Творения - Кирилл Александрийский

Глафиры, или искусные объяснения избранных мест из Книги Левит

О том, что страдание Христово спасительно

1. Бог всяческих не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле (Прем. 1, 13–14), как написано: завистью диавола вошла в мир смерть (2, 24). Эти слова содержат в себе уже сами по себе весьма ясную истину; ибо столь славного и достойного удивления (каков человек) не мог поставить Творец в ряд с теми, которые сотворены, чтобы легко разрушаться; но смерть вкралась чрез гнев, потому что праотец Адам, пренебрегши Божественную заповедь, уклонился в непослушание и необузданность. Ныне же во Христе, ради послушания одного человека, вины (праотца) уничтожены и изглажены. Ибо в Нем мы получили оправдание, о чем засвидетельствует боговдохновенный Павел, который пишет: как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие (Рим. 5, 19). Ибо в том (первом Адаме) мы были осуждены на смерть, но ради Христа мы помилованы и обновлены для жизни, так как Он был послушлив Отцу до смерти и положил душу (свою) за нас и ранами Его мы исцелились (Ис. 53, 5), как говорит Писание. Посему надлежит сказать, что мы, недуговав в Адаме грехом для мира, во Христе стали жертвой духовной и благовонной Богу и Отцу, (жертвой) доброй, благоприятной и несравненно лучшей, чем жертвы сени законной. А Христос есть наш начаток и Он обновил нам путь; ибо так говорит Давид в книге Псалмов к Отцу Небесному и Богу: Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; …я желаю исполнить волю Твою, Боже мой (Пс. 39, 7–9). И то же самое еще можно усмотреть и из написанного в книге Левит, в которой читается следующее: Если приносишь Господу приношение хлебное из первых плодов, приноси в дар от первых плодов твоих из колосьев, высушенных на огне, растолченные зерна, и влей на них елея, и положи на них ливана: это приношение хлебное; и сожжет священник в память часть зерен и елея со всем ливаном: [это] жертва Господу (Лев. 2, 14–16).

2. Итак, буквальный смысл очень ясен и, как я думаю, не требует особенного усилия, чтобы вполне, говорю, понять его. Скажу только, что плодов твоих из колосьев означают муку из овощей, а как прообраз имеют значение таинства Христова. Именно Он есть жертва за нас, перворождение духовное, то есть начаток человечества, первенец из мертвых, первый в нетление, как бы начаток усопших, подобно тому, как пшеничное зерно, упавшее на землю и умершее, возрождается с многим плодом в виде колоса. Сам Он объяснял нам это, говоря: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12, 24). Но Он умер не за Себя, но ради нас. И это прекрасно назнаменали нам письмена закона, ибо он говорит: если кто захочет принести Господу приношение хлебное из первых плодов, приноси в дар от первых плодов твоих из колосьев (Лев. 2, 14). Смотри, как Моисей или письмена закона побуждают нас приносить жертву из новых плодов. Ибо, как я сказал, Христос есть начаток естества и в Нем [тот] новая тварь (2 Кор. 5, 17). Но потребное для жертвы приносится не от одной пшеницы, но и от раздробленных овощей; ибо как предписывал (закон) приносить в жертву всесожжения пшеничную муку, а не самое зерно в естественном виде, так и здесь (он) повелел, чтобы приносимое из овощей было раздроблено, то есть смолото, дабы приносимое в жертву являлось как бы съедобным, ибо мы обыкновенно изготовляем пищу не из цельного зерна, но из смолотого. Итак, Христос есть перворождение и жертва Богу приятная и самая благоуханная (Флп. 4, 18) и весьма питательная и для нас самих. Ибо Он сам есмь хлеб, сшедший с небес и дает жизнь миру (Ин. 6, 41 и 33) и некоторым образом предлагает нам в пищу Самого Себя, как пшеничную муку или муку из овощей. Но закон говорит, что должно возливать елей на жертву и повелевает возлагать на нее и ладан, потому что елей символически означает изобилие и веселость, а ливан прекрасно назнаменует священное и благоуханное, ибо, как я сказал, Христос сделался жертвою за нас и как бы начатком полей, начатком плодов духовных. А что смерть его не была в слезы и плач, но скорее служила к уничтожению слез и плача и к возбуждению радостной надежды, как или почему может кто–нибудь усомниться в этом? Ибо Он не был удержан вратами ада и не остался в мертвых. Но если смерть, возобладав, и поглотила Его, по слову пророка (Ос. 13, 14), то Бог опять отнял всякую слезу от всякого лица и поношение народа снял со всей земли. Как или каким образом? Ибо воскрес Христос, поправши смерть, дабы и нас освободить от нетления и дабы, совершенно уничтожив плач, как бы побудить нас в радости восклицать: И Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием (Пс. 29, 12). Итак, образ жертвы подлинно имеет радостное в уповании. Но если бы кто желал, может быть понимаема (она) и иначе. Ибо мы помилованы во Христе и это, думаю, означает: умастил елеем голову мою (Пс. 22, 5). А что смерть Христова не была следствием каких–нибудь благословных причин или проступков (с Его стороны), но самою благознаменнейшею и совершенно беспорочною жертвою за нас (ибо Он принесен был в жертву, чтобы освободить нас от греха и происходящей из него и чрез него смерти), это уразумеешь ты от ладана (возлагаемого на жертву). Ибо праотец Адам за преступления, совершенные в начале, понес вполне справедливое наказание, и так как он впал в болезнь поистине зловонного греха, то посему и справедливо был осужден. А Спаситель всех и Господь не был обличен ни в чем безместном (ибо Он не сотворил греха) и стал доброю и благовонного жертвою за нас и как бы начатком новых плодов и как бы во всяком виде — и в виде, говорю, пшеницы и в виде овощей. Он умер за всех, малых и великих, за язычников и иудеев, и мы чрез Него и в Нем сделались поминовением Богу и Отцу. Посему говорит предписанное законом: и сожжет священник в память часть зерен и елея со всем ливаном: [это] жертва Господу (Лев. 2, 16). Ибо, прогневав Отца многими грехами, мы едва не были лишены Его лицезрения. Но так как Христос сделался жертвою за нас, то Он вспомнил о нас и благословил нас: благословляет боящихся Господа, малых с великими (Пс. 113, 21). Посему мы и научены петь и говорить: Благословенны вы Господом, сотворившим небо и землю (ст. 23). И иным образом закон объясняет нам жертву Христа: Если жертва его жертва мирная, и если он приносит из крупного скота, мужеского или женского пола, пусть принесет ее Господу, не имеющую порока, и возложит руку свою на голову жертвы своей, и заколет ее у дверей скинии собрания; сыны же Аароновы, священники, покропят кровью на жертвенник со всех сторон; и принесет он из мирной жертвы в жертву Господу тук, покрывающий внутренности, и весь тук, который на внутренностях, и обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник, который на печени; с почками он отделит это; и сыны Аароновы сожгут это на жертвеннике вместе со всесожжением, которое на дровах, на огне: [это] жертва, благоухание, приятное Господу. А если из мелкого скота приносит он мирную жертву Господу (Лев. 3, 1–6). Приношение жертвы всесожжения не только из волов, но, если кто хотел, и из овец, а равным образом приношение жертвы спасения из козлов совершалось одинаковым образом и во всех случаях образ священнодействия был один и тот же. Было ли жертвенное животное мужеского или женского пола, закон требовал, чтоб жертва была совершенно свободна от всякого порока. Сказанное о жертве должно быть относимо к самому Еммануилу: Он есть телец упитанный, беспорочная жертва, вземлющий на Себя грех мира и как бы закалаемый за нас под видом козла; ибо козел по закону закалаем за грех. Однако смотри опять с тщательным вниманием на образ жертвы.

