Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

ее души каждую каплю силы до последней. Они взяли ее любимого и выпустили ему кровь у нее на глазах. Так удивительно ли, что она хотела заставить их расплатиться?

Вот она и использовала меня, чтобы сделать свою грязную работу. Манипулировала и лепила из меня идеальное оружие для своей злобы и все это время кормила красивыми сказками и обещаниями. А все лишь затем, чтобы бросить меня. Чтобы сбежать с места своего преступления и спихнуть на меня всю вину.

А впрочем, какая теперь разница? Это ведь не она наслала то заклятье на весь город, полный невинных. Это не она направляла силу из живой крови Хэйл, не она черпала мощный резонанс Урзулхара. Да, быть может, она и подстроила все эти события. Но никто не принуждал меня идти у нее на поводу. Мне некого винить, кроме самой себя.

Ох, Фор! Фор, почему же ты не едешь? Приезжай и убей меня, если нужно, ты только приди и положи конец этим страданиям. Моя душа вновь и вновь вопит, тщетно призывая его. Потому что Фора нет. Он далеко от этого мира. Быть может, он мертв. Быть может, я не могу надеяться на избавление. Но разве так не лучше? Уж лучше я умру медленной, мучительной смертью, чем позволю Фору увидеть, что я натворила. Во что превратилась.

Открывается дверь.

В проем льется слепящий свет, пронзающий мои глазные яблоки и пробивающий череп. Я охаю и изворачиваюсь в своих цепях. В дверях кто-то стоит. Я узнаю его, еще прежде, чем проясняется мое потрясенное зрение. Это может быть только Фор. Кто же еще? Настоящий ли он или просто иллюзия, сотворенная моим измученным мозгом, – я гадать не могу и не буду. Я только знаю, что он здесь, держит в руке камень лорста. Смотрит на меня так, будто никогда прежде не видел. Будто я некая темная тварь, выползшая со дна преисподней.

– Боги, Фэрейн, – наконец выдыхает он. – Что он с тобой сделал?

Звук его голоса задевает меня за живое. В этот миг я понимаю, что все взаправду. Он в самом деле здесь. Вернулся ко мне, ответив на все мои самые отчаянные молитвы. Да будут прокляты боги за то, что прислушались.

Медленно повернувшись и скрежеща цепями, я поднимаю свою тяжелую голову и гляжу на него сквозь завесу спутанных волос. Выражение его лица… он не смотрел на меня так с нашей брачной ночи. С того кошмарного момента, когда все, что он вроде бы знал о своей невесте, оказалось ложью. Когда он обнаружил самозванку, лежащую рядом с ним в его постели.

Я этого заслуживаю. Этого ужаса, этого потрясения. Я не та, кем он позволил себе меня считать – непорочной принцессой, правдивой и верной женой. Нет. Я чудовище. Убийца. Заслоненная останками своих жертв.

Не знаю, как долго мы остаемся в этом состоянии напряженной тишины, глядя друг на друга. Я не могу найти сил заговорить. Я ничего не могу, только упиваться видом, которого так жаждала. Боги небесные, ну почему же он должен быть таким красивым? Он снял броню, на нем только свободная черная нижняя рубаха, шнуровка развязана, поэтому его вздымающаяся и могучая грудь открыта. Тяготы войны читаются на его лице, но ничто не может изменить великолепия его тела. Даже сейчас, скованная цепями, измотанная, заполненная презрением к себе, я все равно ощущаю, как сердце подпрыгивает, а по венам разливается тепло от одного лишь взгляда на него.

Он входит в комнату. Рука, которой он держит камень лорста, дрожит, озаряя колеблющимся бледным светом всю мою камеру, кроме самых темных ее углов. Он один; спасибо хотя бы за это. Я бы не выдержала встречи с ним при свидетелях. Его глаза медленно скользят вниз по моему растянутому телу, подмечая необычные прорехи и разрезы в моем платье, все те места, через которые прорывались кристаллы джора. Теперь кристаллов уже нет, сквозь дыры в моем одеянии виднеется лишь голая плоть. Плоть, покрытая кровью, пылью, грязью и сором, – едва ли соблазнительное зрелище. Наверное, это мое бредовое отчаяние пытается убедить меня в том, что в глубине его глаз на миг вспыхивает влечение.

Он приближается ко мне медленно, протянув одну ладонь, чтобы коснуться кандалов, приковывающих правую руку у меня над головой. Кончики его пальцев легонько проводят по коже моего запястья. Меня прямо до нутра пробирает восторг. Я задерживаю дыхание, закрываю глаза, мне стыдно и неловко.

– Пожалуйста, Фэрейн. – Его голос мягко рокочет, низким рыком. – Прошу тебя, скажи, что все это неправда.

Когда я пытаюсь заговорить, слова не выходят. Мои губы шевелятся беззвучно.

– Здесь Сул. Он рискнул всем, чтобы нарушить свое изгнание. И он говорит, что это все ты. Все те трольды в городе. Улицы заполнены телами, запертыми в камне. Он говорит, что ты сговорилась с Таргом. Использовала свой божественный дар, чтобы сотворить заклятье ва-джора.

Если бы этот проклятый свинец не подавлял мой дар, его боль сейчас ошеломила бы меня. Возможно, даже убила бы. Но я ощущаю лишь свою собственную боль, свой собственный стыд, грозящий утащить меня в свои глубины и утопить.

– Скажи лишь слово, Фэрейн, – просит Фор. – Скажи, что мой брат лжет. Скажи мне, и я прямо сейчас выйду из этой комнаты и убью его на месте за то, что он осмелился тебя тронуть, что осмелился произнести подобное оскорбление. Скажи, любовь моя. Дай мне стать твоей местью.

Я медленно открываю глаза, смотрю на его прекрасное лицо, которое столь тщательно вглядывается в мое. Я бы отдала что угодно, абсолютно все, чтобы быть той, кто ему нужен. Кого он хочет. Кого желает. Чтобы превратиться в ту женщину, которую, как ему казалось, он полюбил.

– Фэрейн, – вновь говорит он, его голос становится тихим, болезненным хрипом, – солги мне. Окажи мне хотя бы эту милость.

Но я не могу.

Сдавленно застонав, он отворачивается, стискивает обеими руками волосы у самых корней, как будто хочет оторвать собственную голову от плеч и швырнуть ее на пол. Затем он приваливается к стене, его руки напряжены, дыхание рваное. Я гляжу на его широкую спину, натягивающую швы рубашки, гляжу на пряди белых, шелковистых волос, текущие вниз по плечам. Даже в этой побежденной позе его сила и размеры поражают меня. Вот стоит воин, способный разрывать врагов надвое голыми руками. Мужчина из мужчин, как смертных, так и фейри. И все же я сотворила с ним такое. Повергла в невероятное отчаяние, почти сломила его. Мне хочется окликнуть его