Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм

– Спасибо, Джин… А как насчет Балларда? Я должен видеть его. Скажи, что он поделывает в столь ранний час? И можно ли с ним связаться прямо сейчас?

– Полагаю, это риторический вопрос… К нему обращаются в любое время суток, если нужно отправить куда-то шифровку. Мне позвонить ему?

– Да, пожалуйста. Ты сможешь сварить здесь кофе?

– Конечно. У меня для этого имеется тут плитка. – Джин указала на дверь в соседнюю комнату. – За стулом секретарши. Водопроводный кран с раковиной находятся в туалетной комнате… Впрочем, зачем тебе все это знать? Я сама приготовлю кофе. Но сперва позволь мне позвонить Бобби.

– Кофе и я смогу сварить, к тому же неплохо. Ты звони, а я тем временем займусь стряпней. У тебя сейчас такой деловой вид, что я просто не осмеливаюсь мешать тебе.

Едва он взял в руки кофейник, как его внимание привлек посторонний звук. Кто-то явно сделал шаг. Один лишь шаг. Там, за дверью, в коридоре. Тихий, осторожный шаг, который при обычных обстоятельствах должен был бы прозвучать немного громче. И еще одна странность: второго шага, как ни напрягался Дэвид, он так и не услышал.

Сполдинг поставил кофейник на стол и, присев на корточки, снял бесшумно ботинки. Потом проследовал к закрытой двери в коридор и замер возле нее.

И тогда он вновь услышал. На этот раз – не один-единственный шаг, а шаги. Приглушенные, словно кто-то крался осторожно вдоль коридора.

Дэвид расстегнул пиджак и, проверив оружие, взялся левой рукой за дверную ручку. Затем, бесшумно повернув ее, распахнул резко дверь и выглянул в коридор.

Футах в пятнадцати от себя он заметил какого-то мужчину, удалявшегося торопливо от кабинета Джин. Когда незнакомец повернулся на шум, на лице его появилось выражение, которое Сполдинг видел уже множество раз.

Человек, несомненно, был напуган. Хотя и старался скрыть это.

– О, привет! – произнес незнакомец как можно естественней. – Наверное, вы новый сотрудник посольства? Как вижу, мы с вами еще не встречались… Меня зовут Эллис. Билл Эллис… Я должен присутствовать на одном довольно нудном совещании, которое начнется ровно в семь. – Однако его слова прозвучали неубедительно.

– Ну а мы – я имею в виду несколько человек из посольства – думали порыбачить с утра. Правда, погода, согласно метеосводкам, не отличается особой устойчивостью. Кстати, не составите ли вы нам компанию? Что скажете на этот счет?

– Я бы с удовольствием принял ваше приглашение, если бы не это чертово совещание, которое продлится не менее часа.

– Понимаю. Раз так, ничего не поделаешь. А как насчет кофе?

– Спасибо, дружище. Но, поверьте, мне нужно еще покопаться в бумагах, чтобы подготовиться к выступлению.

– О’кей! Хотя, признаюсь, мне очень жаль.

– Я тоже весьма огорчен… Но мы еще встретимся. – Человек по имени Эллис делано улыбнулся, неловко, с не меньшей наигранностью махнул рукой и, когда Дэвид ответил ему аналогичным жестом, продолжил свой путь.

Сполдинг вернулся назад в кабинет Джин. Она стояла у стола секретарши.

– С кем, скажи, ради бога, ты мог разговаривать в этот час?

– С человеком, который представился мне как Эллис. И еще сообщил, что у него ровно в семь совещание… Но это не так.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что он врал. В каком отделе работает этот Эллис?

– В отделе расчетов по импортно-экспортным операциям.

– Неплохо пристроился… А как там у нас с нашим Баллардом?

– Он уже ждет. Говорит, что ты человек стоящий… А почему ты сказал, что Эллис неплохо пристроился?

Сполдинг взял со стола кофейник и направился к двери в туалетную комнату. Однако Джин, преградив ему путь, забрала у него сосуд.

– Скажи, как тут относятся к Эллису? – спросил он.

– Он на хорошем счету. Ничем не выделяется. У него тот же «посольский синдром», что и у остальных: мечтает попасть в Сент-Джеймский двор. Но ты так и не ответил на мой вопрос: почему это Эллис неплохо пристроился?

– Он подкуплен. Через него идет утечка информации. Но какого рода, этого я не знаю. Это могут быть и весьма важные сведения, и не стоящие даже ломаного гроша материалы, касающиеся обычного движения грузов через порт.

