Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И — невинной.
Причем если для Наркомата обороны чрезмерно высокие цифры «завернутых» назад и расстрелянных не были желательны (ведь они косвенно показывали бы низкий уровень устойчивости армии), то для НКВД соблазн увлечься «цифрами» в духе «война все спишет» объективно был. Однако нарком Берия никогда и никаким видом «процентомании» — тем более в делах, где могла пролиться кровь, — не страдал. А значит, не страдали ей и подчиненные.
А ТЕПЕРЬ пришло время сообщить читателю ту часть письма Берии, написанного им после ареста, где упоминаются имена Первухина и Сабурова… И мы знаем об авторе письма уже достаточно много для того, чтобы прочесть написанное им в 1953 году с пониманием. Причем эти признания Берии важны не только для лучшего уяснения нами его деятельности в предвоенный и военный период в НКВД… Они дополнительно освещают и его предыдущую работу в Закавказье… И будущую его судьбу — тоже.
Размышляя над нижеприведенными строками, мы временно отойдем от темы Берии в войне, но зато — я надеюсь — сможем лучше понять всю его жизнь.
Итак, 1 июля 1953 года он писал Маленкову (некоторые описки, вызванные волнением Берии, мной исправлены):
«Товарищи Первухин и Сабуров говорили, что у меня было привилегированное положение при жизни т-ща Сталина. Это же не верно, Георгий, ты это лучше других знаешь, знают это и другие члены Президиума. В действительности когда я работал в Закавказье, а потом в Грузии, ЦК ВКП(б) и т. Сталин крепко поддерживали и помогали в работе… <…> (Многоточие в жирных угловых скобках заменяет фразу, с которой я познакомлю читателя много позднее. В ней не содержится никаких фактических откровений, однако психологически она для меня оказалась настолько неожиданной, показательной и подтверждающей достоверность письма, что я ее пока приберегу. — С.К.). Но скоро после перевода в Москву, когда немного навели порядок в МВД, после Ежова, т. Сталин выделил МГБ из МВД, особый отдел передал Наркомату Обороны. И только в начале войны, когда надо было остановить бегущие — отступающие наши войска, был вновь объединен… МВД — возвращен Особый отдел из Наркомата Обороны. И после проделанной работы по остановке бегущих войск, когда было расстреляно несколько десятков тысяч (см. «Справку» Мильштейна с точной цифрой. — С.К.) дезертиров, созданы заградительные отряды и др. — вновь было выделено МГБ. Т-щам, которые близко работали в Политбюро, ведь это им хорошо известно…»
Это было написано после того заседания Президиума ЦК (заменившего Политбюро ЦК), на котором Берию и
арестовали. И писал Берия о том, что действительно хорошо было известно в Президиуме всем, кроме разве что «молодых» (по стажу в высшем руководстве) Сабурова и особенно Первухина.
Попробуем понять — что он написал? И что мы можем из прочитанного извлечь? Пожалуй, вот что…
Процессы в сталинском руководстве многие «историки» сейчас пытаются рассматривать с позиций интриг и борьбы за власть — я уже об этом говорил. Однако для этого нет никаких объективных оснований.
Никаких!
Рассматривать какие-то действия Сталина и его лояльного окружения до смерти Сталина как интриги в борьбе за власть значит заниматься антиисторическим перенесением атмосферы сегодняшнего мутного времени, а также — атмосферы брежневской и хрущевской эпох, в те сталинские времена, наступившие после «зачисток» 1937–1938 годов, когда высший эшелон руководства страны жил соображениями дела. И письмо Берии лишний раз подтверждает: лояльные сталинские сотрудники не интриговали, а просто работали. И Молотов, и Каганович, и Маленков, и остальные… И прежде всего — сам Берия!
Нынешние горе-исследователи или сознательно подменяют одни мотивы другими — подличая, или делают это бессознательно — по узости мысли и души. Они меряют на себя и себе подобных и забывают — в кавычках или без — о том, что в СССР Сталина для тех, кто лояльно сотрудничал с ним, более высокая власть означала не больший объем удовольствий в элитной сауне, а больший объем ответственности и нагрузки!
Каждый из них — Молотов, Каганович, Маленков, Микоян, Берия, Ворошилов — были бы рады, наоборот, от части власти избавиться. Это сейчас: больше власти — больше денег и больше удовольствий.
А тогда было наоборот: больше власти — больше работы и меньше удовольствий. Курировали, скажем, Берия или Каганович по три отрасли промышленности. А что бы они получили лично, если курировали бы пять отраслей? Народнохозяйственные отрасли не были ведь лично для них чем-то вроде дойной коровы — как это имеет место быть сегодня.
