Стальной дрозд - Владислав Русанов

Однако признаний табачника хватило, чтобы суд вынес обвинительный приговор. Смертная казнь через повешение. Как сказал многоуважаемый Джитто дель Амаре, если бы не помощь следствию, полукровке грозило бы колесование или четвертование. Найденные в поясе Корзьело золотые солиды капитан дель Куэта великодушно передал магистрату Галлиана. Как выяснилось позже, он в них не нуждался. Для офицера и дворянина, обладающего достойным доходом от пахотных земель, леса, рыбного промысла и обширных пастбищ, марать руки предательским золотом не было смысла.

Зимние месяцы, проведенные в имении дель Куэта, запомнились Емсилю огромной библиотекой и ласками Аланы, с которой он уединялся едва ли не каждый свободный от чтения миг. Конечно, в итоге он проработал гораздо меньше книг, чем собирался изначально, но господин т’Жозмо, усмехаясь в закрученные усы, позволил лекарю забрать десяток трактатов по анатомии, лекарственным травам, лечению минералами и драгоценными камнями.

Последняя декада месяца Филина ознаменовалась свадьбой господина капитана и фриты Эстеллы, которая, надо отдать ей должное, со дня знакомства взяла заботу об офицере на себя, дозволяя Емсилю лишь время от времени осматривать его раны и готовить лекарственные снадобья. Все остальное – перевязки, кормление, трогательные разговоры о былом величии Империи и ее армии – легло полностью на хрупкие плечи бордельмаман. Таким образом, ей довольно быстро удалось покорить сердце сорокалетнего холостяка.

Рилла осталась при фрите Эстелле на очень важной должности – доверенная служанка и компаньонка. А вот Лита твердо заявила, что хочет вернуться к старикам родителям в Аксамалу. Бросить их на произвол судьбы она не имеет права.

Емсиль, насмотревшись на добрый пример старших спутников, тоже решил узаконить отношения с Аланой, да и девушка не думала отказываться. Вот только лекарь, как истинный барнец, до мозга костей впитавший патриархальный уклад северной провинции, желал вначале получить благословение родителей. Потому и поехал в Аксамалу. В столице легко купить место на купеческом корабле, чтобы переправиться через Великое озеро. Правда, ходили слухи, что Барн воюет с Аруном и Табалой одновременно, но Емсиля они не страшили. Из северной Тельбии выбрался невредимым, так неужели на родине что-то с ним случиться может? Да и в любом случае возвращаться пора. В Барне можно людей лечить и после подготовительного факультета. Кто там разбираться будет? Учился в Аксамале? Учился. А остальное придет с годами, опытом, изученными книгами.

Сопровождать молодежь вызвались Батя и Дыкал. А Вогля и Пигля, съездив навестить родню в деревушку, отстоявшую от имения дель Куэты на каких-то двадцать миль, вернулись и поступили на службу – объезжать господские земли, гонять браконьеров, незаконных лесорубов и просто лихой люд. Путешествие с Дыкалом и Батей пошло близнецам на пользу. Они стали серьезнее, возмужали, научились довольно сносно орудовать мечом и кордом.

До столицы добирались не торопясь – дней пятнадцать ехали. Останавливались в мансионах,[46] болтали с людьми, прислушивались к новостям и жадно ловили слухи, сползающиеся со всех концов Империи.

На юге жизнь людей успокаивалась, несмотря, а может, и благодаря влиянию Айшасы. Налаживалась торговля, восстанавливались разбежавшиеся армии. Границы Окраины по-прежнему теребили кентавры. Тамошний народ они волновали гораздо больше, чем независимость или имперская идея. Тьяла и Вельза целиком и полностью подчинились Аксамале, что не могло не радовать – ведь эти две провинции всегда были главными житницами Сасандры.

С запада новости почти не пробивались. Удалось ли генералу Риттельну дель Овиллу создание собственного государства на месте северной Тельбии? Скорее всего, нет. Его армия, должно быть, распылилась, частью разбежалась, частью растянулась по стране, изматываясь в непрестанных стычках с мятежными ландграфами, и прекратила существование. Северная Тельбия осталась независимой, раздробленной и голодной, чего, впрочем, и стоило ожидать.

Гоблану очень сильно обескровили набеги дроу. Карлики не успокаивались до зимы, покуда люди полностью не покинули весь север провинции. Из-за большого скопления беженцев на дорогах вспыхнула, как никогда ранее, преступность, разгулялись заразные хвори. И, как следствие слабости провинции, зашевелились дорландцы, начали стягивать к границе армии. В итоге вице-король Гобланы совсем недавно прислал послов, желая вернуться вновь под руку Аксамалы в обмен на военную помощь и поддержку голодающего народа хотя бы самыми малыми поставками хлеба.

Наиболее интересные новости долетали с севера. Там, оказывается, прокатилась самая настоящая война. Слухи замалчивали их имена, но нашлись в Барне люди, собравшие и снарядившие целых две армии. Отлично оснащенные, возглавляемые имперскими офицерами, сплоченные некой идеей. Что-то вроде «Барн – превыше всего». Одна армия направилась в Табалу, а вторая – вторглась в Арун. Удивительно, но табальские овцеводы довольно быстро обломали зубы захватчикам. Наверное, так они привыкли бороться с дикими котами, пытающимися собирать дань с их отар. Разбив барнцев в пух и прах, войско Табалы, что самое удивительное, не успокоилось, а пошло наперерез второй армии, которая довольно успешно покоряла Арун, оказавшийся совершенно не готовым к серьезной войне. В жарком, кровопролитном сражении на реке Жерехе победа вновь досталась табальскому генералу, загадочному человеку со странным прозвищем – Стальной Дрозд. О нем в народе гуляли самые противоречивые сведения. Кто-то утверждал, что он великий путешественник, сумевший подружиться с кентаврами, другие спорили, заявляя, что он из наемников и едва ли не дух легендарного Альберигго возродился в этом человеке. Некоторые болтали и совсем немыслимое, якобы он бывший студент Аксамалианского университета, за какие-то грехи был отправлен в армию, дезертировал, воевал с остроухими в Гоблане, а потом, вернувшись на родину, возглавил борьбу с захватчиками. Но в каждом рассказе о Стальном Дрозде с ним рядом упоминался небывалой силы волшебник, который мог бы стать вровень с самим Тельмаром Мудрым, если бы тот был жив. Вместе они, генерал и чародей, объявили о возрожденной Империи и пообещали народу Сасандры восстановить страну в границах прошлого лета.

В душе Емсиль полностью разделял устремление Стального Дрозда и его спутника-колдуна. Он привык гордиться своей страной. Причем всей, целиком, а не какой-то отдельной провинцией, вдруг объявившей независимость. Единственное, чего он опасался, это непонимания между северными борцами за Империю и «младоаксамалианцами», также пришедшими к мысли о необходимости восстановить статус императора и выдвинувшими претендента на трон. Двоих претендентов, если говорить точнее. Сегодня в Аксамале должна состояться торжественная коронация императора Дольбрайна Справедливого и императрицы Фланы Огневолосой. Имя последней вызвало жаркие споры между Литой и Аланой. Русоволосая толстушка твердо отстаивала убеждение в том, что будущая императрица есть не кто иная, как их подруга, сбежавшая от Скеццо и Корзьело. Алана же утверждала, что та Флана сгинула в круговерти беспорядков, бушевавших в Вельзе осенью и зимой. Слишком много более опытных и способных за себя постоять людей погибло и пропало без вести.