Иная судьба. Книга I - Вероника Горбачёва

— Что? — Жильберт даже испугался. — Марта, милая, я что-то сделал не так? Я напугал тебя?

Она затрясла головой, силясь унять рыдания. Судорожно вздохнула — и прикусила косточку на кисти, чтобы хоть как-то остановиться. Герцог поспешно развернул к себе девушку, и она уткнулась лицом ему в грудь. Глубоко вздохнула.

— Простите… Прости, Жильберт. Я больше не буду. Вспомнила сейчас о своих, и так грустно стало. Я никогда до этого не уходила из дома надолго, даже в чужом месте не ночевала, а сейчас так далеко от родных… Они, наверное, с ума сходят, потому что не знают, где я и что со мной. Дядя Жан уж точно. И за мальчиками присмотра нет, тётя всё на хозяйстве… А что они думают после того, как меня увезли? А если дядя Жан побежал за мной, и его, как пастора… ударили? Я такая свинья, честное слово, что о них забыла. Меня тут и кормят, и поят, а я даже не знаю, есть ли у них, что поесть на завтра. Жи-иль… — Она оттёрла слёзы ладошкой и робко подняла покрасневшие глаза. — А можно хоть как-то… Ну, хотя бы сообщить им, что я жива и не преступница? А то ведь барон их со свету сживёт из-за меня, он и без того, наверное, разозлился…

Она осеклась.

— Из-за тебя? — обманчиво спокойно переспросил герцог, чувствуя, как в жилах закипает кровь. — Ну-ка, ну-ка, расскажи об этом… Марта, я должен это знать, слышишь? Как правитель этих земель, в конце концов. Мне с самого начала не нравилось то, что я от тебя слышал — о пасторе, о ваших каких-то диких нравах… Я уже послал туда Винсента, но у него-то свой взгляд на вещи, сторонний, а я хотел бы послушать и тебя. Пойдём-ка, присядем и поговорим, голубка моя.

— …Удивительно. — Доротея нарушила, наконец, затянувшееся молчание и провела ладонью по лицу, словно снимая флер таинственности, осевшей повсюду во время рассказа собеседника. — То, что вы рассказываете, господин Модильяни, словно вышло из-под пера какого-нибудь романиста. Вот уж не думала, что подобная история может случиться на самом деле, и в наше время, и совсем рядом…

Повествование настолько увлекло её, что Дори и не заметила, как миновала дорога от последнего постоялого двора до Эстре. В придорожной гостинице любезнейший брат Тук оставил их, дабы поговорить со своим «новым подопечным» — так назвал он какого-то маленького человечка, потерянно бродящего по пустому залу меж столов и натыкающегося на лавки. Казалось, в эту минуту из вошедших людей он видел только монаха; едва углядев могучую фигуру в тёмно-коричневой рясе, подпоясанной простым вервием, молитвенно сложил руки на груди и теперь взирал на приближающегося Тука, словно на пророка. Потом зарыдал. «Как жить? Я не знаю, как дальше жить, что делать? Я всё провалил… меня теперь из-под земли достанут… из нашего ведомства так просто не уходят…» Монах прижал его к объёмистой груди, как папаша — заблудшего младенца, и похлопал по спине. «Ну, ну, брат мой… В этом мире только смерть неисправима и конечна, всё остальное с божьей помощью можно уладить, так что — справимся, брат мой, справимся… Пойдём, расскажешь мне всё толком, а то ведь в прошлую встречу нам и поговорить не удалось… Хозяюшка! Принеси-ка нам…» Капитан Винсент посмотрел внимательно — то ли одобрительно, то ли с досадой — и тоже окликнул хозяйку… Доротее предоставили возможность получасового отдыха от дорожной тряски и угостили обедом, удивительно приличным для дорожного заведения. Потом, усевшись в карету и очутившись с капитаном наедине, она почувствовала некую неловкость: ранее присутствие в их обществе брата Тука придавало совместной поездке вполне благопристойный окрас, теперь же…

Но долго предаваться смущению ей не дали. Проследив, плотно ли прикрыто оконце, отделяющее пассажиров от возницы, капитан, придав лицу суровое выражение, сообщил:

— А теперь, сударыня, я хотел бы поговорить с вами о вашей новой подопечной, которую вы, на самом деле, очень хорошо знаете…

…-Удивительно, — повторила Доротея и покачала головой. — Марта всегда казалась мне девочкой из совсем другой среды, хрупким цветком, по капризу судьбы выросшим на болотной кочке, да и сам Жан-кузнец никогда не производил впечатления неотёсанного мужика, а вёл себя… достойно, да именно так. Его всегда можно было отличить по прямой спине. Не улыбайтесь, господин капитан. Крестьяне, привыкшие с малолетства кланяться всем, кто выше их по происхождению, сутулы, ходят с низко опущенной головой, глядят, как правило, исподлобья, а руки у них…

— Я улыбаюсь лишь потому, что мне нравится ваша наблюдательность. — Капитан почтительно наклонил голову. — И незаурядность, смею заметить, госпожа Доротея. В очередной раз убеждаюсь, что сделал правильный выбор.

Почувствовав, что зарделась, Дори мысленно застонала: при её-то обветренном лице только багровых щёк не хватало! К счастью, в карете царил полумрак: шторы на окнах были приспущены, спасая путешественников от полуденного солнца. Борясь со смущением, она продолжила:

— Насколько вы уверены в правильности выбора, господин капитан? Всё ли вы продумали?

Винсент вопросительно приподнял бровь.

— Вас что-то смущает?

— Вы, очевидно, хорошо разбираетесь в людях и можете делать долго идущие выводы уже после кратковременного знакомства. Однако… — Доротея поколебалась. — Обстоятельства замены супруги герцога на «настоящую»… — Последнее слово она выделила интонацией. — Нельзя не понять, что данная история со всеми её деталями не подлежит огласке. Тем не менее, вы приглашаете меня, прекрасно осведомленную о том, кем была ранее Марта — простой деревенской девушкой, да ещё с пятном незаконнорожденной — на роль её компаньонки, и посвящаете в мельчайшие подробности её настоящего происхождения… Если я правильно понимаю, сударь, вы отчего-то уверены в моём молчании.

Капитан одобрительно кивнул. С каждой минутой эта умная женщина нравилась ему всё больше.

— Абсолютно уверен, сударыня. Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным, а я собираюсь предложить вам за ваше молчание цену, которая, уверен, вас заинтересует. Что вы скажете о моём предложении разыскать, наконец, истинного виновника смерти вашего супруга и тридцати пяти человек, принявших кончину лишь из-за того, что в роковую ночь оказались с вами под одной крышей? Говоря о виновных, я имею в виду не только отравителей, но тех — или того — кто поручил им эту гнусную работу. К сожалению, дело было закрыто за недостаточностью улик. Но сейчас, похоже, я обнаружил новый источник сведений, и не премину им воспользоваться, чтобы справедливость, наконец, восторжествовала. Кроме того, я намерен поднять вопрос о возвращении вам законного титула графини Смоллет-Фицкларенс с выделением вам полагающейся доли наследства. Думаю, это будет сопряжено с некоторыми дипломатическими трудностями, поскольку покойный ваш супруг был верным подданным бриттской короны, и те земли, что вам достанутся…