Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник) - Рэмси Кэмпбелл

На дальнейшие размышления не было времени, потому что она вдруг услышала приглушенный крик боли из-под крыльца. Мгновенно сообразив, что это означает, Анника поспешила к кошачьему домику.

У кошки и правда начались роды. Она зашипела на Аннику и слабо взмахнула лапой, все ее тельце извивалось в конвульсиях. Не обращая внимания на протесты животного, Анника пробралась в тесный закуток и свернулась, подтянув колени к подбородку. Она хотела видеть.

Кошка тяжело и ритмично дышала, ее живот вздувался: новые жизни искали выход наружу, в этот мир. Анника села, сцепив пальцы в замок, и так сосредоточенно наблюдала за происходящим перед ее взором, что вскрикнула от неожиданности, когда в отверстии показалось лицо.

Эрик посмотрел на Аннику, потом на кошку и снова на Аннику.

– Да, – бросил он. – Пора.

Анника с трудом проглотила комок и сумела выдавить: «Да».

Смердящее дыхание Эрика заполнило тесное пространство, и даже кошка, смирившаяся, казалось, с присутствием Анники, на миг отвлеклась от своих усилий, чтобы зашипеть на него и замахать лапой. Улыбнувшись, он заметил: «А вы, кажется, неплохо поладили», после чего трижды постучал в стену и скрылся из виду.

Кошка заметно успокоилась и вернулась к своему делу – давать жизнь котятам.

Она произвела на свет шестерых. После того как появился первый, все было кончено за десять минут. Анника рассматривала копошащихся мелких, слепых и беспомощных существ со священным ужасом.

Десять минут на то, чтобы явить миру шесть новых жизней, – и вот уже кошка, лежа на боку, облизывает своих котят, как будто не может быть ничего естественнее. Так оно, конечно, и было, но Аннике в тот миг казалось истинным чудом.

Особенно ее тронул первенец. Он – или она – был мельче остальных, и если у остальных котят в помете угадывался оттенок цвета их редкой шерстки, первенец был совершенно белым, и это выглядело так, словно у него почти совсем не было шерстки. Тело его было покрыто светлым мягким пушком, и Аннике захотелось пригреть его, завернуть во что-то, позаботиться и защищать его от зла.

Она глубоко задумалась о том, можно ли этого достичь, когда услышала доносящийся из дома шум: громкие голоса, потом глухой удар, как будто что-то упало на пол. Когда она попробовала выбраться, оказалось, что все тело затекло в неудобной позе, и ей понадобилось какое-то время, чтобы распрямить онемевшие ноги. Тем временем голоса стихли.

Морщась от боли, Анника медленно выползла из-под крыльца. Перед ней стоял Эрик, протягивая ей руку. Скрепя сердце она все же приняла помощь и встала на ноги. На его лице было написано полное спокойствие, ничто не указывало на недавнюю ссору.

– Не надо бы вам мерзнуть, – сказал Эрик, глядя на ее живот. – В вашем положении это не полезно.

Вырвав руку, Анника поспешила в дом. Эрик отправился в сторону конюшни, а Анника погладила живот. Вот так, в одежде, еще ничего не было заметно, так откуда же Эрик…

Неужели ему рассказал Роберт? Не потому ли у них вышла ссора?

Она нашла мужа в кабинете, он сидел за столом, спиной к двери. Перед ним стояла бутылка виски. В отличие от многих своих друзей Роберт пил весьма умеренно и редко напивался. Анника никогда не видела, чтобы он пил среди бела дня.

– Роберт?

Он медленно развернулся к ней на вращающемся стуле и отпил из полупустого уже стакана. Бледный, он искривил рот в деланой улыбке: «Да, дорогая?»

– Из-за чего вы ссорились? Ты и Эрик?

Сделав еще один большой глоток, он мотнул головой.

– О, пустяки, пустяки. Так, одна старая тема. Все то же, все те же.

Крутнув стул, он повернулся к ней спиной.

Недели тянулись нестерпимо долго. Ясная холодная погода сменилась бесконечной чередой дождливых дней, над имением надолго повисло низкое серое небо. Роберт постоянно был в разъездах и командировках, а дома пил виски и, избегая общения с ней, часами сидел в гостиной у камина, не сводя глаз с огня.

Если бы не кошка с котятами, с которыми Анника постоянно возилась, ей ничего не оставалось бы, как поблагодарить, попрощаться, уехать и потом вспоминать брак с Робертом как странное приключение, которой, по крайней мере, помогло ей забеременеть.

Но сейчас у нее была кошка. После нескольких дней сопротивления она все же признала Аннику в качестве помощницы и няни для котят. Под крыльцом Анника установила лампу, и в теплую пасмурную погоду это позволяло ей проводить с кошкой и ее потомством по паре часов каждый день.

