Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

— Думаю, и здесь я могла бы тоже вам помочь, — пользуясь тем, что ее не слышит готовый каждую пылинку с нее сдувать Ндиди, предложила Савитри. — На расстоянии нескольких десятков метров мой процессор способен снять информацию с любого накопителя.

— Начальник службы безопасности нижнего рудника — один из завсегдатаев клуба папаши Хайнца, — задумчиво проговорил Дален.

— Об этом не может быть и речи! — горячо возразил Брендан. — Мы не имеем права рисковать.

Савитри вспомнила неприятного человека с холодными, буравящими глазами, который приветствовал их во время прогулки с Ндиди. Хотя Савитри прятала лицо, незнакомец успел оценить ее свободные, легкие движения, тонкие кисти и достоинства фигуры, пускай и полускрытой парой свитеров и накидок, но для опытного взгляда все равно очевидные.

Весь вечер она пыталась себя уверить в том, что ей все показалось, а потом ей было не до того. Но папаша Хайнц относился к тем хищникам из семейства падальщиков, которые всегда помнят, где спрятали остатки добычи.

Вечером незадолго до окончания рабочего дня, когда сморенный усталостью Брендан только проснулся и разминался перед предстоящим ему сегодня поединком, а Савитри и Эйо готовили еду, прибежал один из мохнатых гонцов Эркюля. На этот раз Меркурий. Верткий зверек принес записку, в которой сообщалось, что Гу Синя при попытке выяснить, где находятся Ящер и другие участники сопротивления, забрали какие-то странные типы со значками лаборатории, а Прокопия и Пэгги, которые вступились за товарища и командира группы, сильно избили лазерными плетьми и тоже куда-то увели.

Брендан не сумел сдержать ругательство. Савитри присела на топчан, чувствуя, как у нее отнимаются ноги. Пэгги! Подруженька! За что? В это время с работы вернулся Ндиди. Пригожее, обычно доброжелательное лицо его выражало крайнюю степень негодования. На скулах играли желваки.

— Хайнц повысил сумму выкупа за нашу гостью в десять раз, — сообщил он, едва сдерживаясь. — Он требует внести все средства до конца недели. В противном случае Савитри должна выйти на работу в клуб или…

Он не договорил, но все и так поняли.

— Если обратиться к соседям, они помогут, — прижав к себе подругу, пролепетала Эйо.

По ее лицу катились слезы.

— Даже если продать жителей всего уровня, нужной суммы мы не наберем, — страдальчески покачал головой Ндиди.

— В таком случае я выйду в клуб, — твердо проговорила Савитри. — Тем более, мне есть что показать, а там, глядишь, начальник службы безопасности рудника заглянет.

— Но тебя там сразу узнают! — запротестовал Брендан.

— Существует немало способов изменить внешность, даже без имплантов и магии асуров, — пожала плечами Савитри. — Скажи своему боссу, что до конца недели я выступлю в клубе, — ободряюще улыбнулась она Ндиди. — Ты же поможешь создать мне костюм на основе моего старого скафандра? — повернулась она к застывшей от ужаса и изумления Эйо. — Он достаточно хорошо облегает тело и не стесняет движения. А еще мне нужна ловушка для медуз и пара живых, но не самых ретивых особей. На Сансаре для этого танца используют змей, но с тварями пустоши мне сейчас даже привычнее.

Глава 26. Песня сирены

Сквозь фильтры ночного видения пустошь выглядела иначе, нежели подсвеченная огнями города или прожекторами корабля. Глубже залегали тени, резче проступал не сглаженный выветриванием рельеф, острее и опаснее выглядели пики гор. В этом черно-белом, чуть зеленоватом диапазоне, напоминающем зрение хищника, начисто исчезала иллюзия обыденности и защищенности, и недружелюбный безжалостный мир обнажал саму суть, лучше всего проявляющуюся в нраве аборигенов планеты. А обломки кораблей напоминали о бренности всех человеческих устремлений.

