Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс

достаётся Елизавете, можно встретить в сочинениях Фрэнсиса Сэби (Francis Sabie, Pan's Pipe, 1595) и Джорджа Пила (George Peele, Arraignment of Paris, 1584). Cf. Wilson, op. cit., pp. 147, 431.

Превознесение загадочной Авизы из пьесы «Уиллоби, его Авиза» (Willobie His Avisa, 1594, ed. G. B. Harrison, London, 1926, pp. 23 ff) над Юноной, Венерой и Минервой следует рассматривать в контексте всё тех же Судов Париса.

217

J. Case, Sphaera civitatis, London, 1588. Сочинение представляет собой аристотелианский политико-этический трактат.

218

Ibid., sig. gg 5 verso. Перевод М. Фиалко.

219

Мотив сферы присутствует в нескольких портретах Елизаветы. Сфера изображена на рукаве королевы на «радужном» портрете из Хэтфилд-хаус (Илл. 43b), в виде ушной серьги на «Портрете Дитчли» (Илл. 13), а также ещё на одном в виде вышивки на рукавах платья.

220

Четыре имперские добродетели это Pietas, Justitia, Clementia и Virtus (см.: M. P. Charlesworth, The Virtues of a Roman Emperor, Raleigh Lecture, 1937).

221

Основываясь на одном из хвалебных стихотворений, можно предположить, что это намёк на членов Суда Звёздной палаты.

222

Nichols, op. cit., II, p. 112; cf. Wilson, op. cit., p. 78. (Перевод М. Фиалко).

223

Thomas Dekker, Old Fortunatus, Works, ed. сit., I, p. 84.

224

Sir John Davies, Complete Poems, ed. A. B. Grosart, London, 1876,1, p. 129.

225

Ещё рассвет не заалел,

Лежать, дремать не мой удел,

Используй, Муза, время

Зари для счастья – чтоб я пел

Астрее гимн со всеми.

В какое место вознесём

Его мы? В наш небесный дом —

Там Дева появилась;

А чтоб мы в веке золотом

Купались, к нам явилась.

Она всё очищает здесь

Рукой алхимика небес,

Огромный век железный

Льёт в формы золотом чудес.

Её дела – не разрушать,

Всё лишь гореньем очищать,

А миру – быть любезной.

(Перевод А. Лукьянова)

226

Ibid., I, p. 131.

227

Овидий. Метаморфозы. I, 107–110. С. 34.

228

A Dialogue betweene two Shepheards, Thenot, and Piers, in praise of Astraea, made by the excellent Lady, the Lady Mary Countesse of Pembroke, at the Queenes Maiesties being at her house, reprinted in A Poetical Rhapsody, ed. H. C. Rollins, Cambridge, Mass., 1931, I, pp. 15 ff.

229

Davies, ed. cit., I, p. 148.

230

Ibid., p. 149.

231

Ibid., p. 150.

232

Ibid., p. 151.

233

См.: O'Donoghue, op. cit., p. 62; Strong, op. cit., Posthumous portraits, 9. Эту гравюру работы Фрэнсиса Деларама сопровождали следующие строки:

Lo here her type, who was of late,

the Propp of Belgia, Stay of France:

Spaine's Foyle, Faith's Shield, and Queen of State;

of Armes and Learning, Fate and Chance:

In briefe; of women, neere was seene,

so great a Prince, so good a Queene.

(Вот здесь она, та, что была недавно,

Опорой Бельгии, поддержкой Франции,

Мечом для Испании, щитом для веры, королевой государства

Войны, учёности, судьбы, удачи

Вкратце, женщиной невиданной доселе

Великой государыней, прекрасной королевой).

В уменьшенном виде и без текста она была помещена на фронтиспис «Анналов» Кемдена (W. Camden, Annales, or the Historie of the Most Renowned and Victorious Princess Elizabeth, London, 1630), а также присутствует в книге Джона Николса (J. Nichols, The Progresses of Queen Elizabeth, London, 1823). См.: O'Donoghue, op. cit., pp. 62–63; Strong, op. cit., Posthumous portraits, 16.

234

Faerie Queene, Bk III, v; Works, ed. cit., III, p. 2.

235

Bk V, introduction, ix, x; Works, ed. cit., V, p. 3. Ср. с отрывками, процитированными выше на с. Ещё один намёк на Сатурна и Деву, вероятно, содержится в третьей книге (Bk III, XI, xliii), где говорится, что Сатурн полюбил Эригону (одно из имён Девы, см. с. 72). Это считалось мифологической ошибкой Спенсера (Works, ed. cit., III, p. 296).

236

Ibid., Bk V, introduction, xi; Works, ed. cit., V, p. 4. Последние строки этой строфы представляют Артегала орудием правосудия Елизаветы, а чуть далее (Bk V, I, v; Works, ed. cit., V, p. 6) мы узнаём, что он обучался правосудию в детстве «с большим усердием, у справедливейшей Астреи». Из этих двух утверждений чётко видно, что Елизавета это Астрея. Спенсер не просто утверждает, что с Елизаветой автоматически вернулись Астрея и золотой век. Его концепция более возвышенна. Елизавета – это небесное правосудие, во имя которого Артегал и другие её рыцари должны сражаться в этом грешном мире.

237

Ibid., Bk V, viii, xvii ff.; ix, xxvii ff.: Works, ed. cit., V, pp. 93 ff., 108 ff. Мерсиллу сопровождают «справедливая Дике, мудрая Эвномия и кроткая Эйрена» – Справедливость, Законность и Мир, три дочери Юпитера, согласно Гесиоду (см. выше с. прим. 95 на с. 69).

238

O'Donoghue, op. cit., p. 39; Strong, op. cit., Woodcuts, 70.

239

См. выше на с. 137–138.

240

O'Donoghue, op. cit., p. 12; Strong, op. cit., Paintings, 85. Возможно, это будет слишком притянуто, но можно предположить, что собачка возле меча указывает на Астрею под именем Эригоны, дочери Икария, чья собака символизировала её преданность памяти отца (см. выше на с. 69–70).

241

Ibid., Bk I, I, v; Works, ed. cit, I, p. 6. Здесь перевод В. Микушевича.

242