Дар (СИ) - Анна Григорьевна Владимирова

Его руки подрагивали, глаза зло смотрели в сторону семейки Советника, желваки свирепо ходили на лице от судорожно стиснутых зубов. — Она решила броситься в пропасть! — добавил он, переводя взгляд на Азула.

Тот мгновение осознавал его слова, затем вскинул ладонь и смущенно потер лоб. Вина, что ни говори, была общей.

— Отдай ее мне, — хмуро проговорил Лоаденхайт, вновь делая шаг в сторону Ааргарда.

В его голосе звенели властные нотки, но дрожал он отнюдь не от злости. Приятно было видеть в чертах его лица следы глубокой тревоги.

— Нет, — рыкнул Ааргард, — тебе не нужна ее жизнь!

Он вдруг выпрямился, вокруг него крутанулся вихрь седого пепла, глаза полыхнули.

— Я забираю ее и ее жизнь у тебя по праву! — свирепо прорычал он.

Лоаденхайт рванулся было вперед, но Азул предупреждающе поднял руку и шагнул Советнику навстречу. Хранители, толпившиеся за его спиной, удивленно загомонили.

— Имеет право, — кивнул Главный Хранитель.

— Какое к демонам право?! — взревел Эйден, выдвигаясь из — за спины отца.

Лоаденхайт застыл, свирепо раздувая ноздри, его губы кривились, собираясь выплюнуть ответные слова, но Азул его опередил:

— Он спас ее, Советник, будьте благодарны.

Толпившиеся в башне Хранители одобрительно загудели. Несогласных с правом черного дракона не обнаружилось, тем более, что для всех было очевидным, кто был повинен в произошедшем.

— Мне нужен Кросстисс, — прервал стихийное собрание голос Ааргарда.

Он шагнул под купол башни, унося Кирану. Хранители расступались перед ним, давая ему пройти. Многие укоризненно поглядывали на Лоаденхайта. Советник стоял в свете луны, сгорбившись, не спуская растерянного взгляда со спины черного дракона, уносящего его дочь.

* * *

Кросстисс смотрел на лежащую без сознания девушку некоторое время, казалось, безучастно. Мягкое приглушенное освещение в комнате Ааргарда вычернило глубокие тени на лице нага и рельефе сложенных на груди рук. Казалось, он и не дышал все это время.

— Ты ее присвоил себе, — наконец, не глядя на дракона, заговорил он.

— Да какая к демонам разница?! Что с ней?! — вспылил Ааргард и подскочил с кровати, на которой лежала Кирана. Ее лицо было настолько бледным, что казалось, она умерла. Под глазами сиреневыми кругами залегли тени, губы обветрились и потрескались.

— Все с ней будет хорошо, — мотнул головой наг, — только ты усугубил ее положение, оторвав ее от семейной связи.

Ааргард зарычал и заметался по комнате.

— Он… ему же плевать! Он довел ее до самоубийства! Вот я и…

Он устало опустился на кровать.

— Когда она придет в себя? — спросил он, глянув на Кирану.

Кросстисс пожал плечами.

— Я вернул душу на место, поэтому, скоро…

— Что?! — вновь подскочил дракон и воззрился на нага, как на полоумного. — Вот так вот одним взглядом, даже руками не взмахнув?!

Кросстисс сгорбился и опустился в кресло рядом с кроватью.

— Мне уже давно не надо махать руками, Ааргард, — сказал он, устало прикрывая глаза.

Дракон мотал головой, пытаясь осознать услышанное.

— Паршиво… — наконец выдавил он.

Наг усмехнулся.

— Что смешного? — взъерепенился дракон.

— Еще за одной теперь придется приглядывать, — расплылся Кросстисс в улыбке.

Дракон вытаращился на нага и нервно сглотнул. Тот поспешил похлопать его по плечу, еле сдерживая смешок.

— Я на самом деле очень рад за тебя, — снисходительно добавил он, — для тебя это лучший вариант — привязаться с Киране…

— Это разве возможно? Поменять… — Ааргард не договорил, но этого было и не нужно, чтобы понять.

— Посмотрим, — в своем духе отозвался Кросстисс, — она отозвалась только на тебя.

Ааргард вскинул пристальный взгляд на нага. Тот улыбнулся ему ободряюще.

— Ну а ты? — дракон подсел к девушке ближе и осторожно взял ее руку. Ему показалось, что щеки Кираны наконец начали немного розоветь. — Где Шесс?

Наг заметно помрачнел и откинул голову на спинку кресла.

— Наверное, ты был прав, — выдохнул он устало, — надо было ей как-то самому рассказать…

— Я не был прав, — не отрываясь от созерцания лица Кираны, отозвался Ааргард. — То, что у нее творилось в душе…

Он помотал головой.

— Там в ущелье я чуть было не ослеп от ее переживаний… Амулет слишком ответственно информировал меня о ее эмоциональном состоянии. Думал, сам разобьюсь к демонам…

Кросстисс болезненно скривился, шумно выдохнув…

— Может, ты по — тихому проводишь душу Советника в какой-нибудь дальний уголочек, постоять некоторое время в сторонке? — вкрадчиво поинтересовался дракон.

Кросстисс его шутки не оценил.

— Не получится, — скрипнул он зубами, — только без возврата.

И Ааргард понял: его друг уже думал об этом. Пусть и не долго.

* * *

Едва поблекли звезды над припорошенной снегом степью, и небо окрасилось в легкий румянец от показавшегося стеснительного солнца, Флорантиль вышла на порог своего дома и вдохнула морозный воздух. Полы теплого халата эльфийки распахнулись с порывом ветра, и она поспешила запахнуть халат поплотнее. Зима потихоньку набиралась сил, ее дыхание становилось все более ощутимым, а скоро и снежный покров из легкой шерстяной паутинки обернется толстым ватным одеялом.

Флорантиль направилась в свою выстуженную пристройку, чтобы поставить чай. Пока вода закипала, она навестила коня Дельфи в стойле. Сколоченное наскоро из необработанных досок, оно тем не менее было добротно утеплено. В Залатаре, кстати сказать, ее коня определили как южного пустынного скакуна, стоящего каких-то заоблачных денег. Торговец лошадьми обихаживал Флорантиль, уговаривая продать столь редкий экземпляр. Но она, ясное дело, отказывала. Черный вел себя хорошо, радуясь отсутствию нагов в поле своего зрения, с готовностью давал себя седлать и послушно объезжал с Флорантиль близлежащие степи в поисках трав.

Но этим утром он отчего-то нервно всхрапывал и настороженно прядал ушами, не обращая внимания на свежее сено в своей кормушке.

— Ну что ты, — встревоженно шептала Флорантиль, качая головой, — совсем не поел…

Черный жалобно заржал и затряс головой, как будто пытаясь высказаться о причинах своей тревоги. Флорантиль лишь вздохнула, погладила гладкую черную шерстку, потрепала загривок и заглянула с надеждой в настороженные глаза животного, но действия это не возымело.

Обескураженная и расстроенная, она вернулась в кухню и, подцепив горячий чайник, поспешила в тепло дома. Но стоило ей поднять глаза от порога, чайник едва не выпал из ее рук. В центре гостиной стоял наг и любопытно взирал на нее.

— Осторожней,