Дар (СИ) - Анна Григорьевна Владимирова

откинувшись на грудь Кросстисса, обхваченная его руками и вяло наблюдала за Хранителями. Кросстисс о чем-то сдержанно беседовал с Вирессом и Азулом, подсевшим к ним сразу же после небольшой официальной части. А ей вдруг вспомнился их вечер в Городе Изгоев… Ей тогда казалось, что мир рухнул… Ха! Она незаметно для себя протяжно вздохнула, сильно жалея о том времени. И Кросстисс тут же нежно поцеловал ее в висок.

Но внезапно музыка стихла. Хранители прекратили разговоры и стали насторожено оглядываться, пытаясь понять причину перерыва. Через несколько мгновений из-за стола поднялась Кирана, обращая на себя недоуменные взоры, и гордо подняла голову.

— Хранители, — раздался ее властный голос, — сегодня мне хотелось бы взять на себя смелость продолжить давнюю традицию…

Девушка подняла бокал и заговорила вновь.

— Я бы хотела начать песнь… самую грустную из тех, что мы обычно поем в этот вечер…

Дельфи почувствовала, что Кросстисс так стиснул ее в объятьях, что она едва могла продохнуть. Азул, сидевший рядом, рванулся с места…

— Песнь о погибшем Эльмхорасе, — торжественно закончила Кирана вступительную речь и оглядела присутствующих в поиске поддержки.

Но первое, что увидела — прожигающий взгляд Азула, который хлестнул ее словно пощечина. Она пошатнулась, недоуменно хмуря брови, и затравлено оглядела присутствующих. Сидящий подле нее Лоаденхайт хмуро потирал подбородок, не спеша влиять на ситуацию. Девушку затрясло, она выронила бокал и ринулась прочь из зала.

У Дельфи же перед глазами все вмиг помутнело. Она рванулась из рук нага с такой силой, что испугалась сама. Ей показалось, что она попала в очередной свой кошмар. И все присутствующие смотрели на нее с таким выражением, что не оставляло сомнений в том, что все эти Хранители знали… Знали что?!

Дельфи резко обернулась к Кросстиссу. Тот выпрямился за ее спиной и теперь стоял молчаливым изваянием. В его взгляде сейчас вообще ничего не читалось, кроме мрачной решимости держать ее так сильно, как потребуется. Дельфи сделала шаг назад…

— Делль, — мотнул он предупреждающе головой, на миг прикрывая глаза.

Хранители зашептались, расступаясь. А она продолжала пятиться назад, не спуская взгляда с Кросстисса.

— Дельфи, — вдруг услышала она за своей спиной голос Азула и затравленно оглянулась.

Главный Хранитель протягивал ей руку:

— Я тебе все расскажу… Пойдем…

9

Дельфи толком не помнила, как очутилась в комнате Главного Хранителя. Азул усадил ее в большое кресло темно-орехового цвета с бархатными подлокотниками и опустился рядом с ней на корточки. Какое-то время он смотрел на ее опустошенное лицо, потом тяжело вздохнул:

— Это просто чудо, что ты здесь, — сказал он. — Прости, что не получилось у нас смягчить этот удар…

— Как это можно смягчить? — безжизненно откликнулась она.

В ее душе как будто все вспыхнуло огнем, а теперь покрылось коркой льда. Она боялась даже начинать прислушиваться к себе, потому что казалось, стоит тронуть этот лед, как он вновь вспыхнет и не оставит после себя больше ничего… Слова Кираны крутились и крутились в голове, и ей чудилось, что она уже не понимает их значения, лишь слышит непонятные ей фразы, которые почему-то продолжают обжигать, как ядовитые жала…

Азул пожал плечами.

— Кросстисс пытался…

Дельфи шумно втянула воздух, отвлекаясь от внутренней боли, и стиснула обеими руками ручки кресел. Старания Кросстисса вызывали сейчас глухую ярость, хотя она и понимала в глубине души, почему он это делал. Наверное… С ним нельзя быть уверенной никогда. И он все это время знал! Знал, что ни следа больше не осталось от ее народа! И молчал! Отправил ее восвояси на поиски, а сам и слова не сказал, что ничего она не найдет! И ведь удивительно, что в собранной ей информации нет и намека на то, что город погиб. «Погибший»… Дельфи прикрыла глаза и попыталась впустить это слово себе в сердце… Погибший Эльмхорас…

— Ты обещал рассказать… — прошептала она.

Теперь она не была уверена, что хотела бы это услышать. Она так долго искала правду, но никак не ожидала, что та окажется настолько сокрушительной.

В это время в дверь робко постучали, и в комнату бесшумно скользнула одна из Хранительниц. Она принесла поднос с чаем и сладостями и, поставив его на столе, также тихо вышла. Азул проводил ее взглядом, затем выпрямился и прошел к столу.

Дельфи же впервые огляделась. Жилище Главного Хранителя было непритязательным, но довольно уютным. У одной стены от пола до потолка возвышались книжные шкафы такого же цвета, что и в Хранилище. Несколько стопок каких-то книг высились рядом, сиротливо опираясь на один из шкафов. У противоположной стены стоял большой деревянный стол и два кресла, одно из которых она и занимала в данный момент. Через окно над столом в комнату светила ярко-желтая луна, словно еще один световой шарик, повешенный кем-то в небе в дополнение к тем, что были встроены в книжные шкафы комнаты в некоторых местах. Удивительное сходство…

Азул вернулся к ее креслу с двумя чашками чая, вручил ей одну и сел напротив нее в точно такое же кресло.

— Каждый год мы вспоминаем события пятидесятизимней давности, — устало начал он, — и поем особую песню, предназначенную тем, кто сгинул той ночью… Эта боль… она так и не ослабевает…

— Там были твои друзья? — поинтересовалась она.

— Моя мать, — глухо отозвался он.

Дельфи резко выпрямилась в кресле, чуть не расплескав чай, и изумленно покачала головой. Странно, но теплая волна крошечного облегчения прошла по телу от осознания того, что она была не одна с этой потерей…

— В Эльмхорасе жили драконы? — осторожно спросила она.

Азул отрицательно покачал головой.

— Моя мать не была драконом, она была Белой Хранительницей. Драконом был отец.

Он сделал глоток из чашки и продолжил:

— Белые Хранители испокон появляются по всему миру у разных народов. Когда Хранитель осознает себя таковым, он находит путь сюда на Северный Пик.

Азул усмехнулся.

— Сейчас для нас это целое событие. Но в Эльмхорасе все было по-другому. Один из сильнейших городов Севера, он имел собственную Академию Хранителей. Это было связано с тем, что в нем чуть ли ни каждый второй был Хранителем того или иного уровня…

Дельфи приподнялась в кресле, удивленно распахнув глаза.

— Да, — усмехнулся Азул, — в этом нашему с тобой городу равных не было.

Он заметно погрустнел.

— Это, на мой взгляд, и послужило причиной