Заколдованные леса - Тутуола Амос

— Ну вот, голод я утолила, — сказала Симби себе самой, избавившись вместе с голодом от безумного ужаса. — Так что же мне делать дальше? Ах да, я ведь была хорошая певица, когда жила счастливо и дома! Значит, теперь мне, пожалуй, надо спеть. Но какая, интересно, песня подойдет к моей нынешней печали?

Да-да, я, кажется, припоминаю, что однажды мы были с матушкой в доме, где умер старый хозяин, и меня попросили спеть заупокойную песню.

Вот ее-то мне и нужно сейчас, наверно, спеть, потому что через несколько дней я тоже, видимо, упокоюсь навеки.

Симби запела заупокойную песню, но минут через десять нежданно уснула, потому что ни на секунду не смыкала глаз, с тех пор как орел бросил ее в гнездо.

А потом вдруг проснулась на ранней заре от шипения змеи у своей головы. Змея уже обвила ее тело кольцами — прежде, чем она успела проснуться. И вот, когда она открыла глаза, первое, что увиделось ее взгляду со сна, была открытая змеиная пасть.

И Симби неистово воззвала о помощи. Но вскоре голос у нее осип, а потом иссяк от сухости в горле, и она ощутила смертную жажду.

Но едва она мысленно смирилась со смертью, небо над вершиной дерева потемнело, и разразилось ливнем, и загремело громом, и грохот грома так яростно громыхал, будто дупло раскалывалось от взрывов, а это настолько устрашило змею, что она уползла в самый темный угол и приникла к отбросам на дне дупла.

— Что опять случилось? — чуть слышно шепнула Симби, как если бы опасалась, что от громкого голоса ее постигнет мгновенная смерть. И тут же в дупло ударила молния, зажегши сухие останки пищи. Но Симби не захотела тушить огонь, а даже, наоборот, раздула его сильней.

Когда огонек разгорелся в костер, Симби сначала согрелась над ним, потом отыскала убитую птицу, которую обронили в дупло птенцы, поджарила на костре и частично съела, потому что всю ее съесть не смогла: слишком уж птица оказалась крупная.

Но, едва утоливши мучительный голод, она вдруг заметила, что стенки дупла затлелись от слишком большого костра, и стала метаться по огненному дуплу с мыслью найти какое-нибудь убежище.

Она даже, совершенно сбитая с толку, попыталась, как птица, вылететь из дупла, взмахнула руками, но, конечно же, понапрасну, поскольку руки — это вовсе не крылья.

— Ох! Ах! Ух! Ой! Милая матушка! Упокойный батюшка! Придите ко мне! Унесите меня отсюда! — тщетно взывала Симби к родителям.

Пока она бегала с причитаньями по дуплу, и махала руками, и взывала к родителям, одежда и волосы на ее голове переняли огонь со стенок дупла.

— Я погибаю! Погибаю! Погиба… — простонала Симби и потеряла сознание.

А огонь превратился в огромное пламя, и пламя взметнулось по дуплу вверх, и вырвалось из дупла, и вскинулось к небу. А дым от пламени, будто черная туча, огромно всклубился в такую высь, что виделся над деревьями с дальнего расстояния.

Взрослые птицы, согнанные огнем, — орлы, коршуны, попугаи и проч. — с хриплым щебетом облетали дерево в надежде спасти задыхающихся птенцов, но все их усилия пропадали впустую: они не могли пролететь сквозь огонь.

А потом дымные языки огня увидел издалека городской дровосек.

— Посмотри, как огромно полыхает дерево, — сказал он сыну двенадцати лет.

— Я вижу, и по-моему, там что-то приключилось, — посмотревши вдаль, откликнулся сын.

— Возможно, там приключился лесной пожар, — высказал он (дровосек) догадку.

— Так или эдак, а нам, наверно, стоит туда сходить, — предложил сын. — Может, мы сумеем добыть себе на обед несколько птиц.

И вот они наскоро снарядились в путь и заспешили к дереву со всех своих ног. А когда приблизились на расстояние взгляда, в изумлении обнаружили множество птиц, которые без устали летали вокруг.

— Давай-ка срубим поскорей это дерево, — громко выкрикнул сыну отец, — мне кажется, его дупло таит внутри что-то необычное!

