Под Куполом - Стивен Кинг

— Апокалипсиса.

— Как ни назови. Хочешь проверить этот сарай?

— Ни за что! — ответила Линда, заставив Джекки рассмеяться.

— Ладно. Доложим, что преподобного не нашли, верно?

— Верно.

— Тогда поехали в город. К кофе.

Прежде чем занять переднее сиденье патрульного автомобиля номер Два, Линда еще раз взглянула на здание радиостудии, которое стояло, окутанное музыкой. Все прочие звуки отсутствовали напрочь; она осознала, что не слышала ни единой птичьей трели, и задалась вопросом: не расшиблись ли все птицы о Купол? Конечно же, такого быть не могло. Или могло.

Джекки указала на микрофон:

— Хочешь, чтобы я воспользовалась громкоговорителем? Объявила всем, кто прячется, что им надо бежать в город? Потому что — я только сейчас об этом подумала — они, возможно, нас боятся.

— Я хочу одного: побыстрее закруглиться и смотаться отсюда.

Джекки не стала спорить. Задним ходом проехала короткую подъездную дорожку до Литл-Битч-роуд и там развернула патрульный автомобиль к Миллу.

8

Время шло. Религиозная музыка играла. Норман Дрейк вернулся и объявил, что уже девять тридцать четыре по Восточному утреннему, от любящего вас Бога, времени. Потом последовало рекламное объявление «Салона подержанных автомобилей Джима Ренни», которое зачитал сам второй член городского управления, печальным голосом остающегося в дураках:

«У нас есть «форды», «шеви», «плимуты»! У нас есть «доджрэм», который так трудно достать, и «мустанг», который достать еще труднее! У меня не один, не два, а целых три «мустанга», все как новенькие, один из них знаменитый «ви-шесть-кабриолет», и каждый со знаменитой христианской гарантией Джима Ренни. Мы обслуживаем автомобили, которые продаем, мы выдаем ссуды и делаем все это при низких-низких ценах. И прямо сейчас, — он издал еще более печальный смешок, — все со ДВОРА продать ПОРА! Так что подъезжайте. Кофеварка всегда полная, сосед, и вам ни в чем не будет отказу, Большой Джим поможет сразу».

Дверь, которую не заметила ни одна из женщин, открылась в глубине студии. За ней мерцало еще больше огней — целая галактика. Комнатушку размером с чулан заполняли провода, распределительные устройства, коммуникаторы и электронные блоки. Вроде бы для человека места там и не было, но для Шефа, не просто худого, а истощенного до предела, хватило. Его глаза блестели из глубин черепа. Бледную кожу покрывали угри. Губы обнажали десны, потерявшие большую часть зубов. Одет он был в грязные рубашку и штаны, в которых болтались голые худые ноги: нижнее белье Шефа давно уже кануло в Лету. Скорее всего Саманта Буши не узнала бы своего мужа. В одной руке он держал сандвич с ореховым маслом и джемом (теперь мог есть только мягкую пищу), в другой «Глок-9».

Он подошел к окну, выходящему на автомобильную стоянку, с намерением выскочить из студии и убить незваных гостей, если они еще там; он практически сделал это, когда они находились в студии. Да только испугался. Потому что демонов убить нельзя. Когда их человеческие тела умирали, демоны просто перебирались в других хозяев. А пребывая между телами, демоны выглядели как черные дрозды. Шеф видел демонов в ярких снах, которые приходили, когда он засыпал, а случалось такое все реже и реже.

Они, однако, уехали. Его атман[89] оказался им не по зубам.

Ренни велел прекратить всю работу в сарае, и Шеф Буши прекратил, но в самом скором времени предстояло вновь запустить несколько горелок. Потому что неделей раньше в Бостон была отправлена большая партия товара, и у него остались сущие крохи. А он не мог не курить. Только этим нынче его атман и питался. Но пока курева хватало.

Он отвернулся от блюза, который когда-то казался ему таким важным в жизни — от Би-Би Кинга, Коко[90] и Бабника[91] Тейлор, Мадди[92] и Воющего Волка,[93] даже бессмертного Литл Уолтера, — и он больше не трахался. Он практически перестал справлять большую нужду — его заперло с июля. Но его это устраивало. Что унижало тело, то служило пищей атману.

Он еще раз проверил автостоянку и дорогу за ней, убедился, что демоны там не шастают, заткнул автоматический пистолет за ремень на пояснице и направился к сараю-складу, ставшему фабрикой. Фабрику, правда, пришлось закрыть, но это он мог исправить в любую минуту.

Шеф пошел за своей трубкой.

9

Луч фонаря Расти Эверетта гулял по складу, где хранился пропан. Потому что он и Джинни Томлинсон — теперь главный администратор медицинской службы Честерс-Милла — решили оставить электропитание только в тех частях больницы, которые не могли обесточить ни при каких обстоятельствах. Слева от него, в отдельной пристройке, ревел их большой генератор, с каждым мгновением уменьшая количество остающегося в контейнере пропана.

Большинства контейнеров нет, сказал ему Твитч и не погрешил против истины. По описи, что висит на двери, на складе должно быть семь контейнеров, а их только два. В этом как раз ошибся. На складе стоял только один контейнер. Расти прошелся лучом по синей надписи «БОЛЬНИЦА КР» на серебристой боковой стенке контейнера под логотипом компании поставщика «Мертвая река».

— Я же тебе говорил, — раздался за спиной голос Твитча, и Расти от неожиданности вздрогнул.

— Ты говорил неправильно. Контейнер только один.

— Чушь! — Твитч прошел на склад. Оглядел обширную — по большей части пустую — центральную часть склада, тогда как луч фонаря Расти освещал коробки на полках у стен. — Нет, не чушь.

— Согласен.

— Бесстрашный лидер, кто-то крадет наш пропан.

Расти не хотелось в это верить, но и другого объяснения он найти не мог.

Твитч присел.

— Посмотри сюда.

Расти опустился на колено. Участок в четверть акра за больницей заасфальтировали прошедшим летом, и, поскольку холода еще не наступили, асфальт нигде не треснул и не вздыбился, площадка оставалась ровной и темной. Поэтому не составляло труда разглядеть следы от колес грузовика перед сдвижными дверьми склада.

— Похоже, приезжал муниципальный грузовик, — заметил Твитч.

— Или любой другой большой грузовик.

— Тем не менее отчего бы тебе не проверить сарай за муниципалитетом. Твитч не доверять Большой Вождь Ренни. Нехороший человека.

— Зачем ему брать наш пропан? У членов городского управления достаточно своего.

Они направились к двери в прачечную больницы — тоже прекратившую работу, во всяком случае, пока. Около двери стояла скамья. К кирпичной стене крепилась табличка с надписью: «КУРЕНИЕ ЗДЕСЬ БУДЕТ ЗАПРЕЩЕНО С ПЕРВОГО ЯНВАРЯ. БРОСАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ПРОБЛЕМ».