Дочь Дроу - Элейн Каннингем

Вопрос похоже не удивил его, но он не торопился с ответом. «Подобные вещи нелегко объяснить. Спроси десять мужчин, что значит провести ночь с девушкой, и наверняка получишь десять разных ответов».

«Спасибо, но мне хватит и твоего», сказала она вздрогнув. Что до нее, так и одного раза путаницы было слишком.

Федор хмыкнул, изобразив кривую улыбку. «Прошу, вороненок! У мужчины есть своя гордость».

Дроу нахмурилась. «Я не имела в виду — „ Он жестом остановил ее. «Не нужно объяснять. Я думаю, мы оба были удивлены тем, что обрели вместе. Как бы там ни было, между нами есть связь, и она останется. Пойми, я никогда не относился легкомысленно к таким вещам, но, думаю, будет лучше, если мы согласимся оставаться друзьями, и покончим с этим“.

Лириэль задумалось. Это казалось разумным и правильным. Все же… «Я никогда не разделяла страсть с другом прежде» пробормотала она.

Он поднял бровь. «С кем же тогда? С врагами?»

Короткий смешок вырвался у дроу. «Да, по большому счету так и есть».

«А», Федор торжественно кивнул, но глаза его блеснули. «Это многое объясняет».

Лириэль приняла его насмешку с улыбкой, и была более чем согласна закончить разговор. Атмосфера между ними разрядилась, и этого, пока, было достаточно. Впереди ожидали серьезные испытания и она не могла себе позволить отвлекаться на вещи, которых не могла надеяться понять. Ей без того уже хватало беспокойных переживаний.

Поскольку Лириэль приняла возможность того, что она никогда не вернет себе силы дроу. Каждую ночь, когда они останавливались, чтобы дать передохнуть лошадям, она упрашивала Федора практиковаться с ней на мечах. Нисстир оставил ей только немагическое оружие — несколько ножей и длинный кинжал, который она взяла у наги — и она решила овладеть ими насколько возможно. День за днем росла ее сила и мастерство, и неумелое владение мечом избалованной принцессы начинало превращаться в яростное искусство дроу. Лириэль планировала продолжать карьеру мага; сокровища наги позволят закупить все необходимые принадлежности и книги на рынках Скуллпорта. Со временем, она возможно достигнет уровня не уступающего магии, которой она владела когда-то. До того, ей надо выжить.

Но лишь когда они достигли Вотердипа Лириэль поняла, что не растеряла всего наследия дроу, которым обладала. Искусство интриги однажды изученное забывается небыстро.

Они приблизились к городу с севера, осторожно проезжая среди пашен, избегая широких дорог. Наконец вдали завиднелись высокие башни, поднимающиеся над широкими зелеными полями. Поторопив усталых лошадей, они наконец остановились на маленьком, поросшем лесом холме.

Перед ними, возвышаясь на широкой равнине, между несколькими оживленными торговыми путями, раскинулся Ватердип, Город Роскоши. Широкая улыбка осветила лицо дроу, она раскинула руки, будто желая собрать все это в объятия.

Как прекрасен он был, город примостившийся между морем и небом! В воздухе носился восхитительный соленый привкус и низкий, беспокойный рокот, который мог быть только голосом моря. Сам город был больше Мензоберранзана и кипел жизнью. Повозки и лошади везли неубывающий поток людей сквозь ворота. Руки Лириэль опустились.

«Ворота», пробормотала она, мгновенно осознав проблему.

«Все входящие должны пройти мимо стражников», задумчиво добавил Федор, покосившись на свою спутницу. Даже с капюшоном и перчатками, она не смогла бы выдать себя за человека без помощи магии. А все ее заклинания были уже растрачены.

Прикусив губу, дроу обратила внимание на городские стены. Должно же быть слабое место, какой-то способ пробраться в город незамеченной. Но нет, стены были высокими и толстыми, а окружающая равнина не позволяла надеяться на укрытие. Потом она обдумала, нельзя ли использовать для этой цели торговые караваны. Не получится, — стража тщательно обыскивала каждую повозку.

Тихо выругавшись, Лириэль перевела взгляд на равнину. Она была гладкой и травянистой, с редкими скоплениями зарослей или нескольких дающих тень деревьев. Кроме того, на ней было разбито несколько павильонов: шатров из пестрой ткани, украшенных сложными гербами. Между шатрами бродило множество людей, одетых в яркие шелка, дорогие шкуры и драгоценности. Весенний ветерок доносил аромат пищи, звуки музыки и веселья. Богатые бездельники, наслаждающиеся отдыхом на фоне природы, заключила Лириэль.

Затем музыка сменилась, перейдя в спокойный, размеренный ритм. Глаза Лириэль сузились. Она отметила ошеломляющее разнообразие человеческих костюмов — некоторые из которых были тронуты магией — и то, как танцующие прогуливались мимо убранного цветами помоста. Наконец на ее губах медленно появилась улыбка. У темных эльфов был похожий обычай: формальные танцы, известные как иллиитри. В большинстве случаев, они представляли из себя политические события, связанные с опасностью и множеством ньюансов позиций, но изредка такие танцы были предлогом для соперничества в менее смертельных путях: богатство, красота и изобретательность, проявлявшаяся в хитрых переодеваниях и экстравагантных костюмах.

Неожиданно Лириэль поняла, как попасть в город.

Дроу дождалась момента, когда мужчина и женщина, хихикающие над каким-то навеянным вином проявлением остроумия, шатаясь направились в укромные заросли у основания холма. Женщина была невысокой и стройной, одетой в облегающую накидку из белого шелка. Немного сбившееся с места произведение искусства на ее голове изображало уши, гриву и рог единорога.

«Подожди здесь», бросила Федору Лириэль.

Прежде чем рашеми успел ответить, она скользнула с лошади и бесшумно направилась вниз по холму. Федор услышал несколько приглушенных ударов. После недолгого молчания вновь объявилась дроу, с видом победительницы державшая в руках сияющий шелк.

Федор подозрительно уставился на нее. «Ты ведь…»

«Не убила их?» весело закончила она. «Смысла нет! Эти двое еле держались на ногах; понадобилось только чуть-чуть подтолкнуть. Когда они проснутся, голова у них будет болеть в основном от собственной несдержанности. И я оставила немного монет взамен», добавила она серьезнее. «Почему-то мне показалось, ты не отнесешься спокойно к маленькому безвредному воровству».

Дроу быстро освободилась от своих запыленных путешествием одежд и переоделась в раздобытую накидку. Потом расчесала волосы, позволив им свободно спадать на обнаженные плечи и повесила на шею медальон с пауком в янтаре. Подавив сопротивление Федора, она вручила ему «позаимствованный» халат — со следами травы, но тем не менее роскошный — и заставила одеть его прямо поверх всего прочего. Потом взяла отрезок красного шелка, обернула на его голове на манер тюрбана и закрепила заколкой с драгоценным камнем.