Авантюристы Просвещения - Александр Фёдорович Строев

спустя полгода, после заключения союза между двумя странами, ситуация меняется, лесть более не нужна. 1 (12) января 1757 г. д’Эон пишет из Петербурга Терсье:

Почетно для меня чувствовать себя гражданином и быть полезным Родине. Потому счел я необходимым переделать план занятий, составленный мною по приезде сюда, ибо плохо еще знал страну, где проживаю. Она настолько отлична от других, что семь греческих мудрецов сойдут здесь за дураков. Покидая Париж, я был всего лишь литератором, ныне понемногу начинаю становиться политиком, и счастлив я начать обучение при дворе, который и для других школой послужить может, как то полагают все пребывавшие здесь иноземные посланники.

Итак, я начну с изучения языка. Вместо того, чтоб узнавать в подробностях историю Империи, я исследую нравы и дух вельмож и народа, политику двора и министров, их тайные пружины. Я пытаюсь разведать интересы и заговоры разных партий, что здесь образовались и переменяются, следуя происходящим событиям и возможным революциям. Вместо того чтобы со всем тщанием проследить успехи искусств и наук в этой части Севера, я стремлюсь узнать получше коммерцию страны, ее мануфактуры, рудники, финансы, ресурсы на случай крайней необходимости, ее сухопутные силы, провинции, что поставляют лучших солдат, морские силы, порты и т. д. […] Вместо того чтобы тешиться занятиями, кои могут лишь доставить мне удовольствие и просветить публику, не сведущую в этом разделе истории, я предамся единственно тем делам, что полезны для службы и нужны для карьеры, которую я начал и которая так мне нравится. Не пустой славы буду я искать, украшая иноземную газету какими-нибудь открытиями, а помещу их в свой портфель; не в печать их отдам, а обнародую в Версале, когда посчастливится предстать перед вами[662].

Шевалье д’Эон выполнил обе программы, и первую, и вторую. В Версаль он представил ряд мемуаров о России, рассказав о характерах вельмож и борьбе политических партий, о нравах россиян, о торговле и т. д.[663] Но когда в Лондоне дипломатическая карьера пошла насмарку, графоман в нем победил политика. Д’Эон, привыкший в должности секретаря посольства бережно хранить копии всех документов, использовал их для многотомных «Досугов» (1774), по обычаю века не брезгуя компиляцией и плагиатом. Во время пребывания в России он был на хорошем счету. Как он уверял, в 1758 г. ему предложили перейти на русскую службу, и министр иностранных дел кардинал де Бернис советовал ему согласиться, но д’Эон отказался. Потом он сильно преувеличивал свои заслуги и похождения. Екатерина II писала Гримму (13 апреля 1778): «Не было никогда чтицы у императрицы Елизаветы, и господин или девица д’Эон была ей не более знакома, чем мне, почитавшей его за шалопая при маркизе де л’Опитале и бароне де Бретее»[664].

Граф Луи Филипп де Сегюр, последний посол в России, назначенный Людовиком XVI (1784–1789), вел свою игру с Екатериной II с подобающей дипломату тонкостью. Как образец взаимоотношений он выбрал нежную дружбу на манер романов Мадлены де Скюдери. Он говорил о своей любви к императрице в письмах к Гримму, зная, что его признания будут переданы августейшей корреспондентке. То же самое происходило и с его описаниями путешествий по России в свите государыни, которые он слал Гримму и своей жене[665]. Адресуясь в Париж, можно быть уверенным, что тебя услышат в России. Легкий на перо, граф де Сегюр вместе с принцем де Линем создавал для Екатерины II атмосферу литературного салона, сочинял стихи и комедии, которые игрались в Эрмитажном театре. Старательно поддерживая платонические отношения, он объединил выгоды обеих ролей: советника и фаворита. При этом он реально способствовал сближению Франции и России, в противовес Англии подготовил и заключил в 1787 г. торговое соглашение между двумя странами. Правда, оно осталось на бумаге: когда началась Французская революция, посол вынужден был покинуть Петербург.

В отличие от д’Эона другим секретным агентам при русском дворе приходилось несладко. За приезжими иностранцами так или иначе велось наблюдение, письма за границу перлюстрировались. Екатерина II самолично наблюдала за важными следствиями, составляла вопросы для дознания, выносила приговоры. Опасно было приезжать незваным: когда американский путешественник Джон Ледьяр, несмотря на отказ Екатерины ІІ, приезжает из Парижа в Россию, чтобы добраться сухим путем от Петербурга до Камчатки и далее, через Берингов пролив, в Америку, то по приказу императрицы его в 1788 г. арестовывают на полпути, в Иркутске, и высылают под конвоем обратно, заподозрив, что он французский шпион. Агентов действительно было немало, наиболее активной их деятельность становилась в военное время.

В восстановлении дипломатических отношений между Россией и Францией большая заслуга принадлежит петербургскому купцу Мишелю, курсировавшему в 1755–1756 гг. между двумя странами больше по дипломатическим, чем по торговым делам. В 1757 г. он получил в награду пенсион от Секрета Короля в 1200 ливров. Некоторая путаница в сведениях о нем происходит из‐за того, что по странному стечению обстоятельств англичанин Александр Питер Маккензи шевалье Дуглас с 1 июня 1755 г. работал на Секрет Короля под кличкой Мишель[666]. В донесениях дипломатов постоянно упоминаются работающие на них в России информаторы, а также те, кого желательно подкупить или задобрить. В 1757 г. шевалье Дуглас предлагает оказать вспомоществование А. Олсуфьеву, секретарю Бестужева Волкову, всем секретарям графа Воронцова, секретарю коллегии иностранных дел Шокурову, «барону де Чуди, который большое влияние имеет на камергера Ивана Ивановича Шувалова», французскому комедианту де Моренбергу, «весьма осведомленному в российских делах», Пьеру Мартену, гувернеру в Москве, в доме князя Долгорукого, «знаниями и делом помогшему во время ведения переговоров», а также родственнику и компаньону Мишеля, купцу Анри Фулону[667] (позднее, как мы помним, д’Эон в Лондоне прибегнет к его помощи, предлагая Екатерине II свою библиотеку). И. И. Шувалову после заключения союза с Францией был предложен подарок от короля – сборник эстампов для его коллекции[668]. 21 августа 1762 г. поверенный в делах Беранже пишет Шуазелю о подкупе Мишеля, камердинера и парикмахера Екатерины II[669], о том же через полгода, в январе 1763 г., донесет посол барон де Бретей герцогу де Пралену: мол, Мишелю надо предоставить доходное место по откупам, приносящее тысячу пятьсот ливров. В марте 1763 г. барон предложил дать денег Одару и Елагину (несколько тысяч рублей), в мае – карету и лошадей; Одар взял, Елагин отказался.

Во время Русско-турецкой войны 1769–1774 гг. Франция посылает военных советников в помощь Османской Порте и польским конфедератам. Мейсонье де Валькруассан, который из‐за предательства Чуди был арестован