1937 года душа священноисповедника отошла ко Господу.

В девять часов вечера пришел протоиерей Зосима облачить почившего, он же и отпевал его. Протоиерей Роман был погребен на городском кладбище в Малоярославце.

3 августа 1999 года по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II были обретены мощи священноисповедника Романа и перенесены в Москву в храм Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе.

Еще при жизни священноисповедника были случаи, когда люди по его молитвам получали исцеления. Весной 1932 года тяжело заболела духовная дочь отца Романа Ксения Александровна Калошина, которой было тогда двадцать пять лет. Врачи поставили диагноз: воспаление подъязычной железы. В течение пяти суток она не могла ни есть, ни пить, температура держалась все время около 40 градусов. Шею раздуло, и она стала шире головы, язык опух и стал синим; врач, чтобы как‑то облегчить страдания, капал на язык воду. Ксения Александровна почувствовала, что умирает, и послала своей матери, Марии Яковлевне, записку, прося ее прийти проститься. Но ее не пустили в палату, опасаясь, что заболевание инфекционное, и заведующий больницей сказал: «Если Николай Александрович Семашко подпишет разрешение, то я пущу». В тот же день Мария Яковлевна нашла доктора Семашко и рассказала ему об умирающей дочери, он тут же написал записку, чтобы ее немедленно пропустили.

Все это время Мария Яковлевна обращалась с молитвенной просьбой к отцу Роману. Придя к дочери, она застала ее выздоравливающей. Ксения Александровна рассказала, что в предыдущую ночь ей явился отец Роман. Он шел по воздуху в священническом облачении красного цвета с чашей в руках. Приблизившись, он благословил ее и причастил Святых Таин. С этого времени к ней стали возвращаться силы, и она выздоровела.

ИСТОЧНИКИ:

ЦА ФСБ РФ. Арх. № Р-42304. Л. 63, 81, 90, 95, 99, 108, 192–194, 198, 363. Иванова М. А. Воспоминания. Рукопись. В общее собрание всех полноправных и приемных братьев Крестовоздвиженского трудового братства священника Романа Медведя заявление о религиозно–нравственной стороне жизни братства. Рукопись. Борютина З. Братская община при храме святителя Алексия в Глинищевском переулке на Большой Дмитровке в Москве, возглавляемая отцом Романом в 20–30–х годах нашего столетия. Рукопись. Концевич И. М. Оптина пустынь и ее время. ТСЛ, 1995. Протоиерей Николай Доненко. Московский журнал. М., 1996. № 3. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 4. Тверь, 2001.

Августа 27 (9 сентября) Преподобномученик Мефодий (Иванов)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Преподобномученик Мефодий (в миру Николай Михайлович Иванов) родился в 1899 году в городе Симбирске в семье священника. Окончил церковноприходскую школу. По окончании Духовного училища в городе Алатыре он поступил в Симбирскую Духовную семинарию, окончить которую не успел из‑за государственного переворота, происшедшего в России; завершал образование уже в советской школе. С 1920 года Николай Михайлович стал работать преподавателем в городе Саранске, а с 1921 года — в городе Пензе, в художественно–техническом училище.

В том же году он переехал в Москву и стал здесь преподавать в одной из высших школ. Однако преподавание в советской школе по программе, основанной на безбожной идеологии, было несовместимо с религиозными убеждениями глубоко верующего человека, и в 1923 году он ушел из школы и поступил послушником в Покровский монастырь в Москве, где в том же году был пострижен в мантию с именем Мефодий и рукоположен в сан иеродиакона. Здесь он познакомился с епископом Алатырским, викарием Симбирской епархии Гурием (Степановым), который когда‑то был настоятелем этого монастыря, а ныне жил в нем, так как ему был запрещен выезд из Москвы; с ним отец Мефодий поддерживал близкие отношения в течение всей жизни.

В 1925 году иеродиакон Мефодий был рукоположен в сан иеромонаха. В 1929 году монастырь был закрыт, и иеромонах Мефодий перешел служить в храм Иерусалимской иконы Божией Матери за Покровской заставой.

В 1929 году власти арестовали его, обвинив в контрреволюционной деятельности. На вопрос следователя о его отношении к советской власти отец Мефодий ответил: «Я недоволен советской властью по причине закрытия ею учебных духовных заведений, запрещения духовной литературы, закрытия церквей и вообще сурового отношения к духовенству и верующим».