ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА - Юрий Губин

Если сравнивать по длительности Понтическую регрессию (максимум ее 6 - 5,5 млн. лет) с Виллафранкской (максимум 2,5 млн. лет), по отношению к Плезанской трансгрессии (поднятия вод мирового океана длившееся в пределах 4,3 - 3.3 млн. лет назад), то в данных временном расстоянии обеих регрессий, где каждая была равна примерно – 1,5 миллионов лет и происходили глобальные перестройки экологических параметров Земли. Но воздействие на биоту планеты данных экологических параметров было не однозначны. Разница была не только в энергетических возможностях Кайнозойской эры в периоды Плиоцена и Плейстоцена. Она была еще и в том, что с опозданием на целых 15 миллионов лет, из-за постепенного, в течение всего Кайнозоя, остывания вод мирового океана, в результате воздействия определенных космических факторов и тектонических процессов на планете, появилось оледенение и в северном полушарии. Из-за этого Виллафранкская регрессия (на конечном этапе которой появился Homo habilis – человек умелый), а значит и похолодание, и иссушение этого периода были более глубокими и длительными по времени. Поэтому воздействие на биоценозы планеты были более мощным, что повлекло за собой образование новых видов животных, а значит перераспределение количества и качества биоценозов на новом энергетическом и экологическом уровне по всей планете. Почти полностью исчезли мастодонты, а вместо них появилось несколько видов примитивных древних слонов, древние же этрусские носороги, зебровидные лошади аллогипусы. Вместо антилоп и газелей появились первые крупные олени.

В связи с изменениями экологических параметров почти каждая прежде крупная популяция Австралопитеков афарских со временем стала распадаться на ряд субпопуляций, изолированных друг от друга безводными пространствами. Такие осколки популяций в экологии называются изолянтами. Конечно, изменения климата в сторону похолодания и иссушения проходили не по плавной кривой. На общем регрессивном фоне были периоды небольших увлажнений, причины которых мы раскрыли ранее. В такие моменты особенно в начале данного глобального иссушения изолянты могли иметь возможность контакта между популяциями, где и происходил обмен генетической информации. Но в дальнейшем такие контакты становились все реже и реже, а затем и вовсе прекратились. При более долгой изоляции периферийных субпопуляций, (имеется в виду Юго-Восточная Африка), генотип был уже не адекватен общему генофонду коренных(98) популяций Австралопитеков афарских. Поэтому при возможных контактах спаривания уже могло и не происходить из-за наметившегося морфологического несоответствия и наработанных в период изоляции другой системы коммуникации и общения, т.е. непонимания. В свою очередь это породило конфронтацию за обладание территорий пригодных для проживания, что подстегнуло естественный отбор. Во внутривидовой конкуренции в период иссушения просто должны были возникнуть виды, более автономные и более адаптированные к новым условиям окружающей среды, чем австралопитеки афарские. Дробление вида на множество мелких территориальных группировок из-за сокращения территорий, явилось приспособлением к разнообразию местных условий, что соответственно увеличило генетическую многовариантность и обогатило генофонд. Это должно было послужить образованию новых видов австралопитеков, что и случилось, по эволюционным меркам, довольно быстро.

Теперь можно сказать, что 3,8 миллионов лет назад в самом начале Виллафранкской регрессии мирового океана, когда завязались изменения экологических параметров окружающей среды, в преимущественном положении оказывались те популяции у особей которых, генотипы обеспечивали быстрое и эффективное развитие новых наследственных признаков, более подходящих в изменившихся условиях. Развертывался следующий процесс видообразования гоминид.

Ухудшение экологической обстановки на планете и в Африке в частности так же, повлекло за собой и изменение образа жизни популяций ранних австралопитеков афарских. Особенно все плохо было в южных областях континента Им необходимо было решить дилемму: либо исчезнуть, как исчезли с лица Земли ореопитеки и остаться в памяти природы прямоходящим курьезом; либо измениться на столько, что бы образовать новые виды, адаптированные к новым экологическим параметрам окружающей среды, и самое главное для нас, продолжить сукцессионный ряд гоминид.

