Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

Удивился, было, что Гретта о порке говорит так много и подробно, но быстро допёр, что учит она меня, потому как… да потому же, что в тот самый раз на рожон без оглядки поперла. Потому как знает, что по сдуру да по злобе можно не только х… сломать, а и людей угробить.

Пряников рабам, вроде как, не положено, политграмотой их не проймёшь, потому кнут, практически, единственный акселератор. Хотя основной рабочий инструмент при наказании не кнут, а розги. И дёшево, и шкуру рвут в меру… а всякие хлыстики, хлопушки и прочие «широкие мягкие ремни не уродующие кожу» (c) от лукавого… Или же гаремно-бордельная практика, дело здесь хоть и не вполне почтенное, но весьма серьёзное, сложное и прибыльное. Настоящий кнут, он для серьёзных наказаний, после него ценное имущество выхаживать, а то и заменять приходится. Даже рабскую плеть для наказания используют только прибабахнутые мудаки типа Грига. Ну и лохи. Прям как я. Особливо педальные, которые вместо подумать педали крутят.

Странно, если в машине сцепление найти не судьба или газ с тормозом путаешь, то ты дурак и неуч, а если умеешь правильно с работниками управиться, да заставить их усердно работать, то кровосос, людоед и, вообще, нелюдь, бога не знающий… Ну и прочего важного услышал немало. Почему серв, раб, холоп, нужное подчеркнуть, внимать хозяину должен стоя на коленях и почему не смеет без разрешения ни рот открыть, ни глаз поднять. Сплошная техника безопасности замешанная на психологии.

Опять же убедился, что и тут я лох. Обыдно, да-а-а… Ринку, например, после постельного использования нужно не под бочек умащивать, а на цепь сажать, так чтоб до тушки моей спящей никоим боком достать ни-ни. Ну или запирать куда, при особом благоволении. Нечто подобное Джон Норман в своих «Хрониках противоположной Земли» довольно красочно насочинял, хотя и поехал мужик на сексе весьма основательно. Больно уж играми сабов со слэйвами от его книг тянет. Но те дурацкие игры, не более, чем дурацкие игры слегка здоровых людей и к реалу оные отношения не имеют. А вот бледная поганка в начинке пирога поданного с утреца любимому хозяину как эксклюзив от личной-доверенной-стократ-проверенной поварихи вполне реальна и, опять же, вполне смертельна. А всех делов-то, что мужик вчера не слишком аккуратно обошёлся с её единственной любимой внучкой.

«Такие вот пироги с котятами… Кто-то из известных, может даже великих, когда-то ляпнул с шибко вумным видом, что чем больше узнаёт людей, тем больше любит собак. Что он там имел и куда кому ввёл не знаю, но я, на отдельно захваченном хуторе, доверять, похоже, могу только собакам… Ну и самой мелочи. Пока. Может быть…»

Аренг. Пятнадцать лет назад. На пути в Пограничье

Лежать голым животом на облысевшей от старости драной оленьей шкуре всё же лучше, чем на холодной влажной молодой траве. Кисти связанных в обхват колёсного обода рук слегка занемели, но Зита этого почти не замечала, как и стонов привязанной к противоположному колесу Гретты. Ей вполне хватало трудных мыслей о собственной судьбе, хоть и уверилась уже в своей везучести, когда поняла, что стелиться теперь придётся только под одного мужика. Не зря старалась, понравилась, значит, хозяину новая игрушка. Да так понравилась, что под себя подгрёб решив ни с кем не делить. Ещё радовало, что с умишком у Грига, судя по делам, не густо. Мало, что в смертельно-кровавой кутерьме оказался под бабой, так ещё и обиду потом, вымещал словно не мужик, а недопёсок-несмышленыш. Даром что здоров как бык, Гретку-то плетью чуть не до смерти отходил. Ну и в постели… вожжи самой пришлось хватать. За что и огребла. Ладно хоть розгами, видать, пожалел игрушку-то… Уже засыпая, окончательно уверилась, что угодила под благоволения Богини. Возможно так и было, поскольку дальше до самого Рейнска ехали спокойно.

