Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит Августин (Никитин)

О проблемах тогдашних христианско-мусульманских отношений писал Н.С. Гумилев:

Завтра мы встретимся и узнаем,

Кому быть властителем этих мест.

Им помогает черный камень,

Нам – золотой нательный крест.

Наиболее заметный рост армянской общины Санкт-Петербурга произошел на рубеже ХIХ и ХХ вв.: с 656 человек в 1890 г. до 2120 человек в 1910 г.[1064] В этот период шло дальнейшее увеличение удельного веса преподавателей и студентов. Торговцев оставалось сравнительно немного, но они по-прежнему держали в своих руках практически всю «восточную торговлю», в том числе и кавказскими винами. По данным 1913 г., торговлей в городе занимались 27 армян, имевших только на Невском проспекте 9 крупных магазинов. Среди представителей деловых кругов Петербурга были известны Ходжа-Эйнатов, Тер-Давыдов, Макаров и др. Воздействие на армян русской культуры отмечалось от незначительных культурный заимствований до полной языковой, а иногда и религиозной ассимиляции. Как справедливо полагала Г.В. Старовойтова, по всей видимости, часть армян еще до своего переезда в Петербург переходила на другие языки и принимала другую веру. Так, по приведенным ею данным городских переписей Петербурга, в 1869 г. из 369 здешних армян 329 – приверженцы Армянской Апостольской Церкви, 32 – Римско-Католической, 8 – Православной; в 1881 г. из 571 человека – соответственно 556, 7 и 8; в 1900 г. из 1143 человек – 1127, 5 и 11; в 1910 г. из 2111 человек – 2047, 17 и 47[1065].

Что касается распределения армян Петербурга по родному языку, то если в 1869 г. у всех родным считался – армянский, то в 1881 г. этот показатель снизился до 86 %, поскольку 12 % уже считали своим родным языком – русский и по 1 % назвали родным один из кавказских и прочие языки; в 1900 г. – соответственно 83, 15, 1 и 1 %; в 1910 г. – 76, 22, 1 и 1 %. Среди назвавших родным языком русский были преимущественно представители второго и третьего поколений петербургских армян. Начиная с 1870-х гг. в среде петербургской армянской интеллигенции и особенно студенчества стали широко распространяться идеи освободительного движения западных армян, при этом большие надежды возлагались на российскую армию, при поддержке которой в тот период обрел независимость болгарский народ[1066].

Болгарский поэт Пейо Яворов (1878–1914) в 1900 г. написал такие строки:

Изгнанники, жалкий обломок ничтожный

народа, который все муки постиг,

и дети отчизны, рабыни тревожной,

чей жертвенный подвиг безмерно велик, —

в краю, им чужом, от родного далеко,

в землянке, худые и бледные, пьют,

а сердце у каждого ноет жестоко;

поют они хором, сквозь слезы поют.

Как зверем голодным гонимое стадо,

рассеялись всюду в краю, им чужом, —

тиран-кровопийца, разя без пощады,

им всем угрожает кровавым мечом.

Родимый их край превратился в пустыню,

сожжен и разрушен отеческий кров,

и, беженцы, бродят они по чужбине, —

один лишь кабак приютить их готов![1067]

В начале 1880-х гг. интеллигенция образовала кружок, во главе которого стояли Мариам Варданян (Маро) и Мушег Серопян, впоследствии одни из организаторов социал-демократической партии «Гнчак» («Колокол»). Еще большую популярность приобрело движение «северных» во главе со студентом Саркисом Гугоняном, объединившее армянскую интеллигенцию Петербурга и Москвы[1068].

В те годы в Петербурге начали создаваться различные благотворительные армянские общества. Среди них следует отметить Общество по оказанию помощи беженцам, Церковный Совет, Касса взаимопомощи учащихся армян. Сочувствие армянам выражали православные славянские страны, столетиями находившиеся под турецким игом.

В конце XIX – начале XX столетия лучшие представители петербургской армянской интеллигенции группировались вокруг князей Абамелек-Лазаревых. Князь С.С. Абамелек-Лазарев до самой смерти в 1916 г. оставался председателем совета по управлению местными армянскими церквами. Многие из людей его круга оставили неизгладимый след в истории армянской общины – князья Аргутинские-Долгорукие, графы Деляновы, графы Лорис-Меликовы, С.К. Патканов, генерал от кавалерии Агаси бек Авшаров и др. Эти люди содействовали укреплению и единению общины и учреждению 14 декабря 1907 г. Армянского кружка, сыгравшего видную роль в культурной жизни Петербурга.

