Сахар и золото - Эмма Скотт

«Фиона может так много дать…»

Я наблюдал, как она закружила Хейли. Малышка взвизгнула от смеха. а Фиона запрокинула голову. От нее волнами исходила радость, светясь волшебным светом, словно яркий восход солнца, пылающий любовью и надеждой.

Любовь и надежда.

Она дала мне все это. Мое сердце было преисполнено любовью к ней, а мою благодарность не выразить одним лишь «спасибо».

Эпилог 1

Мужчина в сумерках шагал по причалу. Женщина стояла на верхней палубе плавучего дома, следя за тем, как он приближается. Мужчина знал, что жена ждала его каждую ночь с тех пор, как он уехал. Будучи уже на шестом месяце беременности, она грациозно поднялась со стула и спустилась по лестнице.

Мужчина встретил ее у перил плавучего дома, жена ступила на причал прежде, чем он успел подняться. Она обняла мужа за шею, прижавшись к нему животом. Мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями.

– Ты вернулся, – вздохнула женщина, уткнувшись в его грубую джинсовку.

– Я вернулся. – Он погладил ее по темным волосам. – Я скучал.

– Это решаемо. – Она крепче обняла мужа. – Просто не уезжай больше.

– Не уеду, – пообещал мужчина, а про себя добавил: «По крайней мере, пока не родится ребенок».

Мужчина понятия не имел, как скоро его настигнут сны, но осознавал, что должен будет прислушаться.

Но сейчас он вернулся домой.

Женщина отстранилась и, глядя на мужа, отвела прядь светлых волос, упавших на его подбородок.

– Как все прошло? – Она лукаво улыбнулась, и лунный свет упал на ее шрам. – Миссия прошла успешно?

Он улыбнулся.

– Да. Они нашли друг друга. Думаю, будут счастливы.

– Откуда ты знаешь?

– Просто у меня такое чувство…

– Расскажешь?

– Можно я сначала приму душ? – спросил он, притягивая ее ближе. – Мне потребуется помощь… слишком много мест, куда мне не дотянуться.

Она поцеловала мужа в губы нежно, а затем углубила поцелуй.

– Могу помочь.

Женщина за руку повела его в дом и, раздевшись, они зашли в маленький душ. Она намылила мужа мочалкой, смывая его кожи дорожную пыль. Мужчина повернулся в объятиях жены и поцеловал ее.

– Я очень рада, что ты вернулся, – призналась она. – И хорошо, если ты помог им. – Она посмотрела на мужа. – Будут ли они так же счастливы, как и мы?

Взглянув на любимую, мужчина положил руку на ее живот, и почувствовал, как пинается его сын.

– Будут.

Эпилог 2

Два года спустя

Фиона

– Cuántas hay[16]? – спросила я у класса, указывая на десять нарисованных кошек на доске, и добавила: – Contemos. En inglés[17]

Пятилетние дети, сидящие в сине-белой школьной форме, посмотрели на меня, а после двадцать голосов принялись хором считать кошек.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять…

– Очень хорошо, – похвалила я.

Прозвенел звонок, и ребятишки поспешили за своими рюкзаками. Некоторые подбежали ко мне и обняли маленькими ручками. Я наблюдала за тем, как они покидали класс, унося с собой смех и оставляя после себя пустоту и тишину.

Потратив час на подготовку к утренним урокам, я собрала сумку и вышла из школы. Помахала на прощание коллегам и, сев на велосипед, поехала домой. Мы жили в миле от деревни Сан-Хосесито, поэтому я направилась по ведущей на восток ухабистой тропинке, подальше от голубых вод Тихого океана вглубь джунглей вдоль реки Увита.

Тропинка разветвлялась, и я свернула направо. Там, спрятанный в лесу, находился наш скромный деревянный домик с тремя спальнями. Попав на небольшую поляну перед домом, которую Ник называл подъездной дорожкой, я проехала между длинными низкими деревянными ящиками в саду. В одном у меня росли цветы, в другом фрукты, и еще несколько были заняты овощами и травами.

Остановившись возле входа, прислонила велосипед к стене. Над висящими кормушками порхали колибри. В воздухе пахло зеленью, бугенвиллией и океаном.

Внутри нашего жилища было просторно и везде лежало дерево теплого оттенка, которое светилось ночью, когда зажигались лампы. Ник оставил мне тарелку с фруктами. Я улыбнулась и отправила виноградину в рот. В доме стояла тишина. Это означало, что у Ника клиент, и они на заднем дворе.

Я прошагала через гостиную, обставленную простой мебелью из ротанга. У местных умельцев мы купили ярко вышитые подушки, а на стенах висели работы Ника. Его картины – это больше, чем просто краска на холсте.

Я вышла через заднюю дверь и двинулась по окруженной кротонами и папоротниками тропинке к небольшому деревянному строению на краю участка.

Ник называл его бытовкой, а я студией.

Оно представляло собой всего две стены, а после открытое пространство, выходящее в джунгли. Я выглянула из-за угла. На земле был расстелен брезент, испачканный яркой краской.

Сегодня на табуретке сидел пожилой мужчина из деревни. Ник, босой, в джинсах и белой майке, стоял за большим мольбертом, держа в руке масляную пастель. Поднос с примерно пятью десятками разнообразных оттенков располагался на столике рядом с ним. Ник был беспокойным художником. Если он не рисовал, то расхаживал перед холстом, внимательно разглядывая модель.

При виде сегодняшнего портрета в моем сердце расцвела сладкая боль. Ник нарисовал старика в ореоле ярко-желтого света. Старик радостно смеялся, его глаза были полны жизни, а на губах играла широкая непринужденная улыбка. Свечение неуловимо просачивалось сквозь морщинистую кожу, словно мужчина сам являлся его источником. Тонкие белые волосы сияли.

По краям желтого ореола Ник изобразил ночное небо. Сначала я решила, будто оно здесь не к месту, но, наблюдая за Ником, увидела, как он изучающе посмотрел на старика, а после взял серую пастель. Начал рисовать луну, закрашивая белым цветом так, чтобы она выглядела серебристой и яркой, выглядывающей из-за тонких облаков. Облака сливались с волосами мужчины, поэтому казалось, что ночное небо – его мечта.

– Расскажи мне о своей жене, – попросил Ник, не переставая работать кистью.

Мужчина улыбнулся, отчего на его лице появилось еще больше морщинок. Судя по всему, он часто улыбался.

– О, она была… как вы, американцы, говорите? Una romántica[18]?

– Даже так? – удивился Ник.

Луна оживала буквально на глазах. Ник рисовал быстро, твердой рукой скользя, изгибаясь по холсту и прижимаясь плотнее, чтобы добавить резкие штрихи.

– Да, романтичная, – кивнул мужчина. – Каждую ночь звала меня на улицу. Говорила, мол, луна показалась, идем на нее любоваться.

Я прикусила внутреннюю сторону