Перекличка мертвых - Иен Рэнкин

— Консервированный?

Она покачала головой:

— Неужто я стала бы травить вас такой гадостью?

— Тогда давайте, — с улыбкой согласился он.

Она пошла на кухню, чтобы передать заказ, а он потянулся, разминая спину, и покрутил плечами и шеей.

— А вы куда едете? — вернувшись за стойку, спросила она.

— Да я уже приехал, — ответил Ребус, но продолжить беседу им не пришлось, поскольку в зал шумно ввалилась толпа туристов из автобуса. Девушка снова побежала на кухню, откуда сразу же вышла официантка с блокнотом в руке.

Сам шеф-повар, толстый и краснолицый, принес Ребусу суп.

По телевизору показывали гольф. Похоже, в районе Лох-Ломонда было ветрено. Ребус поискал глазами перец и соль, но, проглотив первую ложку, понял, что того и другого в нем уже достаточно. Какой-то человек в белой рубашке с короткими рукавами подошел к его столу и, достав огромный носовой платок, стал вытирать вспотевшее лицо.

— Ну и жара, — пожаловался он.

— Вы их водитель? — спросил Ребус, указывая кивком на рассевшихся за столами туристов.

— Скорее, они мои водители, — ответил мужчина и добавил: — Никогда мне не попадалась такая требовательная компания…

Качая головой, он попросил девушку за стойкой принести ему пинту апельсинового сока с лимонадом и хорошей порцией льда. Выполнив заказ, девушка подмигнула — платить не обязательно. Ребус понял причину щедрости: постоянно возя сюда туристические группы, этот человек по гроб жизни обеспечил себя халявой. Словно прочитав его мысли, водитель сказал:

— Так уж устроен мир.

Ребус кивнул. Кто станет утверждать, что и «Большая восьмерка» не работает по такому же принципу? Он спросил водителя, что за местечко Лесмехейго.

— Дыра, из которой хоть на денек вырваться в Колдстрим — уже приключение. — Он бросил тревожный взгляд на своих подопечных. Там, похоже, назревал конфликт из-за того, кому, где и с кем сидеть. — Клянусь богом, даже у ООН с этим племенем возникли бы осложнения. — Отхлебнув сока, он спросил: — А вы на прошедшей неделе не были в Эдинбурге?

— Я там работаю.

Водитель картинно вытаращил глаза:

— Я должен был встретить двадцать семь китайцев. Они прибыли утром в субботу из Лондона на поезде. Как думаете, смог я поставить автобус где-то рядом с вокзалом, чтобы их взять? Не тут-то было. А где, по-вашему, они поселились? Ни больше ни меньше как в отеле «Шератон» на Лотиан-роуд. А во вторник, когда я повез их на экскурсию, на полпути вдруг выяснилось, что по ошибке мы прихватили с собой члена японской делегации.

Водитель расхохотался, Ребус его поддержал. Господи, он сразу почувствовал облегчение.

— Так вы сюда на денек? — спросил водитель. — Тут есть где прогуляться… хотя, вижу, вы не любитель…

— Вы здорово разбираетесь в людях.

— Работа такая, — ответил водитель. — Гляньте на эту компанию. Я уже сейчас могу сказать, кто даст мне на чай в конце дня, и даже сколько именно.

Ребус изобразил изумление.

— Хотите повторить за мой счет? — спросил он, указывая кивком на пустую пинтовую кружку.

— Да нет, спасибо. — Прощаясь, водитель протянул Ребусу руку. — Рад был познакомиться.

— Я тоже, — сказал Ребус, отвечая на крепкое рукопожатие.

Водитель пошел к выходу. Ребус видел, как две пожилые дамы, заметив его, закудахтали что-то и замахали ему руками, но он сделал вид, будто не замечает. Эта случайная встреча его взбодрила, напомнив, что есть еще целый мир вокруг и жизнь в нем течет практически параллельно той, которую ведет он сам.

Обычная, повседневная жизнь. Где разговаривают просто ради того, чтобы поговорить. Не выискивая скрытых мотивов и тайн.

Так оно и должно быть.

Барменша поставила перед ним полный стакан.

— Ну вот, совсем другой человек, — объявила она. — Когда вы вошли, я прямо не знала, что о вас и думать. Какой-то разбойник с большой дороги.

— Терапия, — объяснил он, поднимая стакан.

Официантка в конце концов поняла, что нужно каждому из туристов, и побежала на кухню передавать заказ.

— И что привело вас в Колдстрим? — продолжала барменша.

— Я из уголовной полиции. Собираю информацию об одном убитом — Треворе Гесте. Вообще-то он из Ньюкасла, но одно время — несколько лет назад — жил здесь.

