Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Бертран Мейер-Стабли

Но вскоре на авансцену вышел новый владелец: Джон Шеффилд, герцог Бекингем (существуют написания Бакингем и Букингем. — Ю. Р.), чья высокомерная супруга была незаконнорожденной дочерью Иакова II. В архивах дворца найдены документы, свидетельствующие о том, что в 1702 году герцог поручил «образованному, изобретательному и искусному» Уильяму Уинду начертить план нового обширного здания, которое он немного сместил к северу от первоначальных сооружений, чтобы из окон открывался вид на новую широкую улицу, проложенную по приказу короля Карла И, — на будущую Мэлл. Для этого строители были вынуждены посягнуть на Сад тутовых деревьев; итак, Букингем-Хаус был возведен отчасти на землях, принадлежавших герцогу, а отчасти на землях, принадлежавших Короне. Герцог получил устное разрешение королевы Анны увеличить передний двор к востоку, в сторону дороги; он истолковал милостивое согласие королевы столь широко, что прирезал себе кусочек Сент-Джеймс-парка и заставил отвести дорогу в сторону.

Первоначально Букингем-Хаус представлял собой кирпичное здание, его два отдельно стоящих крыла соединялись с центральным зданием изогнутыми колоннадами. Уже в 1708 году оно вызывало всеобщее восхищение, в «Нью вью оф Лондон» его описывали как «чрезвычайно изящный дворец… коим не смог бы пренебречь самый великий монарх». Весьма пророческие слова! Действительно, последняя жена герцога, как ее называл Гораций Уолпол, «принцесса Букингемская», обставила и украсила свое жилище воистину с королевской роскошью, которую и сохраняла вплоть до самой смерти, последовавшей в 1743 году.

В 1761 году сэр Чарльз Шеффилд, незаконнорожденный сын и наследник герцога, продал дворец Короне за сумму, равную нынешним 45 тысячам евро. Хотя сначала дворец предназначался для того, чтобы заменить Сомерсет-Хаус в качестве так называемого дотального (то есть входящего в приданое) жилища королевы, однако тотчас же стал семейной резиденцией. 22 мая 1762 года король Георг III и королева Шарлотта обосновались в нем, но продолжали использовать Сент-Джеймсский дворец для приемов гостей. Даже сегодня иностранные послы официально бывают представлены для вручения верительных грамот и получают аккредитацию при дворе в Сент-Джеймсском дворце, в нем также происходит церемония провозглашения нового монарха — в двух шагах от Букингемского дворца.

После восшествия на престол Георга IV в 1829 году Букингем-Хаус превратился в Букингемский дворец, так как его резиденция Карлтон-Хаус казалась ему слишком небольшой по размеру. «Если народ желает, чтобы король заимел еще один дворец, — доверительно поведал он своему любимому архитектору Джону Нэшу, — то я не стану возражать, чтобы возвели еще один, но я должен иметь пристанище и желаю, чтобы этим пристанищем стал Букингем-Хаус. Есть некие воспоминания далеких дней, которые делают это место для меня особенно дорогим». Работы, которые, как первоначально предполагалось, должны были обойтись в сумму, равную 32 тысячам современных евро, усложнялись и расширялись, так что в первое время на них было затрачено около 540 тысяч, а в результате они обошлись в сумму, равную одному миллиону современных евро.

Здание возвели из камня, доставленного из Бата, городка на западе Англии. Нэш, исполняя пожелания короля, сохранил старое здание, а также в определенной мере сохранил и внутреннее расположение покоев. Так, например, купол, возвышающийся над лестницей, совпадал по размерам и по высоте с тем, что существовал во времена Георга III. Нэш увеличил ширину здания и украсил новый фасад, выходящий в парк, рельефным полукруглым выступом в центре террасы, по бокам коей возвышались колоннады, увенчанные фронтонами. На втором этаже, окнами на «Сады увеселений», которые нарисовал Уильям Таунсенд Эйтон, Нэш расположил в южном конце оружейную, затем апартаменты, сегодня превращенные в Большую столовую, Голубую гостиную, Музыкальный салон и королевский кабинет (первоначально задумывавшийся как большая королевская спальня и туалетная). Чтобы отделить эти апартаменты от кордегардии, Зеленой гостиной и Тронного зала, Нэш создал картинную галерею со стеклянной крышей.