Письмена закона не дают особенно точных предписаний относительно принесения в жертву мужеского и женского пола. И оно должно быть понимаемо так, что обоими полами (прообразуется) Христос: мужским полом Он (прообразуется) как предводитель и начальник (ибо мужеский пол более способен к предводительству, чем женский), а женским полом Он (прообразуется) как бывший под законом и управляемый (ибо женский пол всегда находится в подчинении и занимает второе место сравнительно с мужеским, как поистине обладающий меньшим и низшим достоинством). Но во всяком случае жертвенное животное беспорочно. А таков Христос. Поэтому Он и сказал: идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14, 30); и иудеям, указывая на свою совершенную беспорочность, доказывал тем Божественность Своего естества, говоря: Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне? (Ин. 8, 46.) Итак, священная жертва долженствовала быть беспорочною; она закалалась пред Господом при дверях скинии, при возложении на нее рук принесшего. Потом, когда проливалась кровь ее при основании жертвенника, внутренности ее, сказано, надобно было сжечь. Так смерть Сына, положившего душу Свою за живот мира, совершилась как бы пред очами Бога и Отца. Ибо если истинно слово сказавшего: Дорога в очах Господних смерть святых Его! (Пс. 115, 6), то мог ли Бог и Отец не удостоить Своего воззрения самую смерть Сына Своего? Нет, Он совершенно ценит ее и удостоивает Своего назирания, отвращается же наоборот от гнусного и презренного. А что смерть Его не бесславна, Он тотчас показал бы это, взявши во свидетели Самого бывшего самовидцем Отца. Закалалось же жертвенное животное пред самыми священными дверями, потому что Еммануил умер как бы открывая нам вход во святая святых и верующим в Него отверзая двери высшей и небесной церкви. Итак, чрез смерть Христову мы получаем вход в самую святую скинию, юже воздрузи Господь, а не человек, в небесный Иерусалим, вышний преукрашенный град, матерь святых и питательницу Ангелов. А что смерть Христова свята и священна, на это указывает повеление закона, чтоб кровь проливаема была при самом жертвеннике. Но назнаменает и иным образом, что Он положил душу свою за Церковь. Ибо жертвенник был образом Церкви, а кровь — образом души. А приношение или посвящение внутренностей — жира, печени и почек опять указывает на то, что во Христе все свято, священно и благоуханно, ибо люди мудрые утверждают, что в печени находится седалище всяких желаний и стремлений; а почка есть орган тела, обладающий способностью различения, отличающий бесполезное от полезного, каковое действие производится в нас умом, ибо если обладает мудростью, он усматривает то, что может нанести вред, и усердно стремится к тому, что приносит пользу. И блаженный Давид как бы от лица Христа воспевает в одном месте: пред Тобою все желание мое (Пс. 37, 10) и опять: Ибо Ты устроил внутренности мои, Господи (Пс. 138, 13). А что Еммануил исполнен богоподобающего совершенства, это опять показано в образе тука; ибо как тук бывает в животных, наилучшим образом откормленных, так точно, думаю, обладает совершенством тот ум, который питается небесною пищею. Итак, Христос свят и непорочен и исполнен добродетели, священен и благоуханен, всесожжение мысленное, как бы во всяком виде приносимое, в виде тельца, и овна, и козла. Он стал спасительною за нас жертвою и один предал себя за всех, будучи всем равноценен. Чрез Него и с Ним Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.