Ареалы обитания крайне специализированных ранних Австралопитеков афарских сокращались. Внутривидовая конкуренция между их ассоциациями, обострившись, расставляла их по местам согласно их возможностям. Любое плавное течение эволюционного процесса, как мы сейчас наблюдаем, может быть нарушен экологическими коллизиями, которые при взаимодействии с ландшафтами дают новые подвиды и виды. Чем разнообразнее ландшафты ареалов, тем больше перспектив для оперативного изменения как морфологических, так и психологических моментов онтогенеза гоминид того времени. Постепенно на юге континента выкристаллизовался новый вид – Australopitekus afriranus - Австралопитек африканский их еще называют грациальными или какие-то виды с ними схожие. Правда, данная форма гоминид была не слишком многочисленной. Условия жизни в водных бассейнах полупустынь, а значит, узость экологической ниши и прерывистость ареала не позволяли «разгуляться» в видообразовании особенно в период начавшегося интенсивного иссушения. Все, лежащие вокруг ареалов, экологические ниши входили в составы местных биоценозов и были заняты. В предэкваториальной зоне и в районе Большого рифта, где были более щадящие условия чем в южных регионах проявился вид подлинного Австралопитека афарского, о котором речь будет несколько позже.

Но в той непростой экологической обстановке Австралопитек грациальный среди форм данных приматов занял главенствующее положение т.е. остался в родной хотя и очень обедневшей пищевыми ресурсами, экологической нише полупустынных ландшафтов и зон к ним прилегающих. Хотя чуть ранее на первых этапах становления вида от него отделился подвид, который сейчас рассматривают как основной в сукцессионном ряду антропогенеза. Какой он был из себя и чем отличался от другого или других подвидов австралопитека африканского ученым нужно будет раскрыть.

Прекрасные адаптационные способности африканов позволили этим приматам успешно противостоять отрицательным биотическим и абиотическим факторам. Пищи на первых парах хватало в родной экологической нише, а в дальнейшем при сужении ареалов, появилась значительная добавка мясной пищи в виде мелких животных, которых эти гоминиды стали регулярно добывать в районах к ней прилегающих. Усложнение образа жизни, в свою очередь, послужило возникновению и усложнению психических процессов. Поэтому австралопитеки африканские и их подвиды, быстро распространились во все пригодные для жизни районы Африканского континента, тем самым расширив свой ареал обитания, из-за того, что их ассоциации были сплоченными, а поэтому умели постоять за себя и за своих сородичей.

Таким образом, в общем направлении приспособления к новым отрицательным экологическим параметрам окружающей среды, примерно 3,2 миллиона лет назад в Юго-Восточной Африке появились австралопитеки кардинально отличные по многим морфологическим критериям от своих предков – ранних Австралопитеков афарских. Из всех видовых представителей гоминид того периода этим австралопитекам достались самые тяжелые испытания. Похолодание и иссушение в период Виллафранкской регрессии было самым значительным на всем протяжении Кайнозоя.

В 1924 году профессором анатомии Витватерсрандского университета в ЮАР, Раймондам Дартом было сделано замечательное научное открытие. Когда он вскрыл ящик с ископаемыми костями, присланный ему из известкового карьера Туанг, в Бичуаленде, приятелем, геологом и коллегой по университету, то сразу увидел отвердевший слепок внутренней части черепа и понял его необычность конструкции. Он был раза в три больше чем череп бабуина, которых он изучал, и крупнее чем череп шимпанзе. В этом же ящике Дарт обнаружил и кусок известняка, в который как в футляр входил этот слепок. В камне виднелись едва различимые очертания сломанного черепа и даже нижней челюсти. Работы по его очистке велись до 23 декабря 1924 года.

Насколько можно было судить, существо, которому принадлежали эти фрагменты и обладавшее столь относительно большим мозгом, вовсе не был гигантской обезьяной наподобие гориллы, хотя мозг находки примерно соизмерим с мозгом этого примата. Рост существа, скорее всего, был не большим и вообще, это была не взрослая особь, а детеныш лет шести, с полным набором молочных зубов и начавшими появляться первичными малярами. Дарт назвал этого «ребенка» «Бэби из Туанга».