Цикличность - Виктор Новоселов

– Держи водичку. Пей, но не очень много, а то вырвет.

Я протиснул флягу малышу, и уже передавая ее, заметил, что она вся в крови. Видимо, грудь разрезана куда сильнее, чем я предполагал. Малыш не обратил на это внимания, как и на то, что я просил его не пить сразу много. Он жадно присосался к фляге и сразу же закашлялся из-за спазма в горле.

Тут, вдруг, завал задрожал. Я лишь успел понять, что мне вовсе не показалось, балка под ногой действительно поддалась. Уже через секунду полость, по которой я сюда залез, завалило. А та самая балка грохнулась мне на ноги.

В глазах потемнело. Боль была такая сильная, что не передать словами. Дышать стало тяжело из-за того что от обрушения поднялась пыль. Мальчик рванулся ко мне и обнял за голову, как родного отца.

– Дядя Строккур! Дядя Строккур! Не умирай! Не умирай!

Я был бы и рад что-то ответить, но все силы уходили на то, чтобы не потерять сознание.

39. Джесс

«Самый вкусный эль в Столице подают в таверне у Блумквиста. Это вам скажет любой горожанин, как забулдыга, так и самый что ни на есть дворянин. Естественно эта информация ложна. Сам Блумквист, когда открыл заведение, то тут же едва не разорился. Он рассчитывал, что уютная таверна недалеко от северного замка, где расположились военные, будет популярна у солдат. Но солдаты любят не только выпивку, но и женщин. А женщин так близко к родной казарме и родному командиру никто не поведет. Да те и сами не очень-то пойдут. Посему рядовые вояки радостно напивались в самых грязных кабаках у внешних стен, а их командиры пили дорогую водку в шикарных заведениях. В итоге Блумквиста навещали только тараканы. Тогда он, в отчаянии, стал пускать к себе в заведение сомнительных господ и поить их бесплатно, а взамен те должны были разносить молву о «самом вкусном эле». Дела таверны постепенно выправились. И Блумквист понял, как работает молва. Он стал устраивать званые вечера, на которые приглашал командиров с их супругами. Он внушил им идею о том, что его эль – самый вкусный. А затем внушил сильно пьяному командиру гарнизона идею о введении запрета на посещение рядовыми военными борделей в бедном районе. Так его эль и стал самым лучшим. Справедливости ради скажу, что в столицу эль завозят всего три предприятия. И эль Блумквиста на самом деле такой же, как примерно в трети других столичных заведений».

Микола Лемме «Эль и культура его потребления»

863 год со дня Возрождения. Митарр.

Лоррис постоянно ругался. Старик смотрел на завалы по обеим сторонам улицы и громко причитал. Он постепенно расширял ореол людей и явлений, что был охвачен его проклятьями. Начал он с человека одетого в форму стражника, что мирно спал, присев прямо на лестнице, ведущей на городскую стену. Я вообще сомневался, что это действительно солдат. Ибо форма была парню велика чуть ли не вдвое, и никакого оружия при нем я не заметил. Либо парень стал солдатом по принципу «Эй, парень, подойди на минутку, нужна твоя помощь». Либо вообще снял эту форму с трупа.

Потом проклятья настигли командира гарнизона, чудотворцев и местных купцов. Все они записали на свой счет еще некоторое количество самых разнообразных титулов. И тут вдруг Лоррис ополчился на кого-то из северных королей.

– А он-то тут причем? – удивился я.

– Этот тщедушный обломок человека не знал уже как людей обобрать, и стрельнуло его за хитрый налог придумать. Налог на дома.

– Так везде его платят! Ты что говоришь-то, старый?

– Кхе, да чтобы все так просто было!? Помимо обычной подати, придумал он брать налог на каменные дома, что выше одного этажа. Мол, если твоя хата каменная и двухэтажная – плати вдвое.

– И?

– А ты думаешь народ у нас на севере совсем глупый? Начали строить первый этаж каменный, а второй этаж и кровлю из дерева. И все довольны были. Кроме короля, которому дополнительный налог больше в казну не капал.

– Так и что плохого то?

– А погляди, малец? – Лоррис широким жестом обвел рукой то, что осталось от Митарра. – Каменные дома устояли бы. А деревянные – не дали бы столько обломков. Представляешь, сколько людей там в этих грудах камня раздавило. А самое страшное – это если выжил кто до сих пор, и теперь медленно задыхается придавленный всей этой тяжестью. А все из-за жадности венценосца! Тьфу на него.

В этот момент процессия людей, медленно бредущая сквозь город, неожиданно шарахнулась в сторону, как бы огибая препятствие. Оказывается, какой-то человек выбежал на дорогу и что-то кричал, размахивая при этом факелом. Когда мы, медленно плывущие в русле потерявших цель людей, подошли ближе, то я разглядел толстого лоснившегося от пота мужика в грязной форме стражника.

Он старался громко кричать, но его сорванный голос тонул в мерном гуле толпы. Иногда кто-то из толпы подходил к нему, и он направлял их куда-то в сторону завалов, откуда доносился стук многочисленных молотов и кирок. Людей, идущих на завал, были единицы, но они были.

– Пошли, поможем! – сказал Лоррис, дернув себя за бороду.

– А что там?

– А тебе не все равно? Спешишь куда-то, чудотворец?

– Пошли.

Мы подошли к толстому мужику. Тот, несмотря на ночную прохладу, заливался потом и вообще выглядел так, что сейчас грохнется в обморок от усталости.

– Что там, братец? – сказал Лоррис.

– Там в завале ребенка нашли. Один из наших полез за ним, да обоих в итоге завалило. Ребята и так целый день кирками махали, сил не осталось, еле работают. Подмените, если можете?

– Не вопрос.

– Спасибо! В долгу не останусь. Меня Лессви звать. Найдемся!

На завале я сменил усталого пожилого мужчину с густыми седыми усами. Высокий и при этом невероятно тощий мужчина уже просто не мог толком поднять молот над головой. Но уходить домой он не захотел, и его отправили накидывать веревки на большие камни, которые потом при помощи блока вытаскивали из завала.

Я взялся за работу со всей прытью. Но уже через час заметно подустал. Лоррис, ставший рядом со мной, не упустил благодатной возможности поиздеваться надо мной. Сообщил, что без чудес я не очень-то многого стою. И надо, мол, было вместо книг любовную науку постигать, чтобы стимул был молотом махать.

Интенсивная работа продолжалось еще где-то полчаса. И, когда Лоррис уже объяснял мне, что его этот Скип чудес не знает, а вот молотом точно сможет махать до утра. Кто-то закричал.

– Вижу их.

Все побросали инструменты и рванули на голос. Толпа была совершенно ни к чему, но, естественно, все хотели поучаствовать в том, зачем собственно собрались. Тот самый толстый мужик, что зазывал на дороге людей,