Но сын не сумел услышать отца, да и сам не смог ему внятно ответить — из-за шороха многочисленных птичьих крыльев и шумного треска древесного пламени.

— Давай! Давай скорей наше снаряжение, чтоб как можно быстрей свалить это дерево! — знаками скомандовал сыну отец.

Когда инструменты были доставлены, сын и отец взяли дерево в топоры — стали рубить его с разных сторон — и минут через пять дорубились до дупла.

— Подрубай! Подрубай его шире, чтоб увидеть все дупло! — громко скомандовал сыну отец.

Но едва они прорубили дырку в дупло — и еще до того, как расширили ее, — к Симби стало возвращаться сознание, потому что она глотнула свежего воздуха.

А когда они торопливо расширили дырку и глянули внутрь, чтоб увидеть животных, которых думали убить себе на обед, оба с испугом отскочили от дерева, а потом в один голос и сообща вскричали:

— Ого! Что же там такое?!

— Это человеческая женщина или лесная нимфа? — спросил у отца перепуганный сын.

— Я, конечно, не могу прямо сразу определить, какое там существо, — уклончиво признался сыну отец, слишком изумленный, чтобы сразу определить, какое они увидели в дупле существо. — А поэтому давай-ка еще раз посмотрим, кто там таится. — И они опять взглянули в дупло. Но опять не решились вглядеться внимательно и увидели среди тьмы голову Симби.

— Ишь! А ведь это человеческая голова! — воскликнули они оба, отпрянув от дерева. И с великим сомнением глянули друг на друга. А потом призадумались и на минуту умолкли.

— Значит, там человек? — после паузы спросил сын. Но отец ничего ему не ответил — от удивления.

Тогда они испытали голову камнем, швырнувши его через дырку в дупло. И Симби сказала им слабым голосом:

— Я человеческое существо, а не лесная нимфа. Меня бросил сюда орел. Пожалуйста, помогите мне выбраться из дупла! — И тут их страх мгновенно исчез, потому что, как обнаружилось, бояться им было нечего.

Они предложили ожившей Симби просунуть руки в прорубленную дыру. Она с трудом подползла к дыре и высунула наружу обе руки.

Сначала они (дровосек и сын) решили, что вытащат ее без труда. Что даже дровосек один ее вытащит. Но это оказалось не так-то легко, хотя он тянул изо всех своих сил.

— Ладно, давай объединимся и будем тащить в четыре руки, — совсем уморившись, предложил он сыну. И они ухватились обеими руками за каждую из протянутых им в дырку рук: сын за левую, а отец за правую. Но у них все равно не хватило сил. И они решили немного передохнуть.

— Ну что ж, давай попытаемся еще раз, — сказал отцу после отдыха сын. И снова они усиливались без всякого толку, хотя тянули во всю свою мощь…

…не зная, что, пока они тянули Симби, змея в дупле заглатывала ей ноги. Да и Симби тоже про это не знала, потому что ноги у нее онемели, когда она потеряла от удушья сознание.

Но сын и отец опять отдохнули, а потом, собравши воедино все силы, так вдруг дернули чуть живую Симби под команду «Раз, два, три — тяни!», что она, хоть и полупроглоченная змеей, мгновенно вылетела вместе с ней из дупла. А отец и сын отскочили в стороны, чтобы змея их тоже не проглотила, как она уже почти проглотила Симби. Но потом они все-таки подступили поближе и с великой опаской убили змею и высвободили Симби у нее изо рта.

А Симби, растянутая до потери сознания, даже не поняла, что она спасена.

— Ого! Эта дама слишком нежна и прекрасна, чтоб оставлять ее здесь на медленную смерть от гибельных мук. Гораздо правильней доставить ее в наш город для излечения! — воскликнул отец, или старший йз дровосеков, когда они рассмотрели спасенную Симби.

— Да, так будет правильней, — с готовностью согласился сын. — Но как мы доставим ее до города, если она выглядит едва живой? — сразу же усомнился он и в их возможностях, поскольку был еще чересчур молодой, чтобы оказывать умелую помощь едва живым от лишений людям, которые нуждаются в бережном обращении.

— Спасибо, сын, за готовность помочь! А с доставкой мы управимся без всяких затруднений, и сегодня я покажу тебе, как надо доставлять едва живых людей вроде этой дамы в город или другое безопасное место для исцеления.