Женщина сознавала, что такое поведение не вполне адекватно. В ее распоряжении был просторный, красивый особняк, а она предпочитала проводить часы напролет в тесном холодном углу под лестницей. Она ждала. Чего именно, сама не знала. Перемен.

На ее мобильном телефоне были бесчисленные не отвеченные звонки от друзей и несколько от ее гинеколога. Еще немного, и она начнет приводить свою жизнь в порядок, но сейчас – она ждала. И убеждала себя, что это из-за малыша.

Белый котенок – Анника сочла, что это мальчик – нуждался в особой заботе. Он рос не так быстро, как остальные, и потому его часто отталкивали, когда весь помет толпился у материнских сосков. Анника стала подкармливать его из бутылочки, и в конце концов осталось пять котят у кошки и один на попечении Анники.

Возможно, так она готовила себя к материнству, о котором долгие годы вообще не думала, и теперь требовалось возродить этот инстинкт? Себе Анника говорила, что как только белый котенок начнет справляться сам, она вплотную займется собственной жизнью.

Как-то серым дождливым утром в начале марта, когда Роберт уехал на работу, Анника наполнила бутылку заменителем молока и уложила в корзинку рядом с кошачьим кормом и сухим полотенцем.

Как всегда, она постучала, прежде чем забраться под крыльцо. Это был своеобразный знак уважения, сигнал о том, что она собирается вторгнуться во владения кошки, где была всего лишь гостьей.

Поставив корзинку на пол, она вынула бутылочку. Белого котенка не было видно. Пятеро его братьев и сестер сновали вокруг и досаждали матери, кусая ее за уши, и таранили ее головами, пока она не начинала на них шипеть и не шлепала шалунов лапой.

Анника поискала вокруг, заглянула за кошку, приподняла одеяло. Подняв лампу, она посветила в каждый угол и тихо звала котенка. Минут через пять не осталось никаких сомнений. Ее белый котик пропал.

Дверь всегда оставалась чуть приоткрытой, чтобы кошка могла беспрепятственно выходить и возвращаться, когда захочет. С растущим чувством тревоги, от которого ее замутило, Анника выбралась наружу и принялась ходить по саду все расширяющимися кругами. Ни один из котят ни разу не покидал свое уютное жилище, а вот ее бедный малыш потерялся, беспомощный, чудный мальчик.

Она искала, звала, она плакала и ругалась, но ее любимчика и след простыл. Анника вернулась в закуток под лестницей, снова осмотрелась, хотя и знала, что это бессмысленно. Потом свернулась в клубочек и разрыдалась.

Почувствовав шевеление в животе, она погладила его и прошептала: «Успокойся. Все хорошо». Анника постаралась взять себя в руки. В конце концов, не ее же ребенок пропал. Что-то она совсем запуталась. Кошка лизнула ей руку.

– Где он? – обратилась к ней Анника. – Ты не знаешь, что с ним стряслось?

При звуке ее голоса кошка насторожила уши и посмотрела в сторону выхода. Анника подползла и толкнула дверь.

Теперь, когда она не искала котенка, ей в глаза сразу бросились следы на полузамерзшей грязи. Выбравшись, она склонилась над ними. Следы уже почти растаяли, расплылись и потеряли форму, но все же Анника различила очертания широких ромбов, как на подошвах тяжелых сапог.

Эрик был занят уборкой. Подхватив на вилы охапку соломы, он как раз бросил ее на телегу, когда в конюшню вошла Анника. Она торопливо пересекла манеж, не отрывая глаз от его сапог. Когда она приблизилась и остановилась перед Эриком, он воткнул вилы в землю и оперся на рукоятку, с улыбкой склонив голову набок, как если бы ее визит был для него приятной неожиданностью.

Анника злобно махнула рукой в сторону дома.

– Это вы взяли белого котенка?

Она ожидала чего угодно, но только не того ответа, который получила.

Дернув плечом Эрик спросил:

– А что, если так?

– В таком случае… в… – У Анники горели щеки, слова застревали в горле. – В таком случае извольте точно так же вернуть его обратно! Он вам не принадлежит!

Эрик поднял брови и взялся за вилы. Фыркнул и покрутил головой. Прежде чем вернуться к деннику, где он наводил порядок, он проговорил:

– Лучше бы вам переговорить с вашим супругом. И, между прочим, это была самка.

Одно слово билось в мозге Анники, когда она ковыляла назад к дому: была. И, между прочим, это была самка. Она не понимала, о чем говорил Эрик и какие права он себе приписывал в этом доме, но об одном она догадывалась, а в другом была уверена: она догадывалась, что Эрик убил котенка, и была уверена, что ублюдок должен убраться прочь.