Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1 - Михаил Постников

В университетах Болоньи и Падуи существовали особые кафедры астрологии. Кеплер составил календарь с предсказаниями погоды и историческими предвещаниями по звездам и до самой смерти занимался составлением гороскопов: одним из последних его гороскопов был гороскоп Валленштейна. То же самое наблюдалось в Англии, Франции и Италии. Даже Бэкон, великий герольд современного естествознания, высказался в 1623 году об астрологии в том смысле, что он не отвергает ее, а только настаивает на ее преобразовании.» ([38], стр. 169—ПО).

Тот факт, что астрология не только просуществовала от древних времен вплоть до XVI в. н.э., но и пользовалась до самой своей «смерти» таким влиянием, постоянно следует помнить при чтении древних текстов. «Будучи склонны смотреть на астрологию, как на глупое суеверие, мы с трудом можем понять, каким образом она еще недавно могла играть в науке столь важную роль и в глазах того века считалась столь же прочно и незыблемо установленной, как у нас лишь самые достоверные из научных доктрин нашего времени. Поэтому не лишено интереса ближе подойти к сущности указанного взгляда на астрологию… Должен ли вообще человек заниматься астрологией? Да, отвечает, например, Меланктон. Библия ясно указывает нам в этом отношении на Божью волю. Так, в первой главе Пятикнижия говорится, что светила на тверди небесной созданы не только для разделения годов, месяцев и дней, но и для «знамений». Если, следовательно, Богу угодно было, чтобы они давали нам знамения, то этим самым Он позволил нам доискиваться путем опыта, что именно они знаменуют. И если у Иеремии говорится: «Не страшитесь знамений небесных», то этим также поощряется искусство астрологии. «Он называет их знамениями. Следовательно, они что–то возвещают. Но Бог утешает Свою церковь, что она не должна считать себя обреченной на гибель вместе с человечеством и его несчастьями, но должна знать, что Бог печется о ней, внимает ей и помигает ей, даже когда второстепенные причины складываются против нее…»([.381. стр. 174—175).

Трельс–Лунд приводит и другие примеры рассуждений, которыми астрологи на протяжении многих веков обосновывали божественный авторитет астрологии. Он дает также обзор средневековых теологических споров вокруг астрологии и, в частности, вокруг вопроса, что именно Библия понимает под «свободой воли Бога», который вручил звездам непосредственное руководство земными делами. Для нас здесь важно, что в средневековье астрология непосредственно связывалась с Библией, особенно с ее пророческими книгами (Иеремия и пр.). Сохранился один из стихов, приписываемых Тихо Браге и возникший якобы именно в результате теологических дискуссий по поводу астрологичности Библии: «Звёзды управляют судьбой людей, но Бог управляет звёздами» (см. [38], стр. 180). Именно с фазами Луны связывало средневековье следующие стихи из Библии «Если кто не родится вновь, не может увидеть Царства небесного» (см. [38], стр. 183).

В настоящее время астрологичность многих древних текстов утеряна для современного читателя в связи с исчезновением той атмосферы, которая окружала древних авторов и читателей. Психологические причины этою достаточно ясно излагает Трельс–Лунд: «Между тем как наука сделала такие громадные успехи в познании неба, Ньютон открыл закон тяготения, а Лаплас указал, каким образом возникает солнечная система, подобная нашей, общее сознание человечества боязливо отстранилось от созерцания ночного неба, этой картины бесконечности. Ни в одну эпоху не были так скудны у людей непосредственные впечатления неба. В Лондоне, Париже, Копенгагене и т.д. едва ли один человек из ста знает, полнолуние сегодня или новолуние, или каково сейчас положение Большой Медведицы. Свет ночного неба получил чисто декоративное значение и своим необычным освещением с своеобразными тенями может на мгновение приковать рассеянный взор, но в остальном не играет никакой роли в нашем сознании. Наше знакомство со звездным небом основывается в большинстве случаев на впечатлениях из вторых рук, на чтении чужих описаний. Отчасти по привычке, отчасти же из полубессознательного страха мы избегаем прямых сильных впечатлений. С той поры, как мы узнали, что небесный свод и звездный ковер были лишь обманом, ночное небо превратилось в бесконечную и бездонную пропасть…» ([38], стр. 212).

