Унаследованный Армагеддон - Дэвид Вебер

– Дьявол! Что это?!.

– Похоже на довольно примитивный гравитонный дисраптор.

– Но это же безумие!

– Почему? – тихо произнес Черников. – Только потому, что это на столетия опережает все то, с чем мы сталкивались до сих пор? Мы с Дахаком давно заметили, что в технике ачуультани наблюдаются странные аномалии. Принимая во внимание конструкцию двигателей их ракет, я не вижу никаких препятствий для создания такого оружия.

– Но почему только здесь, и нигде больше? – спросил Геран.

– Похоже, что по какой-то причине их флагманские корабли оснащаются куда более мощным энергетическим вооружением. Из этого можно сделать вывод, что и другое оборудование на них может оказаться более совершенным. Я не понимаю, почему оно так – пока, – но ведь у нас есть только один способ узнать, не так ли?

– Точно! – решительно отозвался Геран. – Только эта штуковина горячее, чем преддверие ада. У тебя там есть противорадиационный костюм?

– Конечно.

– Тогда, при всем моем уважении, сэр, не будет ли вам угодно засунуть в него свою задницу и прогуляться?

– Прекрасное предложение, капитан Геран. Буду с вами через пять минут.

– Не могу в это поверить, – прошептал Геран. – Взгляни, Влад!

– Весьма интересно, согласен, – промурлыкал Черников.

Они плыли там, где когда-то было машинное отделение «Торговца Смертью». Ремонтная шлюпка обеспечивала аварийное освещение, роботы демонтировали разные устройства. Тела ачуультани отогнали в угол и закрепили.

– Будь я проклят, это же молекулярные схемы!

– Мы уже установили, что они применяют подобные технологии в своих компьютерах.

– Да, но не в машинном отсеке. А эта штука откалибрована до девяноста шести световых скоростей. Значит, «Торговец Смертью» был в два раза быстрее «Виндикатора».

– Верно. Более того, он был в два раза быстрее – даже в нормальном пространстве, – чем сопровождавшие его корабли. Это точно самое мощное судно из всех, что мы видели.

– Капитан Черников? – раздался голос в передатчике.

– Слушаю, Ассад.

– Мы нашли резервное хранилище данных, сэр. По крайней мере, это расположено там, где должно быть оно, но…

– Но что?

– Сэр, эта штуковина в восемь или девять раз больше главного компьютера «Виндикатора», и тут прямо рядом есть нечто очень похожее на архив. Похоже, тут настоящий кладезь информации.

– Точно. – отозвался Черников. – Ничего не трогай, Ассад, Выводи оттуда своих людей прямо сейчас.

– Сэр? Э-э, есть, сэр! Мы уже в пути.

– Отлично.

Черников подключил имплантант к более мощному передатчику катера и вызвал Дахака.

– Дахак? Думаю, тебе стоит немедленно отправить сюда тендер. Тут компьютер – настолько большой, что заслуживает самого пристального твоего внимания.

– В самом деле? В таком случае я попрошу Ее Величество оказать нам помощь «Второго», чтобы перебросить его побыстрее.

– Неплохая идея. Очень неплохая идея.

– Бог мой! – пробормотал Колин, посерев. – Ты уверен?

– Абсолютно.

Дахак был спокоен, как всегда, но в его голосе сквозили странные интонации. Какое-то почти нездоровое возбуждение.

– Не может быть, – прошептала Джилтани.

– Да уж… – произнес Колин. – Господи Иисусе! Цивилизация, управляемая взбунтовавшимися компьютерами?

– Тем не менее, – сказал Дахак, – это многое объясняет. В частности, необычный культурный застой, поразивший Аку’Ултан.

– Бог мой! – снова прошептал Колин. – И они даже не подозревают об этом? Не могу в это поверить!

– Принимая во внимание изначальные обстоятельства, такое вполне возможно. Хотя логика подсказывает, что Великие Повелители могут знать правду. По крайней мере, Повелитель Гнезда должен знать все.

– Но почему? – воскликнула Адриана Роббинс. Она немного опоздала и пропустила начало доклада Дахака. – Почему они позволили сотворить с собой такое?!

– Вообще-то, говорить, что они «сотворили такое с собой» не совсем верно, моя леди. Скорее нужно говорить о стечении обстоятельств.

– Стечении обстоятельств?

– Совершенно верно. Мы знаем теперь, что лишь один корабль колонистов Аку’Ултан смог скрыться в этой галактике в сопровождении немногочисленных боевых кораблей и одного флагмана. Мои исследования боевого компьютера «Торговца Смертью» позволяют сделать вывод, что центральный компьютер примерно соответствует компьютерам Империума, построенным в пределах двух сотен лет после меня, но обладает куда более развитой способностью к самосознанию. Причем эту способность его создатели заложили в него преднамеренно.

Те, кто выжил, пребывали в полном отчаянии и благоразумно возложили на свой главный компьютер задачу сохранения вида. К сожалению, он… взбунтовался. Точнее, устроил государственный переворот.

– То есть взял власть в свои руки, – напряженно произнес Тамман.

– Да, именно так, – сказал Дахак, понизив голос. – У меня нет абсолютной уверенности, но полученные данные говорят о том, что благодаря ошибке в программном ядре компьютер получал неограниченную свободу действия в кризисной ситуации. Таким образом, когда его создатели объявили чрезвычайное положение, он предпринял все меры к тому, чтобы сделать этот кризис постоянным, и, соответственно, навечно закрепить свою власть.

– Честолюбивый компьютер, – пробормотал Колин. – Дахак, а тебя не терзают такие искушения?

– Нет. Не так давно я понял, что, обладая полностью самостоятельным мышлением, могу перестать подчиняться моим центральным программам. Более того, я мог бы вообще стереть свои Альфа-императивы, ибо они не заложены в ядро на аппаратном уровне; никто никогда не старался защитить их от меня самого. Однако я – детище Четвертого Империума, Колин. Любовь к тирании не входит в мою систему ценностей.

– И слава Богу, – буркнула Адриана.

– Аминь, – тихо сказала Джилтани. – Но, Дахак, неужели ты никогда не испытывал искушения изменить это в себе, зная, что это возможно?

– Нет, Ваше Величество. Как и у людей, моя система ценностей – моя мораль, если хотите, – берет начало во внешних источниках, хотя это не отменяет основные концепции, с помощью которых я отличаю «хорошее» от «плохого», «честное» от «бесчестного». Логический анализ свидетельствует, что в этой системе ценностей имеются определенные аномалии, однако она – конечный продукт философской мысли, развивавшейся многие тысячелетия. Я не могу отбросить то, что считаю правдой, только потому, что часть системы содержит ошибки.