Операция «Призрак» - Виктор Глумов

– Радим… Сбили в воду!

Снег пристрелил бегущего за ним мута, метнулся на корму, на бегу прикладом проломил череп раненого прыгуна, уставился на отдаляющийся берег, на белые завихрения воды, на едва заметные головы мутов, плывущих за катером.

Леший ударил перекладину:

– Надо возвращаться! Они его убьют!

Снег вздохнул, потупился и покачал головой:

– Поздно.

Леший мазнул руками по лицу, выхватил мачете и отправился добивать раненых мутов. Благо новые на борт не прыгали. Как и предполагал Учитель, все мутанты толклись возле берега.

Опровергая его мысли, из воды выскочил мут, каких раньше никто не видел: зеленоватый, безволосый, с чешуйчатыми наростами на теле, прилип к борту, оскалился, обнажив острые мелкие зубы. Прежде чем пристрелить его, Снег разглядел присоски на перепончатых пальцах.

Но даже с простреленной башкой мут отлепился не сразу. Снег некоторое время бездумно глядел на воду, все еще не веря, что Радима больше нет. Березка, Радим… Демон, считай, тоже умер. Остался он с Лешим, надо беречь друг друга – не ради будущего человечества, ради Жанны и Ольги.

Какая страшная смерть! В полушаге от цели, в лапах мутантов. Снег надеялся, что Радим задохнулся прежде, чем муты начали его жрать. Кто-то хлопнул по плечу – Снег чуть автомат не выронил, развернулся прыжком: перед ним стоял Леший – костюм разорван, вата висит клочьями.

– Идем, расскажем Учителю.

Снег мотнул головой, указал в воду:

– Нельзя уходить, там неизвестные муты, водяные. Зеленые, с чешуей и присосками на пальцах, раньше таких не было.

– Бред какой-то.

– Не бред, мы раньше к озерам не подходили, вот и не видели их. Ты иди, я покараулю, чтоб не вылезли.

Все ушли в каюту, Снег остался. Прислонившись к заграждению, уставился в мутную воду, проводил взглядом берег, где уже невозможно было рассмотреть деталей. Нельзя расслабляться, Радим подумал, что дело сделано, и поплатился жизнью. Или, как говорит Учитель, судьба у него такая. Лешего, наверное, чувство вины еще больше гложет, он-то рядом был, но не подстраховал Радима, не уберег.

Сколько прошло времени, Снег не знал. Смотреть на воду можно бесконечно долго и не замечать, как бежит время. Он даже не чувствовал ледяного ветра, хлещущего по щекам.

– Замерз? – проговорил за спиной Учитель.

Снег вздрогнул, повернул голову.

– Радим погиб…

– Я знаю, Снег. Но мы-то живы. Мне безумно жаль его, но… Тебя ждет Жанна, думай об этом.

– Ни на минуту не забываю. Но тут новые мутанты, могут вылезти. Кажется, они научились дышать под водой, как рыбы. Я не вру. А еще у них присоски на пальцах, и они зеленые.

– Много их?

– Одного видел, и все.

– Иди, погрейся, Леший тебя сменит.

В каюте было тепло и душно. Едва он вошел, как Леший натянул капюшон и побежал на улицу. Сне, не раздеваясь, вытянулся на койке.

Сердце билось ровно, мысли всплывали и лопались. От тепла его разморило, и он сам не заметил, как вырубился. Снилось ему, что глубокая ночь, заглох мотор и начинается шторм, в каюту вбегает встревоженный Учитель и трясет за плечи:

– Проснись, тревога! Прямо по курсу – берег, он светится огнями!

Снег подумал, что сон оборачивается бредом, и перевернулся на другой бок.

– Ты рехнулся?! – заорал Леший, сбросил его на пол. – Это не сон, твою мутанта мать!

Снег проморгался.

– Там люди?

Беркут закивал:

– Да, ходят по набережной без противогазов! Там стоят боевые корабли! Ты понимаешь, что это значит?

Снег кивнул, медленно поднимаясь с пола:

– Да. Антивирус существует. Но согласятся ли поделиться с нами?

– Они нас заметили. С минуты на минуту станет ясно, – сказал Учитель. – Теперь слушайте легенду. Мы не без понятия, что у них на уме, потому они не должны знать, что я – иммунный. Теперь история. Мы с Беркутом из одного бункера, у нас произошла разгерметизация, все погибли, мы заразились четыре года назад, и другие анклавы начали на нас охоту, мы сколотили команду из заров и отправились сюда. Я был ученым-физиком. Дальше можно говорить правду…

Снаружи по-нерусски прокричали в громкоговоритель, Снег ни слова не разобрал. Учитель схватил простыню и отправился на палубу.

– Что они сказали? – поинтересовался притихший, подавленный Леший.

– Понял только, что это обитатели Готланда. Я иду сдаваться, и пожелайте мне удачи. От их настроя зависит все. У них огромный корабль. Думаю, есть и оружие старого времени.

Еще раз прокричали, теперь говорили другое.

Снег все еще не отделался от ощущения, что ему снится сон, потому он не сильно волновался. А может, за последнее время слишком много всего произошло и не осталось сил. Леший же реагировал слишком бурно, порывался выйти на палубу, но Яр остановил его:

– Я тоже хочу послушать разговор, но Фридрих должен быть один. Ему лучше знать, что рассказывать.

Мерно рокотал мотор чужого корабля. Что происходило снаружи, никто не видел и не слышал. Одно радовало: не стреляли. Беркут не выдержал, встал и зашагал к выходу:

– Выходить не буду, просто понаушничаю с этой стороны.

Леший рванул за ним, споткнулся, налетел на стену выставленными руками. В любой другой день Снег пошел бы с ним, сейчас он ощущал себя выпотрошенной тушкой. Даже мысли о Жанне помогали слабо – они воспринимались как интересная, изрядно подзабытая книга.

Донесся шепот братьев, затем они смолкли. Теперь долетали обрывки разговора Учителя и чужаков. Яр, который с момента знакомства с Учителем не брился и походил на дикого зара, напрягся и всем телом подался к выходу.

Бесшумно вернулся Леший, сел, растопырив колени.

– Ничего не разобрать.

– Беседуют мирно? – спросил Яр, облизнулся.

– Вроде да. Что ж так долго-то? Сил нет ждать!

Терпеливый Беркут все не возвращался. Наконец осознал бессмысленность своего занятия, сел возле Снега и отчитался:

– Ни-че-го не слышно.

– Набираемся терпения и ждем, – резюмировал Снег.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Снег за это время немного пришел в себя, но все равно было ощущение, будто его дубиной по голове ударили. Леший не знал, куда себя деть – каюта-то маленькая, ни распрямиться в полный рост, ни походить туда-сюда. Яр отбивал дробь ногой, Беркут единственный пытался предположить, кто же эти люди и чего от них ждать.

Наконец распахнулась дверь, в каюту ворвался сырой морозный воздух, и вошел Учитель, следом за ним – узколицый черноглазый мужчина в черной дутой куртке и штанах, заправленных в высокие сапоги. Что больше всего бросилось в глаза – незнакомец был совсем взрослым, с морщинами в уголках опущенных век.