Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви - Диана Гэблдон

Он приблизил свою голову к моей и прошептал:

– Как только услышишь взрыв, беги изо всех сил и подымайся по лестнице. Я за тобой.

Я кивнула: понимаю. Сердце билось, точно молот. Опустив глаза, я увидела, что грудь моя все еще обнажена, но теперь не время было заниматься своим туалетом; я подобрала юбки и приготовилась бежать.

Могучий рев послышался из-за дома – словно выстрел из мортиры. Джейми подтолкнул меня, и я ринулась вперед со всей доступной мне скоростью. Вскочила на лестницу и взобралась по ней; почувствовала, как треснула ступенька, а лестница затряслась под тяжестью веса Джейми.

Поднявшись на самый верх, я увидела форт с высоты птичьего полета. Черный дым клубами поднимался над маленьким домом у задней части стены, и мужчины бежали туда со всех сторон.

Джейми неожиданно возник рядом со мной.

– Туда, – только и произнес он.

Пригнувшись, он побежал по галерее, я за ним. Мы остановились возле флагштока, укрепленного на стене. Флаг тяжело колыхался над нами, фал ритмично бился о флагшток. Джейми перегнулся через стену, высматривая что-то.

Я снова посмотрела на двор форта. Солдаты окружили маленький дом целой толпой и что-то кричали. Чуть в стороне я заметила небольшое деревянное возвышение, помост футов трех или четырех высотой; на помост вели ступеньки. В центре помоста возвышался крепкий деревянный столб с поперечной перекладиной, с концов которой свисали веревочные петли.

Джейми свистнул. Заглянув через стену, я увидела Руперта верхом на коне, он держал лошадь Джейми. Руперт оглянулся на свист и подъехал к стене прямо под нами.

Джейми обрезал фал у верхушки флагштока. Тяжелое красно-голубое полотнище поникло и сползло вниз, со свистящим шорохом свернувшись возле меня. Привязав конец веревки к одной из стоек, Джейми сбросил остальную часть вниз.

– Иди сюда! – позвал он. – Крепко перехватывай веревку обеими руками, а ногами переступай по стене. Иди!

Я повиновалась. Тонкий шнур скользил и обжигал ладони. Я ступила на землю рядом с лошадьми и поспешила сесть верхом. Минутой позже Джейми вскочил в седло позади меня, и мы сразу взяли в галоп.

Мы замедлили аллюр примерно в двух милях от лагеря, когда стало ясно, что нас никто не преследует. После короткого совещания Дугал решил, что лучше всего нам направиться к границе владений Макинтошей, это ближайшая безопасная для нас территория клана.

– До Дунсбери можно добраться к ночи, а там вполне безопасно. Нас начнут разыскивать завтра, но мы успеем пересечь границу, пока туда дойдут слухи.

Прошла уже большая часть второй половины дня; мы двинулись крупной рысью, наша лошадь с двойной ношей немного отставала от других. Что касается моей лошади, то она все еще блаженно щипала травку в рощице, дожидаясь кого-то, кто отведет ее домой, если ему повезет ее найти.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

Наступила реакция – меня трясло. Чтобы унять дрожь, я обхватила себя ладонями за локти. Одежда моя совершенно высохла, но я почувствовала пробиравший до костей холод.

– Я подумал, что и в самом деле не стоит оставлять тебя одну, и послал к тебе человека. Он не видел, как ты ушла, но у брода заметил английских солдат и тебя с ними.

Голос Джейми звучал холодно. Но я не могла, разумеется, упрекать его за это. Зубы у меня начали стучать.

– У-удивительно, ч-что ты не посчитал меня английской шпионкой и не б-бросил меня там.

– Дугал так и хотел поступить. Но человек, который видел тебя с солдатами, сказал, что ты сопротивлялась. Я просто должен был поехать и выяснить, в чем дело.

Он посмотрел на меня сверху вниз, но выражение лица не изменилось.

– Твое счастье, что я видел происходившее в той комнате. По крайней мере, Дугалу придется признать, что ты не заодно с англичанами.

– Дугалу, вот как? А ты? Что думаешь ты?

Он ничего не сказал, только хмыкнул. Сжалившись в конце концов надо мной, сдернул с себя плед и набросил его мне на плечи, но не обнял при этом и вообще старался не прикасаться ко мне чаще, чем требовала необходимость. Ехал в мрачном молчании, управляясь с поводьями при помощи сердитых рывков, без обычной для него мягкой грации.

Измученная и выбитая из колеи, я больше не в силах была справляться со своим настроением.

– Ну хорошо, в чем, собственно, дело? Что случилось? – нетерпеливо спросила я. – Перестань дуться, бога ради!

Я выговорила это резче, чем хотела, и почувствовала, что Джейми напрягся еще больше. Внезапно он повернул голову лошади в сторону и остановил ее на обочине. Прежде чем я сообразила, что происходит, он спрыгнул с седла и стащил меня на землю тоже. Я приземлилась неловко и едва не потеряла равновесие.

