Осколки маски - Николай Александрович Метельский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То есть ты мне войну объявляешь? — прищурился Акено. — А потянешь, старик? Я ведь могу и не уходить. Пусть я и не хотел конфликта с отцом, но трогать семью я никому не позволю! — выкрикнул он под конец, приподнявшись из-за стола.
— Позволялка не выросла против меня идти! — ответил на это Кента. — Я тебя, твареныш, с потрохами сожру!
— Маразматик вроде тебя и бомжом подавится, а я тебя вообще в дерьме утоплю! — орал в ответ Акено.
— Ты сначала подгузник сними, а потом уже огрызаться на меня пробуй!
— Сниму, — резко успокоился Акено. — Уже снял. А вот тебе, похоже, пора вновь его надеть. На старости лет у тебя с недержанием совсем плохо стало. Хочешь собственного сына убить? Вперед. Но я не стану покорно ждать своей участи.
— Что же ты творишь, гаденыш… — простонал Кента, успокаиваясь. — Ты же всех подставляешь.
— Только твои безумные планы, — не согласился Акено, падая обратно в кресло. — А клан и без меня обойдется.
— По-твоему, иметь кучу родовых земель — бред? — спросил Кента.
— По-моему… — начал Акено.
— И не надо мне тут про войну говорить, — перебил Кента. — Ты из Синдзи какого-то монстра лепишь. Он не беспредельщик, не тронем его род, не будет и войны, а род у него всего из двух человек состоит. Они и не потеряют-то ничего, кроме денег. Даже кусок земель приобретут.
— Шмитты приобретут, а не Аматэру, — не согласился Акено. — Не станет Синдзи делить и так маленький кусочек. И Атарашики не станет. Они Аматэру, отец. Что бы ты там ни говорил о принятом простолюдине. И да, он не беспредельщик, он не будет кидаться на нас, как бешеный зверь, но он уже считает земли Малайзии своими. Тебе напомнить о его собственническом характере? Тебе напомнить, как он отреагировал на твою глупейшую попытку отобрать у него «чистую кровь»? Парень ничего не забудет, а так как в одиночку он ничего не сделает, за эти земли нам придется воевать не только с малайцами и англичанами.
— Не сможет он собрать против нас коалицию, — покачал головой Кента.
— Это сейчас, — кивнул Акено. — Но у него вся жизнь впереди, нас с тобой он точно переживет, и опять же — ничего не забудет. Дело ведь не в том, что он Синдзи, которого я вырастил, хоть и это важно, а в том, что ты настраиваешь против себя очень древний и уважаемый род.
— Да ты послушай себя! С каких пор мы боимся навлечь на себя неудовольствие всего одного рода?
— Наверное, с тех пор, как ты не стал лезть в бизнес Тайра? — усмехнулся Акено.
— Это было нерентабельно, — тут же ответил Кента.
— А…
— Хватит! Любой твой довод в этом направлении опровергается выгодой. А в ситуации с Аматэру уже нам выгодно получить эти земли.
— В ближайшей перспективе, — произнес Акено. — А вот в будущее ты смотреть перестал.
— Будущее тоже учтено, — ответил Кента резко.
— Самолично учтено. А Совет клана ты собирал? По-моему, повод для этого достаточно серьезный, — чуть склонив голову набок, спросил Акено. — Но ты ведь в любом случае поступил бы по-своему, так что и лишнее недовольство ни к чему, ведь так?
— Совет клана нужен не для этого, — ответил, нахмурившись, Кента. — Он нужен, чтобы решать, как действовать, а не что делать. Решение я принял, и вопрос, как его реализовать, не стоит.
— О чем я и говорил, — кивнул Акено. — Ты ведь даже просто с главами родов ничего не обсуждал.
— Обсуждал, — заспорил Кента.
— Бунъя, Мори, возможно, Уэсуги, которым внешняя политика вообще побоку. В общем, с теми, кто тебе и не скажет ничего против.
— Ты не прав, у этих родов есть свое мнение, и они без проблем выражают его, — произнес Кента.
— Ой, давай не будем… Друг, должник и преданная лично тебе собачка. Хватит. Я устал от этого спора. Решение принято, и никто из нас от него не отступится. Ты хочешь войны, а я — свалить из клана. Закончим на этом.
— Ты подставляешь очень многих людей, — осунулся Кента.
— Ты подставляешь не меньшее количество народа, — ответил Акено. — Я хотя бы к смертям дело не веду, и без меня клан простоит еще долго. А вот с тобой — не очень.
— Даже если предположить, что ты прав, — глядя ему в глаза, произнес Кента, — что это за дурацкое решение — выйти из рода и клана? Разве этому я тебя учил? Бежать, поджав хвост?
— А ты хочешь революции внутри клана? — вскинул брови Акено. — Нет уж, это без меня.
Постояв пару секунд, Кента медленно подошел к столу и, облокотившись на столешницу, впился глазами в лицо сына. Увы, но все, что он там увидел, было спокойствие и решимость.
— Что ж, — скривился Кента, — похоже, у меня нет другого выбора. Возрадуйся — можешь делать что угодно и с альянсом, и со своим разлюбезным Аматэру, — и, выпрямившись, закончил: — Но помяни мои слова — ты еще пожалеешь о своей помощи этому мальчишке. В отличие от тебя он хищник и будет пользоваться твоим расположением по полной. А ты даже «нет» ему сказать не сможешь.
Дождавшись ухода крайне раздраженного отца, Акено достал из стола бутылку крепчайшего австрийского рома и рюмку.
— Фу-у-ух, — выдохнул он, залив в себя порцию алкоголя. И, оглядев разбросанные Кентой распечатки, покачал головой: — Пожалуй, не буду пока возвращать деньги обратно.
* * *
Несмотря на то что, по их же словам, божественный дар Нагасунэхико распространялся практически на весь регион Кансай, царями они там не были. Да, клан мощный, но влияние его было ощутимо лишь в префектуре Киото. Это тоже круто, учитывая, что префектур всего семьдесят четыре, а кланов сто восемь штук. И то, что Нагасунэхико смогли вытеснить из целой префектуры все остальные кланы, лично меня впечатляет. Впрочем, надо понимать, что страной, а значит, и ее административными единицами, управляет имперская аристократия. В данном случае дайме Киото является Арамаки Тейичи — глава рода Арамаки. Интересный момент: префектура Токусима точно так же, как и Киото для Нагасунэхико, может считаться вотчиной рода Аматэру. Ситуация, конечно, немного иная, кланы никто не выгонял, официально мы там никто, но… Там ведь на ключевых постах сидят представители очень благодарных нам родов. Причем не только в городе или префектуре Токусима, а на всем острове Сикоку. Просто конкретно в Токусиме наше влияние максимально возможное.
Впрочем, разговор о Киото. Ехать туда на машине практически девять часов с учетом пробок,
