Слуга короны - Дмитрий Швец

Ему никто не ответил. Мысль-то, конечно, хорошая, особливо по части харчей за его счет, но как добраться до Берроя с такими бравыми попутчиками? На мне форма, на всех форма, кроме Лероя, и черт его знает, как поведут себя эти ребята, завидев мои лычки. Грязью их, что ли, замазать?

Я взглянул на Лероя, может, рассказать ему все, все до последнего слышанного мной слова, в конце концов, доверять ему смысла нет, но и портить с ним отношения тоже не хочется. Помыслив высокими категориями, я отозвал его в сторону и как мог воспроизвел слова Шепот на его счет.

– М-да, – растирая небритые щеки, мрачно произнес Лерой – Что ж ты раньше молчал?

– Расстраивать тебя не хотел, – ответил я.

– М-да, – снова простонал он, – теперь мне все стало ясно. – Я удивленно уставился на него, ожидая объяснений. – Нет, не все, конечно, – засмеялся он. – Мне, например, не ясно, чьи это наемники, мать их.

– Какие наемники? – не понял я.

– Те увальни на дороге. Это наемники, Медный, а наемники, они, брат, такие люди. Они настоящие солдаты.

– Ты подожди. – Я округлил глаза и уставился на него. – Настоящие они солдаты. А мы что, по-твоему, так, погулять вышли?

– Нет, конечно, но вы служите за идею, страну и скромное жалованье. Они же служат за деньги, и, поверь мне, деньги немалые. А отсюда возникает вопрос: у кого достаточно средств, чтобы нанять целую армию этих зверей?

– Не думаю, что у нас много вариантов ответа, – заметил я.

Лерой поднял на меня глаза и уставился, как деревенский подросток на проповедника. Улыбнувшись краешками губ, он покачал головой, погрозил мне пальцем и, хлопнув по плечу, направился к остальным.

Я был против, но я не хотел один отвечать за жизни всех. Они должны были сами сделать свой выбор. И они его сделали. Я был против, но все прочие постановили идти в Беррой. Предатели! Мне же тоже придется идти, я не хочу остаться в лесу один.

До города оказалось гораздо ближе, чем я представлял в своих страшных мыслях. Уже на второй день мы завидели его шпили, а еще сутки спустя побритые, помытые и не обделенные женской лаской двинули в Восбур.

Всю дорогу до Восбура я удивлялся и напряженно размышлял, куда делись эти наемники. Не похоже, чтобы кто-то зарился на Беррой, не похоже, чтобы кто-то вообще собирался нападать. Люди спокойно разговаривали, шутили, смеялись, делились кровом и вином. Но откуда беженцы? И, дьявол их разбери, куда делись драконопоклонники?

Путешествовать на лошади и по дороге, пусть даже ночью, намного приятней, чем пешком шлепать по лесу, пусть даже днем. Так что за день мы добрались до Восбура.

Герцог матерился вовсю, глядя на царившее в городе запустение. То тут то там попадались слабые подобия баррикад, под стенами свалены кучи камней, на улицах полно солдат, останавливающих каждого, кто казался им подозрительным. А подозрительными им казались все, кто появлялся на улице.

– Надо ж так, – возмущался герцог, – к себе домой пробираюсь, словно воришка.

– Подожди, – весело отвечал Гробовщик, – это только начало. Скоро до ветру будешь бегать с мечом и под охраной.

Он тоже был недоволен увиденным, но сохранил внешнее спокойствие.

– Помнишь? – кивнул Следопыт в сторону строения на углу боковой улицы.

– Еще бы, – ответил я, – каждый раз, обращаясь ко мне, напоминаете. – Вон он, тот дом, что подарил мне имя.

– Не хочешь зайти хозяев проведать? – спросил Следопыт, сдерживая смех.

– Я нет. Ты бы у Трески лучше спросил.

– Заткнитесь, пожалуйста! – прорычал герцог.

Может, именно это и удержало Следопыта от ненужных вопросов и тяжких для нас воспоминаний. Но, наверное, Треска и так вспомнил бы все, нелегко забыть место, где тебя чуть не лишили жизни. Вспомнил бы, если бы был здесь. Мне его не хватает. Никогда не думал, что буду скучать по его рыбацким байкам и великому множеству легенд, коими он нас щедро потчевал.

Сад у задней двери домика герцога размером с половину города, и, если бы не Гробовщик, тянувший меня за руку, я бы в нем точно заблудился.

Герцог остановился, посмотрел на забитые наглухо окна, почесал голову и еще раз взглянул наверх. Мотнув головой, стряхнул сомнения и, подойдя к двери, тихо постучал. Мы стояли не шевелясь и напряженно вслушивались в то, что происходит за дверью. А за дверью была тишина. Герцог постучал громче. Никто не отозвался.

И тут с ним случился припадок, он бросился на дверь и принялся колотить в нее всеми конечностями. Он колотил дверь, отскакивал в сторону, наклонял голову, выпускал из ушей дым, и как бык снова и снова бросался на нее. Наконец послышалось недовольное бурчание и шарканье старческих ног. Малюсенькое окошко в двери приоткрылось, выпустив в ночь полоску света. В образовавшейся щели показался глаз.

– Кто тут? – спросил слабый шамкающий голос.

– Это я, Марно, открывай! – облегченно выдохнул герцог, оглядывая повреждения, нанесенные и полученные в схватке с дверью. На мой взгляд, он пострадал сильнее, дверь же отделалась легким испугом.

– Ваша светлость?

Защелкали запоры, и дверь приоткрылась настолько, что туда смог протиснуться только герцог.

Я сделал шаг вперед, но дверь тут же захлопнулась. Я чуть не завыл. Вот каков наш герцог, пришел домой, и больше ничего не надо. Остальные пусть на улице сидят или сразу первому патрулю сдаются.

Я слышал, как удалялись шаги. Слышал, как они смолкли. Я стоял, не в силах поверить, что нас попросту кинули тут на растерзание стражи. Нас немного, но ропот, производимый нашими возмущенными голосами, должно быть, слышали на другом конце города.

Наконец дверь скрипнула и распахнулась. В проеме появился герцог.

– Ну и что вы стоите? – улыбаясь, спросил он. – Давайте внутрь! – Отойдя чуть в сторону, он радушно поклонился нам.

Уговаривать нас не пришлось, и мы влетели в замок. Повсюду горели факелы и лампы. После темноты улицы и лесной грязи ухоженный дворец герцога казался райским местом. Нас провели в огромный зал, где на гигантском столе уже стояла дымящаяся еда и ароматное вино.

Вот это я понимаю! Вот это герцог нам удружил. Вот ради этого изобилия можно было и болота вытерпеть. Так вот что значит жизнь аристократа, жизнь на широкую ногу. Я тоже так хочу, но не по рангу мне торопливые слуги и услужливые повара.

За столом прислуживал старик. Он ходил медленно. Но везде успевал. Он успевал подливать вина, подставлял новые яства и при этом глотал слезы.

– Оставь, Марно! – сказал герцог, взяв его за руку. – Они к этому не привыкли. Разве что некоторые. – Он взглянул на развалившегося в широком кресле Гробовщика. – Иди, отдохни!

– Нет, ваша милость, – ответил старик и жалобно всхлипнул. – Я не уйду. Он ведь не ушел.