Зато крупный руководитель сталинской формации умел то, что сегодня «руководителю» рыночной формации покажется просто невозможным! Вот что писал соратник и заместитель Берии генерал Масленников жене с фронта в 1941 году:
«Бои идут ежедневно и самые кровопролитные. Вот уже громим здесь четвертую дивизию фашистов. Армия моя на хорошем счету… Начались холода, дожди, все время по колено в грязи и за. шиворот капает с каски. Мой распорядок дня: в 4–5, иногда в 6 часов утра ложусь спать на час-другой, потом на позициях до 23-х, а затем штабная работа».
Берия в Москве жил в режиме, мало отличающемся от масленниковского. Только грязи по колено не было и за шиворот с каски не капало. Да пули и осколки не летали над головой.
Причем и член ближней «команды» Сталина Лаврентий Берия, и член расширенной «команды» Сталина и ближней «команды» Берии — Иван Масленников, как и другие их товарищи, так «грузили» себя не в видах ловкой биржевой спекуляции или перепродажи партии импортного «секонд-хенда», а, представьте себе, во имя Родины.
Вряд ли ради возможности жить такой жизнью кто-то стал бы затевать интриги. Да и времени на интриги у «команды» Сталина не имелось — когда бы она тогда занималась теми горами проблем, наличие которых являлось объективной чертой грандиозного преобразования России?
И поэтому даже Первухин и Сабуров, говоря о якобы привилегированном положении Берии, имели в виду не те привилегии, против которых якобы борется и которые никак не может побороть нынешняя «россиянская» «власть».
Никаких привилегий, если понимать под этим то, что понимается сегодня в якобы рыночной «Россиянин», Берия при Сталине, конечно, не имел. «Привилегированность» его положения была в том, что Сталин всегда позволял Берии брать на себя максимум возможного.
А поскольку у Берии это получалось, то он — не для себя, а для порученного ему дела — получал от Сталина тоже максимум того, что Сталин мог ему дать. Не лично Берии дать, а тому делу, которое он возглавлял.
Вот и все сталинское «благоволение». И уж им-то Берия не был обойден никогда. Особенно в войну…
СРАЗУ после объединения НКВД и НКГБ в один наркомат в Госкомитете Обороны и в Совете по эвакуации при СНК СССР было принято решение о частичной эвакуации центрального аппарата из Москвы в Куйбышев, Чкаловск, Уфу, Саратов, Киров, Новосибирск, Свердловск, Казань, Пензу, Молотов (Пермь) и Ульяновск.
Из 10 тысяч центрального аппарата старого НКВД подлежали эвакуации 7 тысяч, а из бывшего НКГБ — 7,5 тысячи из 11. Всего уезжало 33 тысячи человек, включая членов семей. И к концу 1941 года в центральном аппарате в Москве работало 9 тысяч человек ко главе с самим наркомом.
После убытия на фронт заместителей наркома И.И. Масленникова и С.Н. Круглова нарком обязанности по наблюдению за работой управлений и отделов НКВД распределил между собой и оставшимися замами так:
1-й заместитель В.Н. Меркулов: 2-е (контрразведка) и 3-е (секретно-политическое) управления, Управление коменданта Московского Кремля (УКМК), 3-е секретное отделение (обыски, аресты, наружное наблюдение), 1-й отдел (охрана правительства) и Мобилизационный отдел.
Сразу сообщу, что 14 апреля 1943 года совершенно секретным Постановлением ЦК ВКП(б) оперативно-чекистские структуры были вновь выделены из состава НКВД, и Меркулов вновь стал наркомом ГБ.
Б.З. Кобулов: Транспортное и Экономическое управления и 6-й секретный отдел (Гохран).
B.C. Абакумов: Управление особых отделов (УОО).
21 апреля 1943 года совершенно секретным (Особой важности) постановлением ГКО № 3222сс/ов на базе УОО было создано самостоятельное Главное управление контрразведки «СМЕРШ» — «Смерть шпионам» (вначале его хотели назвать «Смеринш» — «Смерть иностранным шпионам»), и Абакумов его возглавил.
И.А. Серов: Главные управления милиции (ГУМ), пожарной охраны (ГУПО), местной противовоздушной обороны
(ГУМПВО), 1-й секретный отдел (учетно-статистический), Тюремное управление, Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) и государственными архивами (УГА), а также Штаб истребительных батальонов.
