Безнадега - Стивен Кинг

– Буря, о которой не предупредили синоптики, – добавил Стив.

– Правильно, о которой не предупредили синоптики.

– Что случилось потом? – спросил Дэвид.

– Я подбежала к людям, которых он застрелил. Сначала к Эвелин Шунстек, она работает в библиотеке. Энтрегьян уложил ее выстрелом в голову. Мозги разлетелись по асфальту.

Мэри передернуло. Одри это заметила и повернулась к ней.

– Вот что вы все должны помнить. Если Колли вас увидит и решит убить, вам конец. – Она обвела взглядом остальных, дабы они убедились, что Одри не шутит. И не преувеличивает. – Он стреляет без промаха. Имейте это в виду.

– Запомним, можете не сомневаться, – заверил ее Стив.

– Другой был посыльным. В униформе «Тастикейк». Энтрегьян тоже попал ему в голову, но не убил.

Джонни было знакомо то спокойствие, с каким говорила Одри. Он это уже видел во Вьетнаме, у тех, кто вышел живым из боя. Сам Джонни в боях не участвовал, вооруженный только ручкой, блокнотом да диктофоном. Он наблюдал, слушал, записывал, чувствуя себя посторонним. И завидовал. Горькие мысли, которые тогда обуревали его – евнух в гареме, тапер в борделе, – теперь казались дурацкими.

– Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец подарил мне мелкокалиберное ружье, – продолжала Одри. – Выйдя из нашего дома в Седалии, я первым делом подстрелила сойку. Когда я приблизилась к ней, она была еще жива. Дрожала всем тельцем, ее клюв открывался и закрывался. Мне так хотелось повернуть время вспять, чтобы не было этого выстрела. Я опустилась на колени и ждала, пока сойка умрет. Я чувствовала, что должна сделать для нее хотя бы это. Сойка продолжала дрожать, пока не умерла. Точно так же дрожал и посыльный. Он смотрел мимо меня, вдоль улицы, хотя там никого не было, а лоб его покрывали мелкие капельки пота. Голова его изменила форму, на плече лежало что-то белое. Я поначалу подумала, что это пенопласт, знаете, какой кладут в посылки, если отправляют что-то хрупкое. Потом поняла, что это осколки костей. Его черепа.

– Я больше не хочу этого слышать, – бросил Ральф.

– Я вас не виню, но думаю, мы должны знать все, – ответил Джонни. – Может, вам с мальчиком прогуляться за сцену? Посмотрите, что там есть.

Ральф кивнул, поднялся и посмотрел на Дэвида.

– Нет, – качнул головой мальчик. – Мы должны остаться.

Ральф в нерешительности смотрел на него.

Дэвид кивнул:

– Извини, папа, но мы должны.

Ральф постоял несколько мгновений, потом сел.

Во время этого разговора Джонни случайно глянул на Одри. Та смотрела на мальчика со страхом и восторгом. Словно никогда не видела такого, как он. Потом Джонни подумал о крекерах, появляющихся из коробки, как из бездонной бочки, и сам задался тем же вопросом: а есть ли еще такие, как Дэвид Карвер? Вспомнились ему и щель между прутьями решетки, и слова Биллингсли о том, что через нее не пролез бы и сам Гудини: не пустила бы голова. Они зациклились на стервятниках, пауках, койотах, крысах, выпрыгивающих из кучи покрышек, домах, в которых кишели гремучие змеи, Энтрегьяне, который говорил на непонятном языке и стрелял, как Буффало Билл[57]. А про Дэвида как-то забыли. Так кто же он, этот Дэвид?

– Продолжайте, Одри, – подала голос Синтия. – Только, если сможете, перейдите с эр на пи-джи тринадцать[58].

Одри недоуменно посмотрела на Синтию, потом вроде бы поняла, чего от нее хотят, и продолжила.

2

– Я стояла на коленях рядом с посыльным, гадая, что же делать: оставаться с ним или бежать за подмогой, когда с Хлопковой улицы донеслись крики и выстрелы. Зазвенело разбитое стекло. Послышался треск, потом что-то металлическое упало на землю. Взревел двигатель патрульной машины. Такое ощущение, что два последних дня я только и слышала, что рев двигателя патрульной машины. Я поняла, что Энтрегьян сейчас вернется на перекресток. На размышления оставались доли секунды. Я побежала.

Больше всего мне хотелось прыгнуть в свой автомобиль и уехать прочь, но я чувствовала, что времени на это у меня нет. Поэтому нырнула в ближайшую дверь и оказалась в продуктовом магазине Уоррелла. Уэнди Уоррелл лежал мертвый у кассового аппарата. Его отец, мясник и владелец магазина, сидел в маленьком кабинете с пулей во лбу. Без рубашки. Наверное, он как раз переодевался, когда его настигла пуля.