Дугал и остальные придержали коней, заметив, что мы остановились. Джейми коротким, резким жестом показал им, чтобы они продолжали путь. Дугал махнул в ответ, крикнул: «Не задерживайтесь надолго!» – и они двинулись дальше.

Джейми подождал, пока они удалятся настолько, чтобы не слышать нас, потом одним махом развернул меня лицом к себе. Он так и пылал негодованием – на грани взрыва. Надо сказать, что и мое возмущение нарастало: какое право он имеет обращаться со мной подобным образом?

– Дуться? – почти выкрикнул он. – Это называется дуться? Я призываю на помощь все свое самообладание, чтобы не трясти тебя до тех пор, пока у тебя не застучат все зубы, а ты просишь, чтобы я перестал дуться!

– Что такое случилось с тобой, во имя Господа? – спросила я негодующе и попыталась высвободиться из его хватки, но его пальцы впились мне в руки возле плеч, словно зубья капкана.

– Что случилось со мной? Я скажу тебе, если ты так хочешь знать! – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Я снова и снова пытаюсь доказывать, что ты не английская шпионка. Я устал следить за тобой каждую минуту в страхе, как бы ты не учинила очередную глупость. И я оч-чень устал от людей, старающихся заставить меня смотреть, как они тебя насилуют! Мне это не доставляет удовольствия!

– А ты полагаешь, что мне это доставляет удовольствие? – завопила я. – Ты считаешь, что это моя вина?

При этих словах он тряхнул меня – но легонько.

– Это твоя вина. Если бы ты сегодня утром оставалась там, где я велел, ничего плохого не случилось бы! Но куда там, ты не желаешь меня слушаться, я всего-навсего твой муж, чего со мной считаться! Ты вбила себе в голову, что можешь вести себя как тебе нравится, и я нахожу тебя лежащей на спине с задранными юбками, а наихудший мерзавец во всей стране собирается изнасиловать тебя у меня на глазах!

Его шотландский акцент, обычно почти незаметный, делался с каждой секундой сильнее, и это свидетельствовало о том, что он выведен из равновесия, – если подобные дополнительные свидетельства были еще нужны.

Мы стояли нос к носу, крича друг другу в лицо. Джейми был весь красный от гнева, да и у меня кровь прилила к лицу.

– Нет, это твоя вина, потому что ты не уважаешь меня и все время подозреваешь! Я сказала тебе правду о том, кто я такая! И говорила тебе, что нет никакой опасности, если я поеду с тобой, но ты не пожелал ко мне прислушаться. Разумеется! Ведь я всего лишь женщина, ни к чему обращать внимание на мои слова! Женщины должны делать то, что им говорят, выполнять распоряжения, сидеть тихонько со сложенными ручками и ждать, пока мужчины вернутся и скажут им, что делать.

Он снова тряхнул меня, не в силах совладать с собой.

– Если бы ты вела себя именно так, нам не пришлось бы удирать от целой сотни красных мундиров, преследующих нас по пятам! Господи, женщина, я не знаю, следует ли мне придушить тебя или швырнуть на землю и отмолотить до бесчувствия, но клянусь Иисусом, что-то мне хотелось бы сделать с тобой!

Тут я попыталась дать ему тычка коленкой по яйцам, но он втолкнул свое колено мне между ног, предотвратив тем самым мои дальнейшие попытки.

– Только попробуй еще раз, и я дам тебе такую оплеуху, что в ушах зазвенит!

– Ты жестокая скотина и дурак! – задыхаясь, выговорила я, стараясь высвободить из его хватки свои руки. – Ты что, думаешь, я ушла и попала к ним в плен нарочно?

– Ты сделала это нарочно, хотела отплатить мне за то, что произошло на поляне!

Я застыла с открытым ртом.

– На поляне? С английскими дезертирами?

– Да! Ты считаешь, что я должен был защитить тебя тогда, и ты права. Но я не смог этого сделать, тебе пришлось это делать самой, а теперь ты решила заставить меня заплатить за это и добровольно отдалась в руки человека, который пролил мою кровь, ты, моя жена!

– Твоя жена! Твоя жена! Тебе нет до меня дела! Я просто твоя собственность и значу что-то для тебя лишь постольку, поскольку принадлежу тебе, а ты не можешь перенести, что кто-нибудь посягает на твою собственность!

– Ты и в самом деле принадлежишь мне! – проревел он, вонзая пальцы в мои плечи, точно гвозди. – И ты моя жена, нравится тебе это или нет!

– Не нравится! Нисколько не нравится! Это ничего не значит? Все время, пока я согреваю твою постель, тебе нет дела до того, о чем я думаю и что чувствую! Жена для тебя – просто дырка, в которую ты суешь свой член, когда приходишь в охоту!