Армянский кружок объединил представителей как петербургской интеллигенции, так и наиболее известных армянских общественных деятелей, проживавших в различных регионах страны и даже за рубежом. Целью кружка стало сближение армян, проживающих в городе: 1. совместное обсуждение вопросов, касающихся национальной жизни армян; 2. издательство исследований, записок, книг и пр.; 3. на почве светских развлечений, как то: спектакли, концерты и пр.[1069] Кружок занимал часть двухэтажного здания на Спасской улице (дом № 15). Несмотря на разность политических взглядов и убеждений, членов кружка объединяла единая цель укрепления национальной общины, сплочения России и Армении.

Одним из важных очагов армянской культуры в Северной столице являлось Общество изящных искусств, открывшееся накануне Первой мировой войны. Оно располагалось на Офицерской улице (дом № 36). Общество материально и морально помогало молодым художникам и артистам, устраивало их передвижные выставки и литературные вечера. Благодаря пожертвованиям меценатов поддерживались одаренные представители учащейся молодежи, особенно из среды студентов.

Значительную роль в культурной жизни играл Церковный совет. Он делал все от него зависящее для сохранения культуры исторической родины. За год до геноцида (1915 г.) совет организовал экспедицию под руководством М. Цицикяна для изучения экономического положения региона, сбора этнографического материала и памятников культуры. Часть привезенного материала члены экспедиции передали петербургскому Армянскому обществу.

Последний отпрыск прославленного рода Лазаревых по мужской линии – граф Христофор Екимович Лазарев (1780–1871), являвшийся попечителем Лазаревского института, основанного в Москве его славными предками. (В 1865 г. Х.Е. Лазарев получил разрешение установить колокола в звоннице храма Св. Екатерины. Вскоре приобрели колокола и «употребили при богослужении».) Дочь графа Елизавета Христофоровна Лазарева вышла замуж за князя Семена Давидовича Абамелек (1815–1888), который был товарищем М.Ю. Лермонтова по Школе гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров. С Лермонтовым его сближало увлечение живописью. В 1855 г. Академия художеств присвоила ему звание «художника по живописи исторической и портретной» за образ «Святого Стефана Пермского» и копии с картин Брюллова и Греза. Князь Абамелек и Лермонтов часто бывали у флигель-адъютанта императора И.А. Баратынского, мужа сестры Семена Давидовича – воспетой поэтами и живописцами красавицы Анны Давыдовны Абамелек-Баратынской. Лермонтова с Лазаревыми связывали также и родственные отношения. Сестра бабушки поэта Е.А. Арсеньева была замужем за генерал-майором, адъютантом А.В. Суворова Иоакимом Васильевичем Хастатовым (1756–1809), находившимся в родстве с Лазаревыми. Поэтому многие влиятельные армянские семьи поддерживали тесные отношения с Лермонтовым. В 1873 г. представители знатной армянской княжеской фамилии Абамелек породнились с графами Лазаревыми и получили высочайшее дозволение именоваться князьями Абамелек-Лазаревыми. За ними закрепилось право быть почетными попечителями Института.

Последним владельцем знаменитого дома Лазаревых на Невском проспекте стал сын генерал-майора князя С.Д. Абамелек-Лазарева – Семен Семенович Абамелек-Лазарев (1853–1916), умерший бездетным. В 1881 г. Семен Семенович окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, где в то время преподавали знаменитые профессора армянского происхождения Орбели, Патканов, Бероев. Князь «выслушал полный курс наук по историко-филологическому факультету» и, защитив диссертацию, получил ученую степень кандидата. В том же 1881 г. он отправился в научную экспедицию по странам Средиземноморья. Программа путешествия предусматривала посещение Александрии, Каира, Луксора, Асуана и других исторических достопримечательностей Египта. В 1882 г. Абамелек-Лазарев прибыл к развалинам знаменитой Пальмиры (ныне – территория Сирии), где сделал открытие мирового значения. Ученый проводил раскопки у храма Солнца и в версте от входа в храм обнаружил знаменитый «Пальмирский камень», представляющий собой каменную плиту длиной 6 м и высотой 1,6 м с надписью на греческом и арамейском языках. Абамелек-Лазарев стал первым исследователем этого древнего документа, за что французская Академия надписей и эпиграфов признала его своим адъюнктом. Стараниями Абамелек-Лазарева и на его средства «Пальмирский камень» отправился в Россию и установлен в Эрмитаже, где находится поныне. Кроме научных исследований Семен Семенович занимался живописью, общался со многими знаменитыми художниками. Круг общения князя был чрезвычайно широк. Его судьба тесно переплелась с судьбами многих известных деятелей культуры. Он был знаком со Львом Толстым и часто бывал у писателя в Ясной Поляне. Этому способствовало также и соседство имений Толстых и Лазаревых, о чем напоминает название железнодорожной станции Лазарево Тульской области.