История астрологии известна мало. Во всяком случае, общепризнанно ее древнейшее происхождение. Вот, например, как Трельс–Лунд описывает развитие астрологии во времена Римской империи:

«Первые императоры более или менее открыто поддерживали связи с астрологами, а Тиберий сам изучал это искусство, с целью открыть и уничтожить всякого, который, по своему гороскопу, мог бы явиться соперником за императорскую власть… Как впоследствии христианство, астрология вызвала против себя ряд преследований: астрологи изгонялись из Рима, и смертная казны грозила им и всякому, кто обращался к их помощи… Но в крови мучеников зарождались новые прозелиты. Астрология скоро сделалась народною религией. К концу второго века христианской эры победный стяг астрологии — планетная неделя, с ее прихотливой последовательностью планет и дней, прочно утвердилась во всей Римской империи…» ([38], стр. 104).

Отголоски широчайшего влияния, которое приобрела астрология, четко прослеживаются, как показывает Трельс–Лунд во многих местах Нового завета. Таким образом, связь Библии с астрологией восходит к истокам библейских книг, к периоду их создания.

Несмотря на тесную связь Библии с астрологией (к которой мы еще вернемся во втором томе), официальная религия, по понятным причинам, относилась к астрологии с подозрением. Дело доходило до приравнивания астрологов к отравителям (постановление Константинопольского собора, традиционно относимого к 553 г. н.э.). Это не мешало, впрочем, поддержке астрологов со стороны светских правителей (например, в XVI—XVIII веках, столетиях предсмертной вспышки интереса к астрологии, ею увлекались император Карл V, император Рудольф II, Луиза Савойская, Екатерина Медичи, король Генрих IV и другие).

Астрология была убита Коперником, Ньютоном и Лапласом. Впрочем, в настоящее время в условиях массовой потери под ногами идеологической почвы интерес к астрологии возродился снова, но это уже не наш предмет.

Теоретические основы астрологии

Астрологическое учение не представляет собой какого–либо единства: оно разбивается на множество школ, более или менее отличающихся друг от друга. Одним из авторитетнейших изложений астрологии является уже упоминавшееся выше в гл. 3 сочинение «Тетрабиблос» («Четыре книги»), приписываемое Птолемею. Впрочем, авторство Птолемея в отношении этих книг всерьез не принимается (см. [41], стр. 160) хотя бы потому, что представление о мире автора этого сочинения неизмеримо примитивнее представлений автора «Альмагеста».

Изучение астрологических трактатов чрезвычайно затруднено сложнейшей символистикой и терминологией, меняющейся к тому же от трактата к трактату (каждая астрологическая школа считала своим долгом выработать собственную систему языка и способов кодирования информации). Тому причиной не только определенная «тайность» астрологии, но и описанное выше, иное, отличное от современного, отношение к небесным явлениям: многие, дошедшие до нас астрономо–астрологические тексты, которые мы считаем зашифрованными, были для их авторов простыми записями наблюдений.

Например, астрологи пользовались для обозначений планет очень сложной и неоднозначной символикой. Дошедшие до нас и до сих пор используемые астрономами символы планет

были очень поздним и совсем не общепринятым изобретением

Более ранние планетные символы обязательно несли в себе в той или иной форме идею движения (как правило, быстрого) Например, как мы увидим в следующем параграфе, планеты могли изображаться людьми с посохами (символами движения). Очень была популярна символика, связанная с конными повозками вообще и с конями в частности, поскольку движение планет, естественно, ассоциировалось со скоком коней. В книге [58] приведены репродукции рисунков из целого ряда средневековых астрологических трактатов, изображающих коней, везущих Солнце (см. [58], стр. 169 и стр. 240). Марс (см. [58], стр. 71 и стр. 156), Юпитер (см. [58], стр. 157) и т.д. Для изображения остановившихся планет использовались рисунки распряженных колесниц (см. [58], стр. 240—241); кстати сказать, поскольку Солнце и Луна никогда не останавливаются, их колесницы никогда не распрягаются.