С Греттой сошлись быстро. Сначала Зита ухаживала за ней, пока та «болела» после порки. Потом Гретта старалась прикрыть, да перетащить на себя как можно больше дорожных забот. Вместе как ребёнки радовались, что ужасные следы рабской плети постепенно почти сошли оставив на спине едва заметные на ощупь шрамы… На том и зародилась настоящая женская дружба. За долгую дорогу Зита успокоилась и даже слегка отъелась. Переносить на двоих придурь тупых самцов вкупе с прочими дорожными невзгодами оказалось намного легче. Ещё за седмицу Григ и вовсе отмяк. Зита старалась вовсю, извертелась словно веретено в сапоге[60], но к концу следующей Григ уже держал её за личную наложницу, почти что жену. Гретте за всё это время подол всего пару и задрал, но то по статусу положено. Старшúна как-никак. А уж перед самым Рейнском то ли со скуки, то ли от великого ума вместо того, чтоб на стоянках валять Зитку под фургоном, взялся дрессировать бабу словно служебную собаку. Ну и порол за малейшее неповиновение. Та подружке жилетку насквозь промочила. Ладно хоть до столицы Хуторского Края всего пять-шесть перегонов оставалось.

В Рейнске задержались на долго. Когда Григ предъявил управляющему королевские бумаги, того несказанно удивила «женщина спасшая столицу». Выпив с Григом за безбедную жизнь новых хуторян, Литар возжелал познакомиться с Греттой поближе. Красивая, совсем не похожая на простолюдинку, женщина понравилась высокопочтенному. Умела Гретта, когда хотела, доставить удовольствие настоящему мужчине. И не только в постели. Литар отблагодарил предложив ей выбрать для семьи любые пахотные наделы на хуторском плато, одном из самых лучших мест. Хорошая жирная земля, немалый кус строительного леса, редколесье с лугами переходящее в речной берег. И до беспокойной границы со степью подальше. Даже вечно хмурый Григ довольно похлопал вернувшуюся под утро сестренку по заднице.

Поселились в трактире и три дня носились по городу распродавая трофеи и закупая те мелочи которые не захотели тащить с собой на край света. Григ угомонился лишь поздним вечером, когда набил фургоны под завязку. Окончательную регистрацию бумаг и получение полагающегося переселенцам скота Григ оставил на утро, чтоб без задержки гнать его на новые земли, а сейчас он желал хорошенько отметить отъезд и начала новой жизни. Пока Зита старательно подливала братьям, Гретта организовала им веселых фигуристых подружек, возжелавших, чтоб мужчин было побольше.

Она почти не спала ночью, а вот под утро, ожидая убежавшую подругу вдруг задремала. Днем, пока мужики выбирали скот, женщины обойдя всё торжище, зашли на рабский рынок и Гретта присмотрела весьма неплохие экземпляры. С Литаром она говорила о нескольких хуторах, он так и написал в письменном отношении в канцелярию. Клерк-письмоводитель, которому женщина отжалела специально припасённый золотой, помог прямо по карте выбрать лучший угол хуторского плато и уверил, что оставалось только заверить на принесённой королевской грамотке. Скопленные деньги она вместе со стилетом спрятала в одной из заначек о которой не знал никто, даже Зита. Не прячь все яйца в один мешок и никому не верь до конца. Старая карга хорошо её выучила, прежде чем сдохла от передозировки ржавого железа. Золота хватало и на покупку рабов, и на строительство, и чтоб перебиться до первого урожая. Хутор, подаренный королём, принадлежал только ей и по законам Хуторского Края Гретта могла выйти из рода, стать независимой. Ну а уж тогда-то она вырвет у Грига свою долю, даже если придётся зарезать придурка… Но бывшая маркитантка не сомневалась, что до таких крайностей не дойдёт. Не попрёт бывший сотник против Главы. Скорей бы Зита грамотку и план надела принесла, забрать их у пьяного мужика не трудно.