Впрочем, когда смотришь на мир сквозь тонкую и сложную электронику прицела, отслеживая приближение опасного и хорошо вооруженного противника, иллюзорность и бренность — это последнее, что приходит в голову. И даже такие очевидные, но глобальные цели, как необходимость отстоять корабли и защитить обреченный на гибель город, отступают на второй план, вытесненные целой вереницей более мелких, но насущных задач. А желание выжить хотя и отрезвляет благоразумием, не давая совсем уж потерять голову от боевой эйфории, но все равно неизбежно глушится потоками клокочущего адреналина. И только привычные значки кода в вирт-окнах на панели шлема напоминают, что предстоящая схватка — это всего лишь часть повседневной работы, к которой привязан призванием и тесными путами многолетнего навыка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На этот раз, правда, все ощущалось несколько иначе. Ведь за соседним камнем вместе со своим мудреным и ставшим еще более громоздким оборудованием расположилась Кристин. И Пабло дорого бы дал, чтобы она сейчас находилась где-нибудь под относительной защитой корпуса корабля. Но в их семье женщины редко спрашивали мнения мужей: его собственная мать, бросившаяся в Новом Гавре без оружия и брони отвлекать охранников, поступала еще более безрассудно. А с Кристин они даже не успели произнести брачных клятв. Да и с ловушками для медуз, которым в их замысле предстояло сыграть едва ли не ключевую роль, никто не обращался лучше нее.

Когда позавчера, вернувшись с ночной вахты, Пабло не застал любимую в каюте, он с тревогой подумал, что кому-то из раненых стало плохо, и поспешил в медотсек. Он, конечно, знал, что даже наиболее серьезно пострадавшие Аслан и Джанибек оправились настолько, что собираются выйти на пустошь, но желаемое и действительное совпадало далеко не всегда.

К счастью, операционная и амбулатория встретили его стерильной пустотой. Только в виварии резвились мартышки, которых намучившийся со шкодливыми зверьками Таран отдал под опеку Кристин. Сама естествоиспытательница нашлась в лабораторном модуле и вид имела более чем странный. Неприбранная и босая, словно шелкопряд коконом опутанная голограммами цепочек ДНК, она сидела возле самого мощного из вычислителей и вручную вводила данные. Причем складывалось такое впечатление, что все эти фрагменты кода она откуда-то перерисовывает, временами кому-то надиктовывая результаты обработки.

В первый момент Пабло испугался, что у любимой от перенапряжения последних дней случилось сомнамбулическое расстройство. Потом, однако, вспомнил о мысленном общении Маргариты и Алекса Арсеньевых, благодаря которому в дни мнимого сотрудничества с «Панна Моти» на Раване удалось передать Вернеру и командованию не только данные по программе «Универсальный солдат», но и сведения о махинациях жемчужных королей Альянса.

Хотя Кристин и не обладала телепатией в ее классическом виде, она имела возможность использовать ментальную связь асуров, а заочное знакомство с принцессой Савитри и общение с Синеглазом помогали ей потихоньку осваивать наследие могущественных предков. Сегодня отличница Кристин вышла на новый уровень. Утром она не без гордости рассказала, что не только сумела ответить на зов, но помогла Брендану в работе над расшифровкой ДНК. Другое дело, что первые результаты этого исследования повергли в шок даже видавшего виды Шварценберга.

— Ну и бардак творится у тебя в городе, Марки! — прокомментировал он новости о секретной лаборатории. — Я, конечно, сам не без греха, — добавил он после витиеватого ругательства. — В прежние годы не брезговал работорговлей: вывозил неугодных жен в бордели окраинных миров, богатеев Альянса на фабрики «Панна Моти» сплавлял. Но сознательно калечить людей, превращая их в чудовищ, чтобы заселять непригодные для терраформирования миры, это уже даже не зашквар!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пабло тоже невольно почувствовал, как наливаются болью давно зажившие рубцы от лазерных плетей. Все-таки он в чем-то был даже благодарен палачам Альянса за то, что те, ломая волю и увеча плоть пленников, в стремлении сохранить их интеллектуальный потенциал не прибегали к методам химического воздействия. Он слишком хорошо помнил, как выглядели и вели себя участники программы «Универсальный солдат», среди которых далеко не всех удалось вернуть к нормальной жизни.