– Ox! – вскрикнула испуганно Джин, открывая дверь в туалетную комнату, где находилась умывальная раковина. И, повернувшись к Сполдингу, спросила: – Дэвид, что означает «Тортугас»?

– Перестань морочить мне без толку голову.

– Выходит, ты не можешь сказать мне этого?

– Выходит так, поскольку я и сам не знаю значения данного слова. Хотя и очень хотел бы знать его смысл.

– Это какой-то пароль? Условное обозначение? Ведь так? Почему-то оно – слово «Тортугас» – упоминается в твоем досье.

– Ты права, это условное обозначение, о котором мне, впрочем, никто никогда ничего не сказал, хотя за то, что скрывается за ним, отвечаю непосредственно я, а не кто-то другой!

– В таком случае налей в кофейник воды. И не забудь сперва ополоснуть его.

Джин сунула ему в руку сосуд и прошла быстрым шагом к столу у себя в кабинете. Дэвид, проследовав за ней, остановился в дверях.

– Что ты собираешься делать?

– Позвонить. Все сотрудники посольства – как атташе, так и помощники советников, – если им необходимо прийти слишком рано, заранее записывают свои фамилии в контрольный лист у ворот.

– Тебя интересует Эллис?

Джин кивнула, набирая номер. Разговор был коротким. Она положила трубку и посмотрела на Сполдинга.

– Согласно контрольному листу Эллис должен был прийти в посольство в девять утра. Так что ни о каком совещании, якобы намеченном на семь часов, не может быть и речи.

– Меня это не удивляет. Ну и что ты думаешь теперь насчет этого?

– Я хотела лишь проверить, как обстоит в действительности дело… Ты сказал, что тебе не известно значение слова «Тортугас». В таком случае могу кое-что прояснить.

От удивления Дэвид подался вперед:

– Что?!

– В посольство поступило как-то секретное сообщение из Ла-Боки – из того самого района, который курирует Эллис. Оно находится сейчас в его отделе, приобщенное к прочим делам. Но он был отпущен.

– Кто – он? О чем ты это?

– О траулере, доставленном под конвоем в Ла-Боку. На нем имелся какой-то товар, место назначения которого, как оказалось, расположено в закрытой зоне, находящейся под охраной патрульных катеров… Когда разобрались, то решили, что произошла ошибка. В накладной же, представленной капитаном, было четко указано, что груз надлежало оставить в Тортугасе.

Дверь кабинета отворилась, и вошел Бобби Баллард.

– О боже! – воскликнул он. – Эти романтики уже с утра погружаются в сказочный мир удивительных приключений!

Глава 33

Работа над шифровками с Баллардом заняла менее получаса. Дэвид отдал должное Бобби: ему приходилось работать с профессиональными шифровальщиками, но никто не справился бы с работой так четко и главное – в такой короткий срок.

Цифры и буквы образовывали сложный геометрический орнамент, на расшифровку которого, как знал Сполдинг, даже лучшим шифровальщикам потребовалась бы неделя.

В распоряжении же Дэвида было самое большее девяносто шесть часов, или четверо суток.

Бобби вложил предназначенные для отправки в Вашингтон шифровки в специальный «фельдъегерский» пакет, поставил на нем печати и, убрав его в кейс с тремя замками, позвонил на военно-морскую базу, чтобы оттуда в течение часа прислали в посольство одного из служивших там офицеров в чине не менее капитана. Шифровки должны быть доставлены на истребитель береговой охраны к девяти утра. К вечеру они будут уже в аэропорту Эндрюс, откуда их вывезут на бронированном курьерском автомобиле. И затем, чуть погодя, депеши попадут на стол Алана Свенсона в его кабинете в здании военного департамента.

Отправленное в Вашингтон заключительное сообщение было предельно кратким, поскольку состояло из двух лишь слов, продиктованных Сполдингом Балларду: «Телеграфируйте: „Тортугас“.»

Получив эту шифровку, Свенсон сразу смекнет, что Эжен Леон уже подтвердил достоверность технической документации навигационного прибора. И сможет спокойно связаться по радио с одним из банков в Швейцарии, после чего на счета Райнемана поступит обговоренная сумма. Упоминая слово «Тортугас», Дэвид надеялся таким образом дать кому-то понять в Вашингтоне, какие чувства обуревают его в данный момент. Какой гнев испытывает он от сознания того, что на него одного возложили полную ответственность за ход операции, с деталями которой его так и не ознакомили.

Сполдинг начал между тем подумывать о том, что Эрих Райнеман пытается заграбастать значительно больше того, что ему причитается. Если его догадки подтвердятся, то финансисту несдобровать.