— Лично я про такого не слышала.

— Может быть, здесь он был известен под другим именем.

Ребус извлек из кармана фотографию Геста, сделанную перед тем, как его посадили. Барменша прищурилась — ей явно нужны были очки, но она и мысли о них не допускала. Через некоторое время она покачала головой:

— Прости, дорогой.

— Может, стоит показать фотографию кому-нибудь еще? Например, шеф-повару…

Она взяла фотографию и скрылась за перегородкой, откуда доносились шипение и скрежет передвигаемых по плите кастрюль. Меньше чем через минуту она вернулась и протянула ему фото.

— Совсем забыла, — сказала она, — Реб здесь с прошлого лета. Вы говорите, что этот парень был из Ньюкасла? А за каким лешим его сюда занесло?

— В Ньюкасле ему, должно быть, стало жарковато, — предположил Ребус. — Он не всегда вел себя как законопослушный гражданин. Наверно, бессмысленно просить вас напрячь память и вспомнить, что происходило здесь четыре или даже пять лет назад? Вы не слыхали о том, что тут взламывали дома и квартиры?

Она помотала головой. Несколько человек из группы двинулись к бару. Один держал в руках листочек, на котором были записаны заказы.

— Три полупинты лагера, один лагер с лаймом, — Артур, сбегай уточни: полпорции или целую? — имбирный эль, «адвокат» — эй, Артур, спроси: ей «адвокат» со льдом? Нет, погодите, две полупинты лагера и шанди…

Прощаясь с барменшей, Ребус сказал, что обязательно заглянет еще, если не в эту поездку, так как-нибудь в другой раз. И это были не пустые слова: прикатил он сюда из-за Тревора Геста, а вернется ради «Бараньей головы». Выйдя на улицу, он вдруг вспомнил, что не спросил про Дункана Баркли. Миновав два магазинчика, он остановился у газетного киоска и показал фото Тревора Геста продавцу. Тот отрицательно покачал головой, добавив, что живет в этом городе всю жизнь. Тогда Ребус спросил про Дункана Баркли. И вот тут продавец закивал:

— Уехал уж несколько лет назад. Много молодых уезжает.

— Не знаете куда?

Продавец помотал головой. Ребус поблагодарил его и пошел дальше. В нескольких шагах от газетного киоска располагался гастроном, здесь Ребус тоже не узнал ничего — молоденькая продавщица, которая работала только по субботам, предложила ему заглянуть в понедельник утром. То же повторилось и в других заведениях, расположенных на этой стороне улицы, лавке антиквара, парикмахерской, чайной, «Оксфаме»… Лишь еще один человек знал Дункана Баркли.

— Вижу его иногда.

— Выходит, он живет неподалеку? — спросил Ребус.

— В Келсо, так мне кажется…

Еще один городишко. Остановившись на минуту под полуденным солнцем, Ребус вдруг задался вопросом: почему кровь так быстро бежит по его жилам? И сам ответил: у него есть работа. Обычная, кропотливая полицейская работа — но для него она все равно что праздник. Тут он заметил, что стоит возле паба, но паб, как ему показалось, выглядел совсем негостеприимно.

Это заведение можно было назвать пабом с куда большим основанием, нежели «Баранью голову». Пол, застеленный выцветшим красным линолеумом и сплошь покрытый ожогами от непотушенных окурков. Потертая доска для дартса, в которую целились два изрядно нагрузившихся алкоголем игрока. Троица пенсионеров в кепках, сидящая за угловым столиком и стучащая костяшками домино. И все это в густых клубах сигаретного дыма. Экран телевизора словно исходил кровью; и даже стоя здесь, в нескольких шагах от входной двери, Ребус был готов держать пари, что вода давно уже не поступает в сливной бачок в туалете. Он чувствовал отвращение к этому месту, хотя понимал, что местечко такого рода как нельзя лучше подходит для таких клиентов, как Гест. Проблема была в том, что его расспросы вряд ли будут здесь встречены доброжелательными улыбками. Бармен с носом, похожим на помятый помидор, и типичным лицом пьяницы, покрытым рубцами и шрамами, о причинах появления которых можно было без труда догадаться, был словно создан для того, чтобы заправлять здесь. Ребус знал, что и на его собственном лице можно найти следы боевых подвигов. Скроив зверскую мину, он подошел к стойке.

— Пинту крепкого. — Заказать полпинты в таком заведении было бы противоестественно. — Дункан на днях не заглядывал? — спросил он бармена, доставая из кармана сигареты.

— Кто?

— Дункан Баркли.

— Никогда про такого не слышал. А он во что-то вляпался?

— Да нет. — Поняв, что его раскусили, он добавил: — Я инспектор уголовной полиции.