Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

Полностью раздетая Гретта едва заметно покачиваясь сидела на коленях у входной двери. Прямая спина, расправленные, слегка напряжённые плечи. Самую малость великоватые ладони безжалостно вцепились короткими ногтями в великолепные бёдра. И совершенно пустой взгляд. Услышав шум открывшейся двери, женщина медленно повернула голову и Алекса заворожило нереальное зрелище широко раскрытых глаз на неподвижном лице. Оживающих, начинающих блестеть и светиться жизнью.

Стряхнув оцепенение, сделал широкий шаг и опустился на одну из широких пристенных лавок накрытых вытертой от старости оленьей шкурой. Повозился пытаясь сесть поудобнее. Потом сполз на пол и откинувшись опёрся спиной о лавку. Совершенно неосознанно, Чужак устроился точно напротив огромных глаз. и негромко приказал:

— Рассказывай.

Гретта вздрогнула, медленно, словно в трансе повела головой. Склонилась, попытавшись привычно уткнуться лбом в хозяйские ноги, но полулежавший на полу мужчина чего-то такого ожидал и успел перехватить… Пальцы его правой руки жестко вцепились в короткие волосы, а левой он охватил женщину за талию.

«Да пошло оно всё! Хозяин я или где?! Рабовладелец или так, погулять вышел?!»

Алекс.21.04.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий. Ночь

Пару минут возни, несколько удивлённых полузадушенных писков… и небольшая комната с тёплым полом из широких хорошо выглаженных досок превратилась в весьма комфортное и уютное логово. Устроившись прямо на голых досках я полулежал опираясь на задвинутый в угол тяжеленный сундук прикрытый неплохо выделанной огромной мохнатой шкурой. Ещё одну такую же, но старую я сдёрнул с соседней лавки и затолкал под спину. Моя добыча столь же удобно пристроила свою упругую попу прямо на полу у меня между ногами, соорудила из моих бёдер неплохие подлокотники, а живот превратила в подголовник. То ли женщина окончательно успокоилась, то ли смятение перешло некий предел, но выглядела она спокойно и даже весьма активно повозилась устраиваясь поудобнее в импровизированном кресле.

Особой эротичностью наша обнаженка не шибала, хотя я с немалым удовольствием пристроил левую ладонь на приличных размеров мягкую грудь. К моему немалому удивлению, Гретта, несмотря на пятерых выкормленных собственным молоком детей и сорок с небольшим по земному счёту, ни заморенной непосильной работой и вечной беременностью крестьянской бабой, ни потасканной, вышедшей в тираж шлюхой женщина не выглядела. Впрочем, до своей погодки хозяйки «Домашней феи» хуторянка, не дотягивала. Уж больно живут бабы по разному… Или… нет?

Большая грудь давно потеряла и упругость, и форму. Крестьянская работа не пощадила руки и, особенно, кисти, а частое применение рабской плети вместо массажа и притираний катастрофически испортили кожу на спине, но фигура не расплылась, не одрябла, а непостижимым образом обрела и сохранила манящие пропорции. И в дополнение правильные тонкие черты и нежная, хоть и слегка суховатая после всех жизненных перипетий, кожа лица.

«Мдя-с. А приятная, позвольте заметить… тяжесть. На парочку дней пораньше и… А теперь вот, спасибо старательной девочке Рине, сохраняю индейскую невозмутимость а ля Гойко Митич[59] обратившись в Одно Большое Ухо. Уж больно интересные вещи мама Гретта рассказывает. Ещё и интересно рассказывает-то. Куда там косноязычному задаваке Шейну.»

Разговорил бабу, хоть и не сразу. Она после моего доморощенного ужастика места всё себе не находила, ходила как пустым мешком из-за угла прибабахнутая. Еле-еле расшевелил. Строго по наставлениям вычитанным на досуге в научно-популярных книжонках по прикладной психологии начал с мелкого и маловажного. Вспомнил, как Ринка хвасталась, что тот красивый поводок сплетён по старинным канонам, потом то дурацкое дневное представление, ею же, вроде как, придуманное и выморщенное у меня, буквально, кровь из носу…

«Как инте-е-ере-е-есно! Ах как славненько легло в общую канву наивное, чуть театральное и трогательное до слёз материнское напутствие мамы Зиты. У меня все хитро-мудрые вопросики из башки словно мусор ветром вымело. Онемел аж. Ладно, Гретта спиной ко мне лежит, да и не до меня ей, совсем уж в себе потонула…

Мдя-с. Дурачок ты, однако, Твоё Оборочество. Сколь уже на хуторе торчишь. Баньку с туалетами да жрачку от пуза замутить хватило мозгов, а вот просветить тех, кому ты поперёк привычной жизни ни с того, ни с сего плюхнулся… Одно слово, попадун-попаданец! Ринку в постельке попытал слегонца словесно, а как поведала дева невинная, что свет впервые увидела на этом самом хуторе и дальше ближнего городка нигде не была, так и…

Порасспросить старших баб, да с самого начала, да с пристрастием, карма, видать, воспротивилась. Оно и понятно, воротá новые сгородить енто да, енто сразу кормильца-поильца, да работника справного видать. «Весомо, грубо, зримо». Прям дежавю какое-то. Сколько лет с Оленькой кувыркался всяко и разно со всем усердием, да с полным удовольствием, пока девка не вывалила на тебя же свою ну совсем не простую историю?! Туды её в качель, трижды в перехлёст через плечо, да коромыслом!

А Гретта уже и без моих вопросов рассказывала»

Я с отвращением пережёвывал осознание собственной тупости и не сразу услышал, что Гретта продолжает рассказывать уже без моих туповатых вопросов. У неё внутри словно плотину прорвало…

Аренг. Пятнадцать лет назад. На пути в Пограничье

Спускать шлюхе трактирную подставу Григ не собирался, за этакие подвиги беспутной лиходейке самое место в безымянной могилке чуть в стороне от проезжего тракта, но больно уж не хотелось терять жалованные королём земли. Да и обошлось всё… Ещё и прибыток. Братку, олять же, без бабы оставлять не стоило. Во избежание, так сказать… Вечером у костра приговорив кувшинчик затрофееного вина братья решили обойтись поркой, а для острастки припугнуть рабским ошейником.

Целых две седмицы небольшой караван из четырёх добротных купеческих фургонов ехал с немалой опаской. Первой повозкой правила Гретта. Ещё два шли без возниц, один за другим на чомбурах. На козлах последнего ехала Зита. Братья же лёжа в обнимку с арбалетами на крышах первой и последней повозок старательно бдили опасаясь погони.

За недолгое но весьма насыщенное пребывание в трактире Зита уяснила, что уготовила ей судьба. А сейчас Великая Богиня подкинула непонятное пока что-то. Неудавшейся трактирной подавальщице широкого профиля хотелось не просто покрепче приткнуться к компашке переселенцев, она была готова на всё, чтоб врасти в маленькую, но далеко не бедную семейку. Тем более, оба мужика явно холостяковали.