– Хью приходит на работу рано, – вставил Биллингсли. – Гораздо раньше, чем его родственники.

– Возможно, но Энтрегьян продолжал заходить и проверять. – В голосе Одри слышались истерические нотки. – Продолжал заходить и проверять. Он обезумел, он не знал жалости, но он продолжал методично заходить и проверять, не осталось ли кого живого.

– Однако он заболел, – заметил Джонни. – Когда Энтрегьян привез меня в город, шесть часов тому назад, он уже истекал кровью. Если процесс не замедлился… – Он пожал плечами.

– Не позволяйте ему провести вас, – прошептала Одри.

Джонни понял, что она имеет в виду. Но то, что он видел собственными глазами, не могло трактоваться двояко, подстроить такое невозможно! Знал он и другое: убеждать в этом Одри бесполезно.

– Продолжайте, – прервал затянувшуюся паузу Стив. – Что было дальше?

– Я попыталась позвонить из кабинета мистера Уоррелла. Телефон молчал. Я оставалась в подсобке примерно полчаса. За это время патрульная машина дважды проехала мимо, один раз по Главной улице, другой раз сзади, то ли по Хлопковой, то ли по Мескитовой. Опять прогремели выстрелы. Я поднялась на второй этаж, в квартиру Уорреллов, надеясь, что там телефон работает. Не работал. Разобрался Энтрегьян и с миссис Уоррелл, и с ее сыном. Женщину я нашла на кухне, головой в раковине, с перерезанным горлом. Мальчика – в постели. Залитого кровью. Я застыла на пороге, глядя на его постеры знаменитых музыкантов и баскетболистов, а снаружи вновь донесся рев двигателя проносящейся мимо патрульной машины.

Я спустилась вниз по лестнице черного хода, но не решилась открыть дверь. Мне казалось, что Энтрегьян поджидает меня у крыльца. То есть я слышала, как он проехал мимо, но не могла отделаться от мысли, что он затаился и поджидает меня.

Я решила, что наилучший выход – дождаться темноты. А потом я могла уехать. Я на это надеялась. Но полной уверенности у меня не было. Из-за абсолютной непредсказуемости Энтрегьяна. Он же не все время находился на Главной улице, иной раз я его не слышала, думала, что он куда-то уехал, но внезапно снова ревел двигатель, и Энтрегьян выскакивал, словно чертов кролик из шляпы фокусника.

Но я не могла и оставаться в магазине. Жужжание мух сводило меня с ума, донимала и жара. Обычно я хорошо переношу жару, иначе не жила бы в Центральной Неваде, но я постоянно думала о том, что от трупов уже пошел запах. Поэтому я дождалась, пока Энтрегьян проедет в сторону городского гаража, это на Думонт-стрит, чуть ли не на восточной окраине, и вышла из магазина. Наверное, ни один шаг не давался мне с таким трудом, как этот, с порога магазина на тротуар. Я чувствовала себя солдатом на ничейной земле. Поначалу просто не могла двигаться. Застыла столбом. Помнится, подумала о том, что я должна идти, а не бежать, так как запаникую, если побегу. Но я не могла и идти. Просто не могла. Меня словно парализовало. И тут я услышала приближающийся шум двигателя. Будто он учуял меня. Уловил мое присутствие, даже находясь ко мне спиной. Он как бы затеял новую детскую игру, когда убиваешь всех, кого ловишь. И двигатель так громко ревел. Даже когда я его не слышала, то представляла себе, что слышу. Понимаете? Я уже не могла отличить реальность от плодов моего разыгравшегося воображения. Но так или иначе, приближалась ко мне патрульная машина или мне все это чудилось, я не могла заставить себя пошевельнуться. Стояла и слушала. А потом подумала о посыльном, о том, как он дрожал всем телом, словно подстреленная мной сойка, и вот эта мысль заставила меня очнуться. Я метнулась в прачечную-автомат и бросилась на пол в тот самый момент, когда Энтрегьян проехал мимо. Я услышала новые крики где-то в северном направлении, но так и не узнала, что их вызвало. Потому что не могла поднять головы, не могла встать. Должно быть, я пролежала на полу не меньше двадцати минут, так мне было плохо. Можно, наверное, не говорить о том, какой меня охватил страх. Я смотрела на пыль и растоптанные окурки, думая о том, что, даже лежа, можно догадаться, где находишься. Из-за запаха и потому, что на всех окурках следы помады. Я лежала и, наверное, не смогла бы шевельнуться, даже если бы услышала, что Энтрегьян идет по тротуару. Я бы лежала, пока он не приставил бы дуло к моей голове и не…