Прощальный вздох мавра - Салман Рушди

Бомбей был центральным городом. В Бомбее, когда старый миф, стоявший у истоков нации, начал блекнуть, родилась новая Индия, Индия Бога и Маммоны. Богатство страны текло через его биржи, его порты. Ненавидящим Индию, жаждущим ее погубить необходимо сначала погубить Бомбей – вот одно из возможных объяснений того, что случилось. Что ж, может быть. А может быть, то, что выплеснулось на севере (увы, придется назвать это место – в Айодхъе [130]), эта едкая духовная кислота, эта смертельная отрава вражды, влившаяся в кровеносную систему страны, когда пала мечеть Бабри Масджид и стал ощущаться, как говорят о зрителях в бомбейских кинотеатрах, «большой наплыв желающих» соорудить на предполагаемом месте рождения Рамы его громадный храм, – может быть, она была на сей раз слишком концентрированной, и даже огромному городу оказалось не под силу разбавить ее в достаточной мере. Так, так; те, кто защищает эту точку зрения, бесспорно, имеют в ее пользу веские аргументы. В галерее «Наследие Зогойби» Зинат Вакиль высказалась по поводу беспорядков в своем обычном сардоническом духе.

– Во всем виноваты вымыслы, – заявила она. – Последователи одного вымысла набрасываются на сторонников другой популярной фикции, и привет! Война. Дальше они обнаружат колыбель Вьясы [131] под домом Икбала [132] и погремушку Вальмики [133] под жилищем Мирзы Галиба [134]. Что ж, так тому и быть. По мне, если умирать, то лучше уж из-за великих поэтов, чем из-за богов.

Я видел во сне Уму – о предательское подсознание! – Уму, ваяющую свою раннюю скульптуру, большого быка Нанди. Подобно этому быку, думал я проснувшись, и синему Кришне, искусному флейтисту и любимцу пастушек, Всемогущий Рама – одна из аватар, воплощений Вишну, самого многоликого из богов. Подлинное «владычество Рамы» должно быть поэтому основано на изменчивых, зыбких, непостоянных реальностях человеческой природы – и не только человеческой, но и божественной. То, что творится именем великого Бога, оскорбляет его существо не меньше, чем наше. Но когда глыба истории начинает катиться с горы, такие хрупкие материи никого уже не интересуют.

Джаггернаут [135] не остановить.

…И раз Бомбей был центральным городом, то, что вышло наружу, возможно, коренилось в бомбейских конфликтах. Могамбо против Мандука: долгожданная дуэль, финальный бой боксеров-тяжеловесов, который должен раз и навсегда определить, какая банда (криминально-предпринимательская или криминально-политиканская) будет править городом. На моих глазах произошло нечто в этом роде, и я могу только зафиксировать то, что видел. Скрытые факторы? Вмешательство тайных/зарубежных сил? Пусть об этом судят более компетентные аналитики.

Вот что я лично думаю – вот во что, хоть я и всю жизнь настраивал себя на отрицание сверхъестественного, я не могу перестать верить: что-то началось после смертельного падения Ауроры Зогойби – не просто вражда, но удлиняющийся, расширяющийся разрыв нашей жизненной ткани. Она не могла успокоиться, она преследовала нас неустанно. Авраам Зогойби видел ее все чаще и чаще, она парила в его саду, разбитом Пей, и требовала отмщения. Я действительно так думаю. То, что последовало, было ее местью. Лишенная телесной оболочки, она висела над нами в небесах, Aurora Bombayalis во славе своей, и не что иное, как ее гнев, обрушилось на нас ливнем. Ищите женщину, мой вам совет. Глядите: вот он, призрак Ауроры, вот он летит по грозовому небу. И Надью я тоже вижу; Надья Вадья, как и город, плотью от плоти которого она была, – Надья Вадья, моя невеста, тоже стоит в центре этой повести.

Так что же, выходит, это был конфликт наподобие «Махабхараты» или Троянской войны, в котором сражались друг с другом не только люди, но и боги? Нет, мистеры-сахибы. Нет уж, увольте. Никаких вам древних божеств, только мы, выскочки, только наша компашка, Авраам-Могамбо с Резаным и иже с ними, Мандук с его Чхагганом Одним Кусом Пять и прочими; все мы. Аурора, Минто, Сэмми, Надья, я. У нас не было никакого трагического статуса, мы его не заслуживали. Если Кармен Лобу да Гама, моя несчастливая двоюродная бабушка Сахара, когда-то разыгрывала в карты свое состояние с Принцем Генрихом-мореплавателем, то здесь не нужно видеть отголоска утраты Юдхиштхирой [136] своего царства из-за рокового расклада костей. И хотя мужчины оспаривали друг у друга Надью Вадью, она не была ни Еленой, ни Ситой. Просто красивая девушка, попавшая в переплет, – больше ничего. Трагедия не имела ничего общего с нашей природой. Трагедия действительно произошла, грандиозная трагедия национального масштаба, но те из нас, кто участвовал в ней, были – говорю прямо – клоунами. Клоунами! Балаганными шутами, которых история выволокла на свою сцену за неимением более значительных фигур. Когда-то в нашем театре действительно играли гиганты; но на исходе эпохи мадам История должна довольствоваться тем, что есть. Джавахарлал в наши дни – всего лишь чучело собаки.

