Сахар и золото - Эмма Скотт

комнаты. Я попрошу своего мальчика связаться с тобой завтра.

– Спасибо, Дэл, – поблагодарил я. – Ценю твою помощь.

– Она стоит недешево, – предупредила она.

– Надеюсь, что нет, – кивнул я. – Мне не нужны проблемы.

– Их не будет. Мой мальчик стоит каждого пенни. Для тебя?

– Нет, для моей девушки, – ответил я.

От Дэл исходило тепло, и ее цвета были ярче, чем костюм и макияж. Я точно знал, что Эван не подвел нас.

– Мне следовало догадаться, – протянула Дэл. – Дело в любви. Нет настолько высоких гор, – пропела она, вторя певцу. А потом погладила меня по щеке и, продолжая напевать, плавной походкой направилась к бару, чтобы одарить вниманием очередного посетителя.

Сняв номер в мотеле, я словно вернулся в прошлое. Тогда остановка в дерьмовом мотеле посреди пустоты после десятичасовой поездки была обычным делом.

«Для Фионы, – подумал я. – В последний раз. Лишь для нее».

* * *

Четыре дня спустя мы с Фионой сидели в задней кабинке закусочной и наблюдали, как невысокий жилистый молодой человек по имени Джеймс жует чизбургер с беконом. Учитывая его скрытность при разговоре по телефону, я рассчитывал увидеть матерого уголовника. Однако парень выглядел так, словно работает в «Apple».

«Может, это его основная работа?» – предположил я.

– Дело в сети, – начал Джеймс, не прекращая жевать. А потом запил еду газировкой «Доктор Пеппер». – Я могу создать новую личность, которая пройдет все проверки. Такой пакет услуг стоит десять тысяч долларов. Пять до, пять после. Мне нужна фотография и имя. Можете выбрать любое. По времени примерно три недели, чтобы сделать все безукоризненно.

– Я могу самостоятельно выбрать себе имя? – медленно повторила Фиона, и сжала под столом мою ладонь.

– Да, – раздраженно буркнул Джеймс. – Я не занимаюсь ерундой, заменяя фото в паспорте, а изготавливаю документ из тех же материалов, что и официальные. Это гребаное произведение искусства. Никто не сумеет заметить разницу.

Фиона прикусила губу.

– Больше нельзя использовать фамилию Старлинг, но мне нравится Фиона. Это имя принадлежит мне сейчас. А что насчет фамилии…

Джеймс закатил глаза и откусил бургер.

Я взглянул на него, а затем на Фиону и внезапно занервничал.

– Ты можешь взять мою фамилию, – медленно предложил я.

Вокруг Фионы тут же заискрились самые яркие, самые потрясающие оттенки розового и золотого, который я когда-либо видел.

– Твою?

Я снова покосился на Джеймса, который все еще жевал и притворялся, будто увидел в телефоне нечто очень интересное.

– Да, детка. Если ты этого хочешь. – Я сглотнул. – А ты?

– Да, – прошептала она, – хочу.

– Значит, договорились? – громко сказал Джеймс. – Отлично. Так и какая у тебя фамилия?

Фиона посмотрела на меня с такой любовью в глазах, что клянусь богом, я держался изо всех сил, чтобы не разрыдаться, как чертова девчонка.

– Фиона Янг.

Едва мы покинули закусочную, Фиона запрыгнула в мои объятия. Мы целовались и обнимали друг друга. Ничего не имело значения, даже то, что мы стояли на пороге дешевой закусочной.

«Мы друг другу идеально походим», – однажды сказала Фиона и оказалась права.

Глава 34

Николай

Пять недель спустя Фиона закончила общественные работы и получила новый паспорт. Я был уверен, что все пройдет идеально. Когда сравнил ее паспорт со своим, они оказались одинаковы на внешний вид и на ощупь, изготовлены их похожих материалов, водяные знаки располагались на своих местах. И да, фамилия в ее паспорте значилась моя.

Миллеры на прощание устроили нам неофициальную свадебную церемонию у себя на заднем дворе. Единственными гостями стали Опал, Джефф, Нэнси и ее маленькая Хейли.

Я стоял в дальнем конце короткого, поросшего травой участка, рядом с играющим роль священника Нейтом. С другой стороны от меня находился Грифф, мой шафер. Джефф и Нэнси наблюдали за нами, сидя на белых шезлонгах. Хейли в розовом платьице зашагала прочь от дома, роняя лепестки нежных роз. Подошедшая Опал в цветастом платье как подружка невесты заняла место рядом с Нейтом, погрозила мне кулаком и рассмеялась.

Я улыбнулся, но улыбка пропала, когда я увидел Фиону. Она вышла из дома в простом платье по фигуре, таком же розовом, как и оттенок ее прядей. В руках она держала букет гардений, и исходивший от них запах смешивался с ее собственным сладким ароматом. В волосы Фиона вплела полевые цветы. Мое сердце остановилось от улыбки, которая предназначалась только мне. Фиона приблизилась и встала рядом со мной.

– Привет, – тихо произнесла она.

– Привет, – едва слышно отозвался я.

– О господи, да прекратите уже, – проворчал Нейт. – Иначе я расплачусь еще до того, как мы начнем.

А потом началась наша импровизированная церемония.

Мы поклялись защищать друг друга, оберегать и любить до конца дней. Обменялись кольцами из серебра со вставкой из зебрано[15]. Ладони Фионы выглядели маленькими и изящными, а у меня тяжелыми и широкими. Она надела кольцо на мой палец поверх буквы «к» в набитом слове «пешка». Я сначала подумывал избавиться от этих татуировок, но потом решил оставить, чтобы они мне всегда напоминали, через что я прошел. Обручальное кольцо Фионы, чтобы уничтожить слово «пешка» – что могло быть идеальнее? Я перестал быть пешкой и перестал жить во лжи. Королева имела цель, и с каждым днем я приближался к ее пониманию. И Фиона поможет мне в этом.

– А теперь, – произнес Нейт, – пусть у меня нет полномочий, но я объявляю вас мужем и женой. Ну или кем-то в этом роде. – Он наклонился ко мне. – Теперь вы можете поцеловать дезертира. Невесту! Извини, хотел сказать невесту.

Я обнял лицо Фионы, нежно поцеловал ее, и в золотом сиянии ее света мы прошептали наши собственные, сокровенные клятвы.

– Я любил тебя всегда, и буду любить вечно, – пообещал я.

Я почувствовал, как слеза скатилась вниз и попала на мои пальцы.

– И я буду любить тебя в этой жизни. И буду в следующей, – прошептала она.

Со стороны нашей горстки гостей послышались аплодисменты и одобрительные возгласы. Хейли бросилась в объятия Фионы. Я наблюдал, как моя жена взяла маленькую девочку на руки и крепко обняла ее, осыпая поцелуями щечку.

«Моя жена…»

Да, церемонию мы устроили неофициальную, но Фиона стала моей женой во всех смыслах, в сердце и душе. И чтобы подтвердить это, мне не требовался штамп в паспорте. У чувства, которое я испытывал по отношению к ней, не имелось границ. И я дал еще одну клятву, личную. Я пообещал себе, что мы создадим семью. Не только для того, чтобы восполнить пустоту нашего прошлого, но и с целью