Как подчеркивал Олуэн Ходли, все эти покои, созданные в ходе перестройки, предпринятой Нэшем, как с внешней стороны здания, так и изнутри практически не претерпели изменений, подобно портику со спаренными колоннами, который сейчас украшает центральный вход. Не без некоторой театральности Нэш заменил два выступавших вперед крыла Букингем-Хауса с их изогнутыми аркадами на новые, гораздо большего размера, и добавил со стороны парка еще один вход, ведущий в личные покои монарха. В своей книге «Королевский Лондон» Кристофер Хибберт рассказывает, что, когда над дворцом была возведена крыша, король призвал к себе архитектора и сказал ему: «Нэш, парадные покои, созданные вами для меня, столь прекрасны, что там, полагаю, я буду устраивать приемы для придворных». Нэш пришел в замешательство, смутился и принялся ссылаться на то, что, видимо, спланировал строительство «слишком малых масштабов». «Да нет же, вы не понимаете, — прервал его король, пребывавший в прекрасном расположении духа, — это будет замечательный дворец». Но, к несчастью, Нэш был вовлечен в какие-то аферы с фальшивыми счетами, и завершать работы по перестройке дворца был вынужден Эдвард Блор.

Король прожил достаточно долго, чтобы наблюдать за возведением Марбл-Арч перед въездом во внешний двор (эту Триумфальную арку в 1850 году переместили к Гайд-парку) и чтобы предречь, сколь роскошным будет будущий дворец. Букингемский дворец был уже готов принять хозяев и их гостей, но 29 июня 1830 года король скончался.

Так как Вильгельм IV, восседавший на престоле с 1830 по 1837 год, тоже не воспользовался Букингемским дворцом, королева Виктория стала его первой обладательницей. Один из ее биографов полагает, что она приняла решение обосноваться в нем в середине июля 1837 года. Вильгельм IV повелел, чтобы дворец привели в надлежащее состояние и чтобы с этим поторопились, но когда его племянница унаследовала корону и трон, ей объявили, что ничто не будет готово ранее Нового года. По свидетельству Салли Стивенсон, супруги посла Соединенных Штатов в Англии, одной из первых посетивших новую резиденцию молодой королевы, Виктория приказала вызвать чиновников, ответственных за проведение строительных работ, и заявила им, что имеет намерение отобедать в Букингемском дворце в июле. «Я очень опечален тем, что вынужден сообщить Вашему Величеству, — ответил королеве один из них, — что это невозможно».

Однако 21 июля, ровно месяц спустя после официального объявления о начале эпохи правления Виктории, миссис Стивенсон писала своей «горячо любимой сестре» в Вирджинию, что она и ее муж только что получили приглашение отобедать с Викторией в Букингем-Хаусе; две недели спустя она описывала место, где побывала, как изобиловавшее «богатыми и роскошными покоями», которые, по ее выражению, напомнили ей описания дворцов из сказок «Тысячи и одной ночи». Как объяснить сие чудо? А дело было в том, что «почтенные, преисполненные сознания собственной важности старые лорды» получили указания «от маленькой королевы, написанные ею собственноручно», и в данном послании содержался приказ, чтобы дворец был готов принять ее в своих стенах в назначенный день… И им ничего иного не оставалось, как привлечь к работам всех рабочих, коих удалось нанять, и королева смогла поселиться в своем новом дворце в тот день и в тот час, который она назначила. Вот что называется действовать по-королевски!

Воздавая дань истине, историк Вайнтрауб отмечает, что Виктория постепенно возненавидела Букингем-Хаус, так же как шум и грязь Лондона, но в первые годы пребывания на троне дворец показался ей местом, достаточно приятным для жизни и проведения приемов.

Если Нэш не ошибся, предрекая, что дворец когда-нибудь покажется слишком маленьким, то этому горю вскоре смогли помочь. Итак, в 1843 году южную оранжерею превратили в часовню, освященную после бракосочетания королевы с принцем Альбертом из Саксен-Кобургской династии. В 1847 году Блор перестроил восточный фасад, над которым в центре, над самым входом, возвышался купол; он также перестроил и два боковых фасада. Вдоль второго этажа он создал большой коридор, своеобразную галерею длиной в восемьдесят метров. В 1854 году сэр Джеймс Пеннет-хорн, ученик Джона Нэша, разрушил и уничтожил оружейную комнату и восьмиугольную залу, служившую королю Георгу III библиотекой, чтобы создать Бальный зал, в котором у западной стены располагался трон под балдахином, а у восточной — орган и хоры для музыкантов; под этим залом он расположил просторные кухни, а рядом, в восточном крыле, — Зал танцевальных вечеров.

Утренние церемонии пробуждения монарха и приемы в гостиных дворца стали единственным «способом» проникновения в высший свет; церемонии пробуждения, иногда имевшие место, позволяли осуществить представление ко двору мужчин, в то время как на послеполуденных приемах обычно монарху представляли дам. Хотя эти церемонии отличались жесточайшими предписаниями относительно одеяний и соблюдения правил протокола, хотя эти краткие контакты отличались чрезвычайной сухостью и чопорностью, все же возможность едва прикоснуться губами к руке монарха и обменяться несколькими словами с королевой и принцем-консортом стала совершенно необходимой «визитной карточкой» для представителей аристократии.