По доброте душевной я предложил моему новоявленному «братцу» совместный ленч для знакомства. Что тут началось, милые мои, – это надо было слышать. «Адам Зогойби» – я до сих пор не могу помыслить это имя и фамилию без кавычек – пришел в настоящий раж, в этакий светский восторг. – Станем полинезийцами и закатимся в «Оберой Аутриггер»? Нет, нет, там только а-ля-фуршет, а я люблю, признаться, когда передо мной немножко виляют хвостом. Может, перекусим в «морском баре» отеля «Тадж»? Нет, все же слишком много туда приходит старых хрычей за отблесками былого. А как насчет «Извините»? Близко от дома, и вид прекрасный, – но, милый мой, как вынести присутствие хозяина, этого старого брюзги? А деловой ленч на скорую руку в иранском заведеньице – «Бомбей-А-1» или «Пирк» у фонтана Флоры? Нет, слишком там шумно, и к тому же нам нужно потолковать спокойно, не торопясь. Тогда что-нибудь китайское? – Да, но невозможно выбрать между «Нанкином» и «Камлином». «Деревушка»? Вся эта фальшивая крестьянщина, братишка, – вчерашний, вчерашний день. -После долгого возбужденного монолога (я привел только характерные выбранные места) он остановился – «ладно, так уж и быть» – на «Сосайети» с его знаменитой европейской кухней. И, явившись туда, стал манерно теребить цветок.

– Пышка! Мышка! Душка! Как здорово, что у вас, девчонки, опять мир-дружба! – А, бонжур, Калидаса, мне, как обычно, кларет «силвер-плейт». – Ну что ж, мой милый Мавр, – ничего, если я буду называть тебя Мавром? Ничего? Великолепно. – Хариш, привет! Слыхал краем уха, покупаете OTCEI? Очень разумно! Жутко классная ценная бумага, чуть-чуть только пока недоразвитая. – Мавр, прости, прости. Клянусь, я теперь твой со всеми потрохами. – Бонсуар, Франсуа! Чмок-чмок! – О, просто принесите нам, что считаете нужным, мы всецело в ваших руках. Только никакого масла, ничего жареного, никакого жирного мяса, никакого разгула углеводов, и, пожалуйста, без баклажанов. Надо фигуру сохранять, правда ведь? – Под конец: – Братишка! Ох, и повеселимся же мы! Лафа, маза, суперкласс. Сугубый кайф! Ты ночные клубы посещаешь? Забудь про «Миднайт-конфиденшиал», «1900», «Студию 29», «Пещеру». Все это в прошлом, дружок. Я тут между делом инвестирую в новый зал для электронных хэппенингов. Мы назовем его «Трижды Эс» – Супер-современная сеть. Или, может быть, просто «Сеть». Виртуальная реальность плюс эротика Востока! Киберпанки плюс пенджабский танец «бхангра»! И декор соответствующий! Плюс таланты, яар, онлайн, в избытке, понял меня? Пароль: на современном уровне. Цимес!

И если мое лицо было довольно-таки застывшим, с оттенком брезгливости, что из того? Я чувствовал, что удостоен чести. Я словно смотрел безостановочное представление в ночном кабаре, стриптиз под названием «Семь одежек, или Адам Зогойби», и я видел, что он тоже наблюдает за мной. Он достаточно быстро сообразил, что в образе «классного парня» успеха ему не видать, и переключился на заговорщический шепот.

– А знаешь, братишка, ведь я слыхал, какой у тебя обалденный боевой послужной список. Еврей, а вот поди ж ты.

Я раньше думал, что вы все как один очкастые книгочеи, участники международного заговора для установления мирового господства.

Это у него тоже не прошло. Я пробормотал что-то о воинственных евреях-наемниках, которым община обязана своим длительным существованием на Малабарском берегу, и он уловил в моем голосе ледяную нотку.

– Ну что ты, братец, шуток не понимаешь? – Эгей, это же я! Мадху, Мехер, Ручи, привет! Вот так встреча, как я рад вас видеть, девушки! Познакомьтесь с моим большим братом. Слушайте, он совершенно ненормальный, кто из вас его берет, быстро решайте! – Ну как, Мавр, они тебе? Абсолютно классные фотомодели, королевы подиума и журналов, обскакали даже твою бедную покойную сестру Ину. И что ты думаешь? По-моему, они тобой заинтересовались. Шикарные, шикарные дамочки.